Страж нации. От расстрела парламента – до невооруженного восстания РГТЭУ - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Бабурин cтр.№ 128

Установив вдоль линии прекращения огня в Сараево зону разъединения в один километр с каждой стороны, при праве командования многонациональных вооруженных сил по выполнению соглашений (СВС) увеличивать ее до двух километров, Соглашения гарантировали функционирование коридора безопасности между территорией Федерации Боснии и Герцеговины и ее анклавом Горажде, предусмотрели арбитражное урегулирование в отношении территории района Брчко (ст. V Соглашения о линии разграничения между образованиями и связанными с этим вопросами). Правовой режим СВС на всей территории Боснии близок к оккупационному.

В результате Дейтонских соглашений решение боснийский проблемы было переведено из военной плоскости в политическую. При прекращении войны и сохранении формальной территориальной целостности Республики Боснии и Герцеговины впервые юридически закреплено существование равноправных государственных образований — мусульмано-хорватской Федерации Боснии и Герцеговины и православной Республики Сербской (п. 3 ст. II Конституции Боснии и Герцеговины от 20 ноября 1995 г. в Приложении 4 к Общему рамочному соглашению).

Единая Босния и Герцеговина умерла. Принудительное соединение двух образований является не более чем конфедерацией. Об этом свидетельствуют механизмы формирования Парламентской ассамблеи (Палата народов состоит из 15 делегатов, включая пять хорватов, пять боснийцев, пять сербов, избираемых соответственно хорватскими и боснийскими делегатами в Палате народов Федерации или Национальной ассамблеей Республики Сербской; две трети из 42 членов Палаты представителей избираются на территории Федерации, а одна треть — на территории Республики Сербской), Президиума Боснии и Герцеговины, состоящего из одного боснийца, одного хорвата и одного серба, избираемых на раздельных территориях Федерации и Республики Сербской, а также крайне ограниченная компетенция Совета министров. Вопрос о территории, ее границах и режиме в конституции полностью обойден.

Во главе российской парламентской делегации 5 октября 1996 г. я прибыл итальянским военным самолетом в Сараево. Намечалась церемония принесения присяги избранными членами Президиума Боснии и Герцеговины, а также делегатами Палаты представителей.

М. Краишник, избранный сербами членом Президиума БиГ, и депутаты-сербы не приехали.

Первоначально я предложил К. Бильдту свою помощь в привлечении к участию в ней М. Краишника и других сербских лидеров, но тот от помощи самонадеянно отказался, уверенный, что сербы приедут. После еще трех часов всеобщего ожидания, я подумал о неуместности своего торопливого посредничества: досады на долгое и бесплодное ожидание свое и других международных наблюдателей не было, ибо православные сербы оправданно подчеркнули вынужденный и временный характер своего участия в Республике Боснии и Герцеговины. Раздосадованный К. Бильд запоздало сделал попытку о чем-то со мной переговорить, но теперь я от разговора успешно уклонился. Сербская сторона не приехала, продемонстрировав свое жесткое нежелание участвовать в демонстрации смирения и псевдосогласия.

С задержкой в три часа в зале городского театра принесли присягу А. Изетбегович, К. Зубак и делегаты от хорвато-мусульманской федерации.

Процесс реализации Дейтонских соглашений неоднократно подтверждал, что единого государства Боснии и Герцеговины не существует.

Едва наметилась относительная стабилизация в Боснии и Герцеговине, как лидеры НАТО стали раздувать проблему албанской автономии в Косово и Метохии.

Драма Косово и Метохии

Впервые ознакомившись с жизнью Косово и Метохии в марте 1994 г., я имел возможность встречаться и обсуждать проблемы совместного проживания сербов и албанцев как с сербским руководством края, так и с руководителями албанских политических организаций. И я, и другие российские депутаты убедились тогда в способности лидеров обеспечить мирное развитие региона, если их извне не будут подстрекать к иному. Косовских албанцев придерживали, пока США и их партнеры были в трясине боснийского кризиса, но, как только там наметился жесткий перевес «умиротворителей», пружину албанского сепаратизма отпустили.

В 1998–1999 гг. ситуация в южной сербской автономии была сделана эпицентром мировой политики. Через переговоры в Рамбуйе США и их союзники попытались навязать руководству СРЮ во главе с С. Милошевичем такой план албанской автономии Косово, который бы выводил край из-под сербского государственно-территориального контроля. Да и сама постановка вопроса была колониального типа: суверенному государству предлагали проект государственно-территориальной модели организации части его территории, существенные корректировки проекта отвергались, а в случае его непринятия обещалось вооруженное вмешательство.

В октябре 1998 г. в обстановке готовящейся агрессии НАТО против Югославии официальная российская парламентская делегация, которую мне поручили возглавить, экстренно прилетела в Югославию. Именно в эту поездку, здесь, в белградском «Интерконтинентале», 14 октября я познакомился с В.В. Шейманом, который по поручению А.Г. Лукашенко спецрейсом прилетел в Югославию организовать помощь сербам со стороны Белоруссии.

Посетив Приштину, мы 15 октября встретились не только с председателем временного исполнительного Веча Косово и Метохии Зораном Анджелковичем, но и с членами Веча — албанцами и мусульманами. Более того, утром 16 октября мы в более узком составе — вместе с А.Г. Арбатовым, Зориным и белорусским членом делегации депутатом Костяном имели закрытую встречу с одним из лидеров албанского движения Ф. Агани. Он был готов к переговорам, но не был готов к договоренностям.

В тот же день меня срочно попросили прибыть в Белград. Президент С. Милошевич прислал за мной свой самолет (делегация осталась завершить намеченные на день встречи и машинами также вечером вернулась в столицу).

В 16.30 16 октября 1998 года мы познакомились с президентом Союзной Республики Югославии С. Милошевичем. Да, до того дня мы были знакомы лишь заочно, хотя, как выяснилось при встрече, знали друг о друге достаточно много. Первая беседа длилась до 18 часов. Югославский лидер рассказал о положении в Югославии. Ущерб Югославии от санкций к тому времени составил (с 1992 года), по словам президента, более 50 млрд. долл. США. Мы обсудили и ситуацию вокруг югославской федерации, и роль России.

На другой день уже всей делегацией мы встретились с руководителями парламента и правительства Югославии и Сербии, с лидерами всех ведущих политических партий Югославии. Именно 17 октября 1998 года на встрече в 1 1.00 с руководством Сербской радикальной партии во главе с Воиславом Шешелем, Томиславом Николичем и Драганом Тодоровичем впервые прозвучало сербское предложение о вступлении СРЮ в Союз Беларуси и России.

Сделавший это предложение В. Шешель был уверен, что отдаленность и отсутствие общих границ — не препятствие для государственного единства в конце XX века. Я искренне поблагодарил, но, понимая всю значимость вопроса, предложил публично озвучить эту идею Председателю Государственной Думы России Г.Н. Селезневу, визит которого мы условились организовать в ближайшее время.

На новой встрече с С. Милошевичем, который на этот раз принял всю делегацию, я рассказал о предложении B. Шешеля и пояснил смысл своего ответа на предложение.