Бродячая душа - читать онлайн книгу. Автор: Александр Асмолов cтр.№ 16

– Короля делает свита, – образ мнимого македонца прошелся по комнате, демонстрируя, как развивается красивый плащ. – Миры многомерны, и сильная личность всегда сможет создать свой эгрегор хотя бы в плотном мире, и всегда отыщутся последователи «великой» идеи. Ты же сама добровольно встала под знамя иудея и питала его своей энергией. Он только придумал красивое название «За государственность и духовное возрождение Святой Руси». Миллионы более десяти лет читают его диктовки. Никто из них не захотел задуматься, а к кому они обращают свои молитвы, просьбы, призывы, песни, гимны… Иисусу? Аллаху? Папе Римскому или еврею Творожницкому? Какой адрес в тех посылах? Никто не хочет понять, зачем посредник… Толкователь текстов… Учитель… Рэбэ… Иудеи давно запретили произносить имя своего бога – только через избранных. Система работает более двух тысячелетий. Моисей подсмотрел ее у Рамзеса, а тот у Эхнатона… Ну, не мне тебе рассказывать о Египте.

– Да, я поверила Творожницкому, но когда побывала на устроенном шоу и увидела его на сцене, поняла кто передо мной.

– Смертные сами готовы отдавать свою энергию, деньги или жизни. Нужна только красивая обертка, – голос мнимого македонца вдруг огрубел до неузнаваемости.

– Что, не хватает силенок хотя бы казаться Александром Великим? Сначала выучи азбуку, читатель…

Это было сказано с таким пренебрежением, что образ македонца задрожал от злобы.

– Лживый путь, – продолжила девушка, – может привести только ко лжи. Ты привык использовать людей в плотном плане и надеешься действовать так же в тонких мирах? Наивно. Скоро ты сам будешь выбирать себе отработку.

– Зря, читающая во тьме, – образ медленно направился к окну, – мы могли бы объединить наши способности и воспользоваться законом триальности. Это совсем иные перспективы. Судьба одиночек хороша для легенд, реальность более сурова.

– Я не сверну со своего пути!

Не оборачиваясь, образ македонского царя растаял, а сквозь него в узкую щелочку между штор в комнату прорезался золотистый луч. Упершись ярким пятном в паркет, вернее в то, что осталось от некогда красивого наборного паркета, растерявшего за последние лет семьдесят-восемьдесят былую привлекательность, луч остановился, как бы размышляя, стоит ли ему тут вообще появляться, но все же медленно двинулся к раскладному креслу. В нем лежала девушка, натянув простыню до подбородка.

Глядя, как луч подкрадывается к ее постели, Варя подумала, что вот так и старость незаметно подберется и к ней. Сначала ярким ровным пятном молодости он будет двигаться наискосок, постепенно расползаясь в нечто бесформенное, да так незаметно и угаснет. Ей в июле 26! Некоторые сверстницы уже и развестись успели. Девушке вспомнилась случайная встреча около метро. Прошлой осенью ее окликнул знакомый голос, когда Варя вышла на «Киевской». Жанка, с которой восемь лет назад они были на январских каникулах в Египте, всплеснув пухлыми ручонками все пыталась обнять бывшую однокурсницу. Несмотря на далеко не модельную внешность, Жанка успела выйти замуж, родить девочку и развестись. Тараторила не переставая об остальных девчонках, настойчиво звала в гости, да так, что Варя едва ускользнула от всех этих подробностей. У них разные дороги. Вот только кто выбрал Варе ее путь, она так до сих пор и не знала.

Луч оказался так близко, что девушке захотелось освободить руку из-под простыни и подставить ему свою ладошку. Яркий посланник светила смело соскользнул по ее тонким пальцам, от чего они сделалась розовыми. У Вари мелькнула мысль о маникюре, вернее его отсутствии. Неприлично вот так знакомиться с кавалером. Надо бы привести себя в порядок.

– Неплохая мысль, – прозвучал в голове девушки знакомый насмешливый голос.

– Опять ты! – Варя собралась было врезать чем-нибудь поувесистее назойливому Вику, но осеклась.

– О, сейчас полетит посуда, – опередил ее насмешливый голос.

– Александр! – радостно вскрикнула худышка, садясь в своем узком ложе.

– Эх, красавица, что ж ты бросила своего кавалера на пол!

Образ ее давнего друга присел на корточки около солнечного зайчика.

– Такое впечатление, что на этом паркете гарцевала моя фаланга, – усмехнулся он, рассматривая остатки былой роскоши на полу. – Ты проводишь здесь маневры?

– Нет. Извини, что принимаю тебя не во дворце… – попробовала оправдаться серая мышка, сжимая отчего-то свои маленькие кулачки и прячась в простыне.

– Я не об этом, – македонец глянул ей в глаза, потом неожиданно выпрямился и произнес:

– Что? САлышно? – девушка пристыжено опустила глаза.

– Не стоит стесняться праведного гнева, – успокоил ее гость. – Хотя умение владеть собою во все века было добродетелью.

– Как я рада тебя видеть, Александр!

– Не стесняйся спрашивать имя визитера, это убережет от ненужных проблем. По крайней мере в начале… Кстати. Как ты его раскусила?

– Он явился с оружием.

– Вот как? – усмехнулся образ настоящего македонского царя. – И на моем Буцефале?

– Да. Это отметины его копыт ты увидел на паркете, – в тон ему пошутила девушка.

– То-то я смотрю… – они рассмеялись.

– А ты знаешь легенду, – вдруг вспомнила Варя, – о том, что после сотой победы в бою твой ксифос стал светиться каким-то загадочным светом?

– Мой меч? – переспросил воин.

Девушка кивнула. Тогда знаменитый македонец вновь принял пафосную позу поэта и прочитал:

Оратор благосклонно принял овации, склонив копну своих золотистых волос.

– Прости за слишком вольный экспромт, – он озорно сверкнул светло-голубыми очами.

– Я правильно помню, – смущенно уточнила девушка, – что Афродита пылала необъяснимой страстью к богу войны Аресу, отчего у них появилось пятеро мальчиков?

– Верно, умница, верно. Двое из них – Фобос и Деймос – сопровождали Ареса в битвах.

– Только англичанин Асаф Холл назвал их именами два, открытых им, спутника Марса. Так «страх» и «ужас» перестали быть соратниками Ареса и перекочевали из греческой мифологии в римскую, став соратниками Марса.

– Увы, переписывают не только историю, – грустно вздохнул Александр, – мифы и легенды тоже идут по рукам. Порой нечистоплотным.

– Значит, твой меч… – он отрицательно покачал головой, отчего золотистые кудряшки веселым хором взволновались следом.

Македонец демонстративно резко зажал свой рот руками, давая понять, что вырвалось случайно: