Складка времени. Сущность и критерии - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Курпатов cтр.№ 28

Информационная эпоха – эта «третья тоффлерианская волна» – обернулась информационной инфляцией: она не сильно поспособствовала развитию интеллекта как такового (скорее, эффект был обратным), а кроме прочего, радикально девальвировала ценность знания, сделав его из «сакрального» – неприлично доступным. Кажется, все это не имеет никакого отношения к обсуждаемой нами теме – где время и его складка, а где информация, навыки интеллектуальной работы, авторитет знания и проч.? Но, на самом деле, речь идет о вещах предельно связанных друг с другом, о чем мы сейчас и поговорим, обсуждая третий критерий складки времени – феномен фальсификации мышления.

Раз уж я вспомнил про самоволки, приведу еще одно интересное наблюдение… Не знаю, как сейчас, но в мою бытность нахимовцем училище частенько называли «Системой». В этом нарицательном имени, конечно, важна была этимология: любая военная служба – это жизнь в системе, следование системе, и это система, живущая в тебе. Сейчас мне сложно вспомнить, как это было на самом деле – теперь уже и не представить, что так может быть (все-таки армейский порядок во вполне себе тоталитарном обществе – это нечто большее, чем просто армейский порядок). По нашим временам, когда молодого человека отчисляют из военного училища, невольно думаешь – «еще неизвестно, кому повезло», а вот в реалиях Советского Союза изгнание из военного учебного заведения ничего хорошего отчисленному не сулило. И еще это было очень стыдно – если тебя отчислили, то ты как бы не просто «неудачник», ты еще и какой-то «неправильный», а это куда более неприятная характеристика (с учетом того самого общества).

Короче говоря, мы все очень боялись отчисления. По-настоящему. Это спустя пять-шесть лет, закончив «вышку», каждый второй (а то и первый) мечтал уволиться из Вооруженных Сил, и было совершенно непонятно, как это сделать – из-за катастрофической нехватки кадров никого, что ты ни делай, не отпускали. Но тогда, в конце 80-х – страх и ужас: делайте что угодно, наказывайте, только не увольняйте, не отчисляйте. С другой стороны, существование в «Системе» (понимай ее хоть на уровне Нахимовского училища, хоть на уровне всей военной махины) требовало от тебя определенной доли садомазохизма, о котором, впрочем, в СССР знали далеко не все. И садомазохизм этот состоял в готовности беспрекословно принимать предлагаемые тебе «правила игры». В конце концов, никто над нами с секирой не стоял, ничего смертельного даже в отчислении из училища не было, но правила поведения были предельно строгими, выполнение приказаний должно было быть беспрекословным, а любая попытка «иметь мнение» приравнивалась, можно сказать, к измене Родине, поскольку нарушала главный принцип существования «Системы» – ее вертикаль.

Так вот, самоволка. Самоволка – это, безусловно, важнейшая часть жизни любого военнослужащего. Впрочем, не следуют думать, что самоволка – это проявление некой спонтанности его – военнослужащего – природы. Скорее даже, наоборот. Самоволка – это не когда ты поддаешься гуляющему в тебе возбуждению и безоглядно бросаешься в пучину безответственности, нет, самоволка – это когда ты в каком-то смысле затормаживаешь в себе собственное торможение. Жизнь в «Системе» – это жизнь под постоянным давлением, это перманентное торможение твоих «процессов возбуждения» (ты должен собой управлять, себя контролировать, держать в рамках и т. д.). Когда же ты нарушаешь установленные правила системы – ты должен подавить в себе возбуждение, вызванное самим фактом нарушения тобой установленных в тебе же границ. Иными словами, когда ты живешь в процессе постоянного подавления своих реакций, и ты решаешься сделать что-то, что изменит этот установленный порядок, то в тебе возникает возбуждение именно из-за того, что ты нарушаешь уже принятые тобою нормы, и его опять-таки надо тормозить. То есть это вполне определенный двойной стресс.

Почему в таком случае, спросите вы, если это насколько травматично, нахимовцы решались на подобные самоистязания? А это уже личностный компонент: заставить психику тормозить свои возбуждения – задача трудоемкая, но нехитрая и вполне выполнимая, однако же заставить личность полностью подчиниться – это значит ее разрушить, и это уже вопрос другого порядка. То есть личность должна, хотя бы время от времени, ради самосохранения заявлять себя – протестовать, трансгрессировать границы, иначе она перестанет чувствовать себя личностью и начнет сыпаться. Иными словами, самим фактом самоволки – надо тебе в нее на самом деле или не так чтобы очень – ты как бы доказываешь самому себе, что ты еще есть, а не превратился в бездумную машину, не тварь дрожащая, а имеешь права и право имеешь (хотя и запретное, запрещенное). Самоволка, таким образом (или иное нарушение правил «Системы»), для молодого человека есть мера его личностного самоохранения, то есть, уже по определению, процесс скорее тормозный, нежели спонтанного и бессмысленного возбуждения. Иными словами, стремясь к краткости: самоволка – это не какая-то легкомысленность, а то, что требует от «самовольца» высочайшего самоконтроля, напряжения и собранности.

Первое время в Нахимовском было очень тяжело, любое нарушение правил жестко и недвусмысленно каралось отчислением и вообще казалось чем-то невозможным. По-моему, пару-тройку человек из нашего потока отчислили в первый же месяц «курса молодого бойца», а другие намотали на ус. Но жить так – только по правилам – тоже невозможно, поэтому рано или поздно сначала самые зрелые и смелые, а за ними и большинство остальных начинают осваивать искусство побега. Будучи в первых самоволках, ты (и не случайно мы сейчас говорили о перенапряжении) буквально умираешь от ужаса – тебе постоянно кажется, что твое отсутствие обязательно обнаружится, что тебя поймают, изобличат, кто-то тебя сдаст, подставит и т. д., и весь этот кошмар в себе надо перманентно подавлять. Но постепенно, с опытом, страх притупляется, активизируясь только в те минуты, когда рядом оказывается наряд гарнизонного патруля, когда ты нелегально покидаешь расположение части (и тебя могут застать за этим правонарушением) или возвращаешься в нее (и тебя могут раскрыть).