В когтях у сказки - читать онлайн книгу. Автор: Дарья Донцова cтр.№ 14

– Коттедж не был тюрьмой? – уточнила я.

– Конечно, нет, – улыбнулся Владимир, – Соня жила счастливо, запирали ее лишь при помутнении рассудка. В двадцать пять лет, в те моменты, когда ум покидал молодую женщину, больная стала не просто раздеваться, а еще и приставать к мужчинам. Одна из компаньонок Софьи вела дневники, они сохранились, я их читал. Там написано, что доктор посоветовал Анатолю выдать дочь замуж, поскольку отсутствие физической близости провоцировало приступы ее безумия. Но отец поступил иначе – нанял на работу красивого молодого конюха Петра. Думаю, дальнейшие объяснения не нужны. Вероятно, слухи о рождении ребенка правда, однако это только слухи, ни в каких книгах нет записей о появлении на свет внука или внучки Борисогубских. После смерти Анатоля и его супруги имение досталось дочери, но всеми делами в нем ведал конюх. Местное дворянское общество принимало в своих гостиных Софью, а вот ее любовнику вход туда был заказан. Сумасшедшая дожила до глубокой старости, до тысяча девятьсот восемнадцатого года, и умерла в возрасте девяноста пяти лет. Куда делся конюх, не известно, возможно, он скончался раньше. После революции в имении открыли госпиталь для инвалидов Первой мировой войны, а в двадцать пятом году – психиатрическую лечебницу. Сумасшедший дом просуществовал до тысяча девятьсот восемьдесят восьмого года. Ликвидировав его, погубили два близлежащих городка, Тамбовск и Гураново, жители которых обслуживали больницу – работали медсестрами, нянечками, санитарами, шоферами, плотниками и так далее. У лечебницы была своя молочная ферма, пекарня, огороды, сад, и все это быстро захирело. Правда, народ отсюда не утек, потому что…

– Бежать было некуда, – перебила я. – В перестройку везде плохо жилось.

– Не угадали, – возразил Владимир. – После закрытия больницы местные живо понастроили сарайчиков, стали сдавать их приезжим в летний сезон и, в принципе, неплохо устроились. В советские-то времена линия побережья, где находятся Тамбовск и Гураново, была закрыта для посторонних, это ведь не курортные города, где население издавна кормилось за счет отпускников, – здесь работала какая-то военная лаборатория и находилась психушка до кучи. Только когда военные и врачи уехали, местные стали принимать отдыхающих. После закрытия клиники бывшее имение Борисогубских ветшало и тихо разваливалось до тех пор, пока Марина Ивановна не решила открыть отель для богатых и знаменитых плюс Дом здоровья для их детей. Местный люд обрадовался – у многих появилась работа. Правда, кое-кто недоволен, потому что Лаврова запрещает посторонним ходить по территории отеля. Даже учителям и воспитателям интерната нельзя ездить на велосипеде коротким путем на работу и домой. Никто не имеет права ехать через парк гостиницы, всем приходится огибать забор, а это лишний километр. Но для меня сделали исключение – я же пишу книгу об имении Борисогубских.

Владимир засмеялся.

– Не знаю, что будет, когда я завершу работу, скорей всего, стану, как все, круг нарезать. Ну, что, интересно у нас?

– Не обижайтесь, но история обычная, – улыбнулась я, – версия горничной Галины захватывает сильнее. Но после того как Звонкова предложила купить у нее за десять тысяч воду, которая изгонит из номера фантом несчастной девушки, мне стало неприятно.

Экскурсовод поднял бровь.

– Люди, работавшие в лечебнице, давно перешептывались, что в номерах на втором этаже малого дома обитает привидение. Сейчас там опять одна большая спальня, а во времена существования сумасшедшего дома было несколько палат. Кто-то из медсестер видел тень у кроватей пациентов, в процедурной пропадали лекарства, на кухне продукты.

Я рассмеялась.

– Ну да, масло, мясо и прочую предназначенную для больных снедь совершенно точно уволакивал фантом, невозможно же заподозрить в воровстве повариху.

Владимир сложил руки на груди.

– Понимаю ваш скептицизм.

– Всем же известно, что обитатели мира духов очень любят хорошо подкрепиться, – веселилась я.

– В один далеко не прекрасный день из спальни на втором этаже около десяти вечера раздался дикий крик, – не обращая внимания на мои слова, продолжал Владимир. – А внизу, на первом, тогда жил Леонид Ромкин, наш постоянный гость, который приезжает в конце мая и улетает в Москву в начале сентября. Он владелец нескольких офисных зданий в Москве, интеллигентный человек, его всегда сопровождает супруга, милейшая дама. Так вот, услышав вопль, Ромкин моментально вызвал охрану. Секьюрити явились сразу же и обнаружили обитательницу номера Карелию Мироновну Фирсову, владелицу фирмы «Медрано», в предсмертном состоянии. Прежде чем потерять сознание, Фирсова успела сказать охранникам, что всем надо немедленно спасаться, потому что настал конец света. Мол, об этом объявила ведущая новостей на федеральном канале, которой верит вся страна. Сообщение сопровождал видеоряд, Фирсова видела разрушенные города, четырех огромных всадников, которые неслись, сея смерть, с неба били молнии, одна попала к Кремль и разрушила его, в Нью-Йорке упали все небоскребы, Великобритания ушла под воду…

– Реактивный психоз? – предположила я. – Такое случается у людей, которые испытали сильный стресс. Хорошая новость: это заболевание прекрасно лечится.

– Тут получилось иначе, она скончалась до приезда «Скорой», – закончил Владимир. – Фирсовой было немало лет, но дама не выглядела старухой – активная, даже бойкая, не имевшая хронических заболеваний, и вот – упс…

– Жаль женщину, но такое случается, – вздохнула я.

– Причиной смерти был назван инфаркт, – пояснил экскурсовод. – И с чего бы ему случиться, если Карелия Мироновна никогда не жаловалась на сердце? Через год после этого происшествия на скамеечке у входа в коттедж умер Борис Валерьевич Бунтов, скопивший немалое состояние на торговле медтехникой. Он пытался бросить курить, несколько постояльцев, возвращаясь из поездки в Гураново, видели его сидящим на лавке с электронной сигаретой. А потом кто-то обнаружил тело – анафилактический шок.

Я насторожилась.

– Что?

– Грубо говоря, аллергия, – пояснил мой собеседник. И добавил: – На лаванду.

– И где он ее взял? – удивилась я.

– Многие служащие отеля и учителя интерната уверены, что лаванду Бунтову подсунул призрак Софьи, – протянул экскурсовод. – Поскольку это был второй случай внезапной кончины постояльца, Марина Ивановна в припадке суеверия велела запереть пресловутый номер, некогда служивший спальней бедной сумасшедшей.

– Борис Валерьевич скончался в саду, – напомнила я.

– На скамейке, – уточнил Неумывайкин, показывая на лавку, где вчера вечером болтали Юра и Лена. – Но жил-то он во втором номере. До вашего приезда комната пустовала. Вас собирались устроить в бунгало «Ночной алмаз», да случилась накладка – господа Минкины, занимающие его, не уехали, как собирались, а продлили свое пребывание. Они постоянные верные клиенты, живут по два-три месяца в году. Понимаете?

Я сделала шаг по направлению к двери коттеджа и сказала: