Ликвидатор. Исповедь легендарного киллера - читать онлайн книгу. Автор: Алексей Шерстобитов cтр.№ 57

И ещё то, что щемило сердце: как бы я ни был спокоен и уверен в себе и в удачном проведении задуманного, необходимо было разорвать все контакты, и объявить об этом на каждом углу, ибо сохранённые, они, во-первых, были небезопасны, и прежде всего для тех, с кем я имел общение, — в случае провала, а то и в случае успеха искали бы через них, и явно не подкупом или уговорами, а во-вторых, искали бы и, возможно, нашли (представить себе однозначно планы братьев, или оставшихся «лианозовских» точно было невозможно, но, поскольку я был человеком Григория, то 50 на 50, что начали бы охотиться и за мной). И здесь меня волновал, в основном, только один человек, но порвать с ней я не хотел, и всячески сопротивлялся этому всеми силами своей души. Но оставить семью был не в состоянии — это ведь уже семья, и вся ответственность за неё на мне, ей я дал всё или почти всё, что мог, как и они мне. Ирине — в сущности, совсем юной, и готовой почти на всё, но на всё ли? — дать мне нечего. Предположим, ей всё равно, узнай она, кто я и какой жизнью я живу, отчего и почему бегу, что, возможно, мне предстоит не полная жизнь и семейное счастье, но вечная неизвестность. И если сиюминутно она готова разделить это, то что будет позже? И это не самое страшное, что можно предвидеть, — ведь вокруг нас люди умирали ещё совсем молодыми, я в этом списке мог стать не исключением, соответственно, и она… Одна мысль об этом переворачивала всю душу. Думаю, что пойми она полностью возможность ожидаемого, может быть, повела себя по-другому, но гадать я не имел права, а должен был, принимать решения сам, предполагая, что лучше для неё.

Посчитав себя не правым делать иной выбор, с тяжёлым сердцем заставил себя расстаться с ней, уже заполнившей всё моё внутреннее эмоциональное пространство и значившей для меня всё!

Уже позже, когда мы вновь оказались вместе, она так никогда и не смогла понять — да что понять, и не поверила в причину нашего тогда расставания. И немудрено, не зная всех подробностей и не понимая грозящего… И вообще — женщинам часто кажется, что опасности, о которой иногда говорят мужчины, не существует, а если и мерцает что-то, то с этим можно справиться. Может быть, в чём-то она и права, может быть, только ради этого и стоит жить, пусть и короткую, зато яркую жизнь, и, наплевав на все опасности, искать счастье даже в темноте, зная, что нужно просто обратиться к свету.

Этот шаг обезопасил её только сначала, но перевернул всю жизнь. Кажется, больнее ей никто никогда не делал и не сделает! До сих пор вспоминаю этот тяжелейший для нас обоих момент. Я не стал ничего объяснять, бормотал какую-то одну фразу, да и все мои объяснения были бы просто ничтожны и, разумеется, разбиты в пух и прах, а сражение проиграно, правда тянуло к поражению то, что проигравшему гарантирован плен, приятный и восторженный, но, всё же, смертельный для победителя.

И я был прав! Хотя время расставило всё настолько неожиданно, что многое приходилось делать экстренно и с большим риском, зачастую импровизируя, идя буквально на пролом.

Юмор или сарказм наших отношений состоит в том, что если признавать ошибку, то только при нашей первой встрече. Сейчас всё по-иному, и была ли она счастлива после нашего воссоединения — решать ей. Интересно было бы услышать ответ на такой вопрос через много лет, но смогу я это сделать или нет, будучи на свободе — неизвестно. Мы будем уже совсем не теми людьми, нас вряд ли уже что-то будет соединять, и никогда не будет уже того, что было прежде. Что произойдёт в жизни каждого из нас — загадка, как загадка происходящее сегодня. Впрочем, такая же, как и сама эта женщина, оставшаяся «так и не прочитанной книгой» вплоть до нашего расставания.

Тогда у меня был человек, которому я мог доверить съём квартиры и некоторую «бытовуху». Его никто не знал и никто никогда не видел. Он-то и снял за два дня квартиру в Киеве, и купил старую, но надёжную «копейку». А большего и не надо. Передвигаясь в ней, можно было прикинуться бедным человеком, с неприметной внешностью, неброско одетым, соответственно — слиться с общей массой. За это время я подготовился, собрался и под фамилией завзятого украинца — Щухлый, соответственно, оформленной всевозможными документами, в том числе и правами, и с усами Тараса Бульбы, поехал в сопредельное государство. В багаже у меня был счастливо приобретённый музыкальный центр с двумя колонками с метр высотой, который я вёз «в подарок на свадьбу родственникам», весело попахивая самогонкой. В них я и упаковал, уже упоминаемый брауниинг «Сафари», с позолоченным спусковым крючком и ореховым прикладом, по всей видимости, кем-то заказанный, но не оплаченный, и перепавший мне за сходную цену. Оружие сугубо для охоты, но кто же знает свою судьбу наперёд, да и зверь был крупный и опасный, сам устраивающий засады и дающий указания на устранение себе подобных. Я играл ва-банк, ибо другого выхода не видел. Даже не зависимо от конечного результата для меня, настроение моё было приподнятым — эта дорога имела окончание прежней жизни, пусть ценой чьей-то, может и моей, но успокаивало то, что многое зависело именно от меня, и неважно, на чьей я стороне: Пылёвых или своей.

Как бы то ни было, а воображение уже начало переселять меня в тихий и уютный уголок Калужской области с небольшим свежепостроенным домом со всеми удобствами, банькой и высоким забором, расположенный усадебкой на высоком холме, с одной стороны имевший озеро в 2–3 гектара, с другой — почти реликтовый лес, который с балкона сруба выглядел как сплошное поле, образованное верхушками елей. Приятно было наблюдать, поставив кресло наверху, рассвет или мчащиеся облака, уходящие далеко за горизонт… Мерно постукивающие колёса убаюкивали, успокаивая тем, что до него — дома в тиши — всего один шаг, возможно, останавливающий марафон смерти, и, раз решено, то пусть она будет допустимой.

Предполагать другое развитие событий не хотелось, по крайней мере, до выстрела. Их могло быть масса, но, во-первых, без меня, а во-вторых, без раздела, а значит мирным путём власть плавно перейдёт в руки братьев. Говоря «мирным», я имею в виду — «без внутреннего столкновения», разделяющего внутрибригадное общество, хотя и через смерть одного человека. Это очевидно, ведь вся сила и нить управления у них, да и связи тоже. На тот момент я совершенно не представлял, насколько мозг людей, одурманенных наркотиками, способен перевернуть всё с ног на голову. (Имеются в виду «лианозовские»).

Зима в конце января в Киеве была приветливой, хоть и снежной. С корабля на бал — сначала по магазинам и барахолкам докупать недостающее: адидасовский плащ, предназначенный для плеч какого-то тренера, толстый и тёплый, и такие же пуфики на ноги местного производства, если скину, то никаких московских следов. На снятой квартире ещё раз все продумал и начал поиски. «Копейка» убивалась по всей столице Украины, от казино и гостиниц до аэропорта. Приблизительно знал, что Гриша часто заезжает играть, а казино оказалось одно, будет тренироваться в зале, и искать надо самый помпезный, как, впрочем, и рестораны. За всё время дважды я заставал своего бывшего шефа, но ничего сделать не получалось, надежды таяли на глазах, как и время. А глаза слезились от недосыпа и перенапряжения. А как-то, случайно получив информацию и поленившись её перепроверить (а первое правило моё было всегда: «получил информацию — перепроверь»), поехал, уверенный, что Григорий улетает одним из сегодняшних рейсов, в аэропорт, и залёг на снежном поле, приблизительно рассчитав, где может быть посадка в самолёт. Полз к точке минут двадцать, предполагая, что за всем пространством должно вестись хоть какое-то наблюдение. Добравшись, до как показалось, удобного места у двух малюсеньких холмиков, нагрёб на себя снега, а чуть согревшись, заснул минут на 20–30. Проснулся от того, что ломило надбровную дугу, которая, уткнувшись в ободок снайперского прицела, начала замерзать от железки. Зато прободрствовал ещё часов пять, и понял, что ошибся.