– Кто этот мужик?
На какое-то мгновение мне пришла безумная мысль, что Джоан откажется вызвать врача, пока я не выложу ей все подробности проведенного с Ирвином вечера, и даже после «исповеди» пальцем не пошевелит – в качестве наказания. Но тут я поняла, что она принимает мои объяснения за чистую монету и факт того, что я переспала с Ирвином, совершенно недоступен ее пониманию. Само его существование было всего лишь мелкой неприятностью в сравнении с морем радости от моего появления.
– Да так, один, – ответила я, слабо отмахнувшись. Из меня вышел очередной сгусток крови, и я тревожно сжала мышцы живота. – Принеси полотенце.
Джоан вышла и почти сразу же вернулась со стопкой полотенец и простыней. Словно умелая медсестра, она сняла с меня мокрую от крови одежду, быстро вдохнула, дойдя до самого нижнего ярко-алого полотенца, и заменила его на свежее. Я лежала, пытаясь замедлить биение сердца, потому что с каждым его ударом из меня извергался очередной фонтан крови.
Я вспомнила нудный курс по викторианской прозе, где болезненно-бледные благородные героини умирали от обильного кровотечения в результате неудачных родов. Возможно, Ирвин нанес мне какое-то ужасное скрытое повреждение, и, лежа на диване Джоан, я на самом деле умирала.
Джоан уселась на низенькую банкетку и принялась обзванивать кембриджских врачей из лежавшего перед ней длинного списка. Первый номер не ответил. Джоан начала объяснять мое состояние по второму номеру, где трубку все-таки сняли, но вдруг умолкла, бросив: «Понятно!» – и повесила трубку.
– В чем дело?
– Он выезжает только к постоянным пациентам или на экстренные случаи. Сегодня же воскресенье.
Я попыталась поднять руку и посмотреть на часы, но она камнем лежала у меня на боку и не слушалась. Воскресенье – райский денек для врачей! Врачи в загородных клубах, врачи на пляжах, врачи с любовницами, врачи с женами, врачи в церкви, врачи на яхтах, врачи везде, мгновенно превратившись из врачей в обычных людей.
– Бога ради, – пробормотала я, – скажи, что это экстренный случай.
Третий номер не ответил, а по четвертому повесили трубку, как только Джоан обмолвилась о менструации. Джоан начала плакать.
– Слушай, Джоан, – сказала я, старательно выговаривая слова, – позвони в местную больницу. Скажи, что это экстренный случай. Им придется принять меня.
Джоан просияла и набрала пятый номер. В справочной «Скорой» ей пообещали, что дежурный врач примет меня, если я смогу доехать до больницы. Затем Джоан вызвала такси.
Она настояла, чтобы сопровождать меня. Я отчаянно вцепилась в только что приложенную прокладку из полотенец, а таксист, на которого явно произвел сильное впечатление названный Джоан адрес, закладывал крутые виражи по предрассветным улицам. Наконец, взвизгнув тормозами, он остановился у входа в отделение «Скорой помощи».
Я оставила Джоан расплачиваться с шофером, а сама поспешила в пустую, ярко освещенную приемную. Из-за белой ширмы выскочила медсестра. В нескольких словах мне удалось рассказать ей всю правду о своих неприятностях, прежде чем в дверях возникла Джоан, вытаращив глаза и моргая, словно близорукая сова.
Тут появился дежурный врач отделения «Скорой помощи», и я с помощью сестры забралась в смотровое кресло. Сестра что-то прошептала врачу, тот кивнул и стал убирать окровавленные полотенца. Я чувствовала, как он начал пальпировать меня, а Джоан стояла, вытянувшись и застыв, как солдат, рядом со мной, и держалась за мою руку, подбадривая то ли меня, то ли себя.
– Ой-ой! – Я дернулась при особо сильном нажатии.
Врач присвистнул.
– Да вы одна на миллион.
– В каком смысле?
– В том смысле, что у одной на миллион это происходит так, как у вас.
Врач что-то тихо бросил сестре, и та быстро шагнула к приставному столику, вернувшись с рулонами марли и набором серебристых инструментов.
– Я вижу, – произнес врач, наклонившись, – в чем именно причина всех неприятностей.
– А вы сможете ее устранить?
– Ну конечно же смогу, – рассмеялся врач.
Я проснулась от стука в дверь. Было далеко за полночь, и в клинике царила гробовая тишина. Я представить себе не могла, кому бы это не спалось.
– Войдите! – Я включила ночник.
Щелкнула поворачиваемая ручка, дверь приоткрылась, и в проеме показалась аккуратно причесанная темноволосая голова доктора Квинн. Я смотрела на нее с удивлением, потому что хоть и была с ней знакома и часто видела ее в коридорах, но никогда с ней не разговаривала, ограничиваясь коротким кивком.
Доктор Квинн спросила:
– Мисс Гринвуд, можно к вам на минуту?
Я кивнула. Доктор Квинн вошла в палату, тихонько закрыв за собой дверь. На ней был один из ее безукоризненных темно-синих костюмов с простой белоснежной блузкой, сверкавшей в треугольном вырезе жакета.
– Простите, что беспокою вас, мисс Гринвуд, особенно в такой поздний час, но мне показалось, что вы могли бы помочь нам прояснить ситуацию с Джоан.
На какое-то мгновение я подумала, не собирается ли доктор Квинн переложить на меня вину за то, что Джоан вернулась в клинику. Я до сих пор не могла с уверенностью сказать, насколько много Джоан узнала после нашей поездки в отделение «Скорой помощи», но несколько дней спустя она вернулась в «Бельсайз», сохранив, однако, полное право на поездки в город.
– Сделаю все, что в моих силах, – ответила я доктору Квинн.
С мрачным выражением на лице доктор Квинн присела на край кровати.
– Мы хотели бы выяснить, где находится Джоан. Нам казалось, что у вас, возможно, есть какие-то мысли на этот счет.
Внезапно я подумала, что не хочу иметь с Джоан ничего общего.
– Не знаю, – холодно ответила я. – А разве в палате ее нет?
В «Бельсайзе» давным-давно заперли все двери.
– Нет. Вечером Джоан разрешили поехать в город в кино, и она до сих пор не вернулась.
– А с кем она поехала?
– Одна. – Доктор Квинн умолкла. – У вас есть какие-нибудь соображения насчет того, где она могла бы заночевать?
– Она вернется. Наверное, ее что-то задержало. – Но я не представляла, что могло задержать Джоан в тихом ночном Бостоне.
Доктор Квинн покачала головой.
– Последний трамвай был час назад.
– Может, она вернется на такси.
Доктор Квинн вздохнула.
– А вы не пробовали связаться с этой девушкой… Кеннеди? – продолжала я. – У которой жила Джоан?
Доктор Квинн кивнула.
– А с ее родными?
– Ну, к ним бы она не пошла… но с ними мы тоже связывались.
Доктор Квинн на мгновение задержалась, словно могла найти в палате какую-то ниточку к разгадке тайны. Потом сказала: