Удивительный мир Кэлпурнии Тейт - читать онлайн книгу. Автор: Жаклин Келли cтр.№ 46

— Что-нибудь случилось, дорогой? — спросила мама.

От гнева и ярости он почти не мог говорить. Хватит у него храбрости во всем признаться? Но он только злобно выплюнул одно слово — «нет».

Мы ушам своим не поверили, а мама даже отпрянула от неожиданности.

— Ламар Тейт, — загремел отец. — Как ты смеешь разговаривать с матерью таким тоном? Немедленно вон из-за стола. Я потом с тобой разберусь.

Ламар грохнул стулом и выскочил из комнаты. Отец спросил маму:

— Что это с ним такое?

— Понятия не имею, — у нее явно перехватило горло.

Я испугалась, что она сейчас заплачет. Стараясь, чтобы все вошло в норму, мы тихо занялись каждый своей тарелкой, но цыпленок с гарниром совершенно потерял вкус. Кто-то попросил передать хлеб, кто-то — подливку, и потихоньку, медленно-медленно снова потек неспешный разговор ни о чем. Едой наслаждался только дедушка. Он, самый наблюдательный из всех присутствующих, не переставая жевать, задумчиво глянул на меня.

Наказанный Ламар оставался у себя в комнате весь день и лишился еще и ужина, а отец три раза ударил его кожаной плеткой по ладони. Тревису стало жалко Ламара, и он спросил меня, не можем ли мы раздобыть ему еды. Я помогать отказалась. Тревис явно решил, что я вредничаю, но не рассказывать же ему о шоколадках у Ламара в сундучке.

Я старалась не попадаться Ламару на глаза — трудно будет сделать невинный вид, если он ко мне привяжется. Ничего тут не поделаешь. Он попал в ловушку, которую сам и расставил. Обвинить меня перед властями предержащими (в данном случае перед мамой и папой) значит признаться в еще более страшном преступлении.

Мне даже стало его жалко — чуть-чуть. Пора уже вернуть ему деньги, он достаточно наказан — если не за само воровство, то за его последствия, свое дурное поведение.

Три дня я обдумывала и раздумывала, вынашивала планы, как Наполеон на острове Эльба, и наконец решилась. Я позвала на помощь Тревиса, моего верного лейтенанта, и велела ему привести Ламара ко мне. Встреча была намечена за конюшней, рядом с загоном с Петуньей. (И не обвиняйте меня в том, что я даю имена животным, которые потом пойдут на мясо; это Джей Би ее окрестил. Он решил, что смешно дать замызганной зверюге имя в честь красивого цветка. Эта Петунья, впрочем, была довольно хорошенькой свинкой, ей особенно нравилось, когда ее почесывали за ушами с помощью палки. Надо признаться, мне будет жалко, когда настанет ее черед. Даже с таким красивым именем она все равно окажется в духовке, в кастрюльке и в коптильне, а на ее месте через год будет другая Петунья, поменьше и помладше.)

Я прислонилась к загородке. Бросила свинке картофельных очисток — ее любимое лакомство между обедом и ужином. Она довольно хрюкнула и даже поймала пару кусочков на лету, как хорошая собака. Подошел Ламар, за ним тащился Тревис, поглядывая с тревогой на нас обоих. Я велела ему остаться и быть свидетелем.

— Чего тебе надо? — прорычал донельзя мрачный Ламар.

— Повежливей, Ламар, — я бросила Петунье еще картофельных очистков. Она завозилась в грязи, похрюкивая от удовольствия.

— С чего бы? Ты просто глупая девчонка. Зачем ты мне сдалась?

— А ты подумай хорошенько, — произнесла я медовым голоском.

— А что, есть причины? Назови хоть одну.

— Начнем с этой, — я опустила руку в карман фартука. — По правде сказать, могу назвать еще десяток.

Я вынула монету и показала ему. Недовольная гримаса сначала сменилась страшной бледностью, потом он покраснел и остолбенело глянул на монету. А когда понял, откуда я ее взяла, побагровел от гнева. Воспоминание о гримасах на его физиономии и особенно о перемене цвета этой самой физиономии еще долго оставалось одним из самых приятных в моей жизни.

— Отдай, — прохрипел он. — Отдай, или я отцу пожалуюсь.

— Не пожалуешься, — спокойствие, только спокойствие. — А не то я ему расскажу, что ты стырил мои деньги. Сколько ударов за это полагается? Пять, поскольку ты пять украл? Или десять? А может, их сложить, чтобы получилось целых пятнадцать? Как ты думаешь?

За такое выражение лица можно отдать что угодно. Как ни странно, чем больше он распалялся, тем спокойнее становилась я. Тревис, наш свидетель, тревожно переминался с ноги на ногу.

Хитренький Ламар сразу же поменял тактику.

— Ну Кэлли, отдай, пожалуйста, — заканючил он. — Не надо так. Пожалуйста, отдай.

— Ладно, раз ты так вежливо просишь. Вот она, — и я подкинула монету высоко в воздух.

Время замерло, как по волшебству, и мы трое, не отрываясь, смотрели на монету. Величественно сияя на солнце, она плыла, плыла, плыла — прямо через загородку. И в тот момент я превратилась из недочеловека в настоящее и полноценное человеческое существо, нет, в солдата, нет, в огромную армию, сражающуюся за справедливость и готовую отомстить за всех недочеловеков мира сего.

Монета плюхнулась прямо в самую серединку загона. В огромную лужу жидкого дерьма.

Петунья, привлеченная звуком, понадеялась на что-то съедобное и неуклюже повернулась — она всегда была готова докопаться до чего угодно, что можно проглотить.

— Скорей, скорей, Ламар! — завопила я. — А то будет еще хуже.

И помчалась к дому, быстрее, чем ветер — уже не армия, а какой-то вихрь. Сегодня меня никому не поймать.

Прошло несколько месяцев, пока Ламар снова стал со мной разговаривать. Думаете, я расстроилась? Ничуточки.

Снова наступило время праздников, самое тихое Рождество и самый тихий Новый год. Память о наводнении по-прежнему не давала нам устраивать шумные праздники. Мама потеряла двух подружек детства, их тела так и не нашли. Мама старалась держаться и не слишком грустить, по крайней мере при детях.

Понимая всю тщету моих чаяний, я все же надеялась еще на один волшебный снегопад. Но в этом году снега не было, только дождь. Я вручила родным связанные варежки, и все, кто как сумел, постарались притвориться, что рады подарку. (Ну, конечно, не самые лучшие варежки в мире, то тут, то там пропущены петли и ряды перекосились, а если кому не нравится, закажите следующую пару по каталогу Сирса.)

В канун Нового года мы по семейной традиции зачитывали свои новогодние обещания. В прошлом году у меня был длинный список, там было все: и снег, и океан, но в этом году я ограничилась одной мечтой. Когда пришла моя очередь, я встала, глубоко вздохнула и сказала:

— Хочу пойти в колледж. Не для того, чтобы стать учительницей, — это всего один год. Хочу получить настоящий диплом; я знаю, что учиться для этого надо куда дольше.