Шкура дьявола - читать онлайн книгу. Автор: Алексей Шерстобитов cтр.№ 47

– Щас я тебя… научу чужой сон уважать…, ну ты, свиное рыло…, высунь-ка башку… – Маленькое окошечко открылось, Алексей опустил лицо на его уровень, открыл рот, с силой вдыхая воздух, чтобы выдыхая задать вопрос, и именно в этот момент получил заряд струи какой-то гадости из баллончика. Она попала и в глаза, и в глотку, и на руки. Дикая боль от слизистых покровов трахеи до слизистой оболочки глаз, разорвала криком небольшое пространство камеры, сквозь который слышался хохот человека, сделавшего подлость и явно получившего от этого удовольствие.

Не было ни воды, ни тряпки, руки в этой же гадости, боль все сильнее жгла и если хотя бы не попытаться смыть, то «привет» зрению или… С болью в избитом теле мужчина, скинув рубашку и экономно намочив ее собственной мочой – единственной доступной жидкостью, аккуратно попытался стереть хоть что-то или промыть уже выжимая ткань на открытые глаза запрокинутой головы. Что делать!!!.. Чем хуже и сложнее ситуация, тем быстрее он собирался с мыслями и концентрировался в поступках. Думать было некогда, на полную катушку работала интуиция…

Остатками прополоскал горло – никогда Алексей не думал, что будет экономить отходы жизнедеятельности собственного организма. Жидкость содержала соль, а потому хоть и разбавляла, и главное смывала консистенцию из баллончика, сама же продолжала разъедать обожженную слизистую, но уже ни так агрессивно, как сжиженный газ.

Ужасное состояние физическое усугубляла эмоциональная составляющая и еще больше отсутствие ответов на главный вопрос: «Что же с Ией и Ванюшкой!»

Глаза открыть было не возможно – распухли веки, слезились глаза. Каждый вдох и выдох причинял боль уже не только из-за поломанных ребер, но и по причине обожженных трахеи, слизистой полости рта и разбухшего языка. Все это требовало ухода и быстрейшего воздействия медикаментов, а не бездействия.

В результате к утру говорить он вообще не мог. Вся слизистая не просто покраснела и облипла, то ли слизью, то ли лейкоцитами, но и распухла так, что ни то чтобы слюну проглотить но и вдохнуть или выдохнуть составляло большую проблему – он уже начал задыхаться и хрипел, ловя сознанием последние утекающие мысли.

Впрочем, если бы не это состояние, в котором его обнаружили чуть живого, возможно Алексея забили бы до смерти еще до полудня, выколачивая нужные признания. А и не получив, тоже бы забили – другого не дано, ведь генералы не ошибаются!

«Солдат» был найден с утра в обмороченном состоянии, в почти коме, не способный дышать, с бурыми огромными распухшими веками, полностью сравнивающие глазные впадины со лбом. По всей камере кровь, как и он сам, и его разорванная рубашка – от куда в темноте и с обожженными глазами ему было знать, что в его моче больше крови, чем самой мочи!

Везение это или еще что-то – об этом он будет думать после, через несколько дней. Сегодня же бригада реаниматологов, приехавшая лишь через пол часа, хотя сам Верхояйцев ездил за ними, понимая, что если главный подозреваемый уйдет со сцены, его самого разорвут, а перед этим лишат «девственности», сразу взялась за дело, правда предупредив, что в случае летального исхода в документах напишут о состоянии больного, как о раненном и прошедшем через пытки и издевательства.

Состояние офицера, стало стабильным лишь к вечеру, но ни о каких допросах на три – четыре дня и речи быть не могло. Это спасло и его, и Ильича, но…, но поставило Алексея перед очередным выбором, который сделал его жизнь…, а жизнь ли?

* * *

Ничто не стоит на месте, тем более следствие, имеющее столь мощный стимул, и совершенно не разбирающее не только пути, но и человеческие судьбы – подобное отношение, ни в коем случае, не дань времени, а взаимоотношения закона с его исполнителями в случае отсутствия его – гаранта, то есть лица или лиц, имеющих возможность прогарантировать соответствие написанного в конституции государства…

…Найденный пистолет и очевидность произведенного из него, хотя бы и одного выстрела, не потребовали произведения экспертизы, хотя бы потому, что на наградном оружии находится маленькая табличка с обозначением кому и за что сей предмет преподнесен. Не составляло особого труда свести воедино показания очевидцев, которые, как не странно нашлись, и фамилию, имя и отчество хозяина оружия, с лежащим в госпитале Виктором Ильичом.

Не долго думая Верхояйцев выписал постановление об ограничении его свободы и взял с него «подписку о не выезде», предъявив для начала статьи «за хранение огнестрельного оружия и боеприпасов», с подозрением на превышение мер собственной безопасности и покушения на убийство, не пожалев старика, доведя до него, что именно он убил собственную дочь! А так как пределов его воображению не было, так же как и границ самолюбия, то это было лишь начало, концом чего, могло стать все что угодно. Его даже не смущало пользоваться одними и теми же свидетелями и их же брать в понятые, где бы преступление или обыск не произошли: Алексея ли, на месте несчастья или допроса Ильича в госпитале, или обысков в квартирах родителей первого и его же однокомнатной – и там, и там, и там подписи были одинаковые, при том что настоящие понятые – действительно соседи, были только у родителей, правда эти честные граждане отказались подписать протокол с ложным перечнем, якобы найденного. А зачем утруждать себя. Пока «маховик» взведенной системы находится в движении, его не остановить. А когда он остановится, обладатель тучных бровей будет уже прохлаждаться на пенсии в лаврах, почете и уважении.

Подключившиеся сослуживцы Ильича заставили подойти к расследованию серьезнее, но пока результатов это не принесло – все ждали основного фигуранта…

Григорий, после произошедшего, уже дважды имел встречу с «Седым», но как-то странно, не получил ожидаемого нагоняя, напротив, хоть и не похвалу, но разрешение на новый запускаемый проект и обещание помощи, если что-то пойдет не так. Алексеем же теперь тот собрался заниматься сам, впрочем предупредив чтобы «Усатого» не выпускали из видимости и пока вывели, вместе с участвовавшими в перестрелке «лианозовскими», из игры…

Сын Алексея был в стабильно тяжелом состоянии, если и витала надежда на его выздоровление, то только у родственников – все дыхательные пути мальчика были обожжены, хотя снаружи не было ни одного ожога, да и вообще ничего, что могло бы угрожать жизни. Если бы всего на пару минут раньше его вытащили из машины, то он отделался бы легким испугом, так как осознать потерю матери был еще не в состоянии.

Этот маленький человек, будто бы боролся со смертью сознательно, хотя бы для того, чтобы дать возможность отцу попрощаться с ним, еще не ушедшим в мир иной. Год жизни, который он прожил в совершенно счастливой семье, останутся всем, что будет напоминанием о жизни вообще Алексею, и о том, что она вроде бы, когда-то была еще долгое время, оставив огромный рубец на всю душу этого человека…