Кома - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Анисимов cтр.№ 54

– Вы выходите?

– Чё?

Небритый мужичок, отчаянно похожий на шимпанзе. Несложный ответ Николая на свой вопрос он прочёл в его глазах, и подвинулся быстро и без лишних комментариев.

К памятнику Николай выбежал с двухминутным опозданием, боясь, что Якова там не окажется. Так и есть, – пусто. Стоя у подножия приподнятого на невысокий курган монумента со стороны Каменноостровского, Николай озирался. В этот момент ему посигналила притормозившая рядом машина, – «жигулёнок» грязно-белого цвета. Он сбежал вниз, и, не подходя слишком близко, наклонился, разглядывая водителя. То, что это не Яков, ему показалось ещё с первого взгляда, и так оно и оказалось в итоге – за рулём был очередной совершенно незнакомый ему человек.

– Садись, – скомандовал тот, нагибаясь и открывая дверцу рядом с собой.

– Кто? – невнятно спросил Николай в ответ. Он не сделал ни одного движения, не собираясь тратить разделяющий их метр, – и не собирался делать, пока не услышит устраивающий его ответ.

– Дед Пихто! Садись, тебе говорят!

Стоя по-прежнему пригнувшись, Николай показал несложный жест, и мужик моргнул. Оглянулся, снова посмотрел на него.

– От Рабиновича я! Да садись же.

В этот раз Николай удовлетворённо кивнул и сел. Пристёгиваться он не собирался, но сделал это, как только осознал, в каком стиле незнакомец собирается вести машину. Странно, но на его хамское поведение тот не обиделся, – по крайней мере внешне.

«Жигуль», рыча мотором как заправский БМВ, пронёсся до развязки с Дворянской, бывшей Куйбышева, и свернул налево, взвизгнув покрышками и едва разминувшись с каким-то неторопливо ползущим на жёлтый драндулетом. Николай закрутил головой в поисках ближайшего ГАИшника. Как бы их сейчас не называли, эта аббревиатура до сих пор считалась неприкасаемой. Нет, пронесло.

– Мля! – с глубоким чувством произнёс водитель через минуту. – Этого ещё нам… Как знал ведь…

Он дал по тормозам и с визгом ушёл вправо – в узкий просвет улицы, по левой стороне которой торчала выложенная из красного кирпича старая пожарная каланча.

– Первый, – сказал он в откуда-то появившуюся в его руке рацию. Это был не обычный сотовый, а что более «навороченное». Почти так же выглядели мобильные телефоны в конце 80-х годов.

– Так и есть. Один чёрный.

Николай опять обернулся, едва не прищемив себе позвоночные диски, но не разглядел сзади ничего. Машина несколько раз вильнула – справа что-то строили, и вдоль перекрытого глухим дощатым забором тротуара выстроилась какая-то рабочая техника, выкрашенная во все оттенки жёлтого и оранжевого.

Они проскочили в арку бывшего «Петровского» универсама, известного старожилам района как «Верёвка», и сделали короткий зигзаг по проездам, квадратом опоясывающим скверик вокруг домика Петра I.

– Прыгай и шхерься за машиной!

Водитель показал рукой и тут же остановился, вытянувшись со своего сиденья, чтобы открыть Николаю дверь.

– Давай!..

Он сразу снова дал по газам, и прихлопнутая Николаем дверца стукнула замком уже тогда, когда «жигуль» успел отъехать на метров на пять, сразу набирая скорость. Николай сжался за единственной стоящей на проулке у тыльной стороны Дома Политкаторжан машиной – выкрашенным в нежно-салатовый металлик Вольво, – встав на четвереньки и прислушиваясь. Мимо промчалась ещё одна машина, – судя по звуку крупная, но выглядывать, чтобы посмотреть, он не стал. Здоровье дороже, и раз умный мужик приказал ему «шхериться», то есть прятаться, делать это Николай собирался со всей душой. Через полминуты сверху, из этой самой машины, за которой он сидел, послышался звук, и отскакивать пришлось сразу, по-рачьи, заранее разгибаясь.

– Давай. На заднее.

На этот раз это был уже действительно Яков, мрачный и злой. Николай сунулся на заднее сиденье Вольво, постаравшись не слишком напачкать на полу. Впрочем, коврики в сразу неторопливо покатившейся машине оказались из простого прозрачного пластика, а обивка была из голубоватой грубой ткани, даже без чехлов. Да и вообще, изнутри автомобиль выглядел гораздо проще, чем снаружи.

Яков молчал минуты три, пока они ехали по набережной в сторону моста Свободы, а затем за него, вдоль завода под интимным названием «Вибратор» и ряда раздолбанных зданий, принадлежащих мебельной фабрике.

– Это было представительство Президента, – сказал он, наконец, и тут же невнятно поправился: – Представителя Президента. Интересная у них видеозапись осталась, да?

Что ответить Николай не предполагал, и просто пожал плечами.

– Дед очень довольный ходит, – продолжил Яков тем же мрачным голосом. – Я его перевёз к приятелю, на неделю минимум. Пусть всё успокоится. Или тебя, наконец, кончат, или…

«Придурок!» – неожиданно закричал он, оборачиваясь к Николаю и дёрнув машину. Слева взвыл клаксон, и он, не глядя шарахнулся обратно в свой ряд.

– Ну зачем тебе всё это надо? Ну на фига, скажи мне?!

Взгляд, которым ответил Николай был достаточно красноречивым, но пропал он зря – Яков догадался снова начать смотреть на дорогу. На такой скорости они впилились бы в памятник Нобелю, а за ним в воду, со всей дури.

– За тобой ходят по крайней мере две пешие группы, – продолжил он, немного успокоившись. – Независимо друг от друга. Скорее всего конкурирующие друг с другом. Мой человек – третий. Сейчас он засёк ещё и машину. В твоём возрасте, это, извини, песец. Знаешь, такой северный пушной зверёк… Ходит за тобой, ходит, а потом ка-а-к…

Он не закончил, взмахнув рукой в чёрной перчатке и стукнув ей по рулю. Николай сидев, стараясь не клацать зубами слишком громко. Такой серьёзной информации он не ожидал.

По набережной они ехали ещё минут пять или шесть, пока Яков не свернул на улицу Академика Павлова, проехав мимо индустриального комплекса до того места, где улица делала «колено» между двумя институтами – Павлова и Бехтеревой, то есть ИЭМом^{16} и одним из корпусов Института Мозга. Там он остановился. Место было хорошее: не слишком популярные среди автолюбителей улицы просматривались на достаточно большую глубину, но всё же не были прозрачными. В обе стороны по бокам открывались скверики, садики, с веерами расходящихся тропинок и дорожек. Листьев на деревьев, кроме нескольких коричневатых лоскутков там и сям, не имелось, и видимость по сторонам не ограничивало ничто.

– Ну вот, – сказал Яков, заглушив мотор. – А теперь слушай. На Посадскую больше не ходи. Подойдёшь к двери моего деда – я шлёпну тебя сам. К Алексей Степанычу – твоё дело. Я его очень уважаю и всё такое, но прописываться за него я не собираюсь. И за тебя тоже. Я ещё жить хочу, а вокруг тебя, парень, слишком горячо становится.

«Парень» молчал, осознавая.

– Я не знаю, во что ты так серьёзно вляпался, но мне происходящее не нравится до такой степени, что у меня, ей-богу, есть жгучее желание завалить тебя самому а потом отдать твою голову тому, кто за ней придет. И знаешь, в том, что если им понадобится, то за ней ко мне придут, – по домашнему адресу, в Уругвай, в Таиланд, куда угодно, – я не сомневаюсь…