История гражданского общества России от Рюрика до наших дней - читать онлайн книгу. Автор: Михаил Кривоносов, Вячеслав Манягин cтр.№ 23

Л. В. Черепнин указывает, что для обсуждения царских грамот на митрополичьем дворе собрались не только представители всех сословий («1) высшие церковные иерархи; 2) бояре, окольничие, дети боярские, приказные люди, «священнический и иноческий чин»; 3) «гости и купцы и все граждане града Москвы»), но и простой народ («просто любопытствующие». Их летопись обозначает словами «множество народа»).

Таким образом, мы можем говорить о проявлении в условиях безвластия вечевых традиций (как добавляет Черепнин, «собрание сословий могло перейти в вечевую сходку») с одной стороны, и земской соборности – с другой («В описании январских событий в Москве уже можно видеть указание на земский собор»). ^[87]

Именно в результате давления веча и представителей (не совсем корректно говоря) третьего сословия, митрополит и бояре пошли на переговоры с царем. Причем в Александрову слободу, где обосновался Иван Грозный после отъезда из Москвы, отправились две независимых делегации: от Освященного собора (новгородский архиепископ Пимен и чудовский архимандрита Левкий) и от Земского (представители всех трех вышеуказанных сословных групп). ^[88]

С 5 января и, видимо, до начала февраля 1565 г. с делегатами из Москвы велись переговоры, как предполагается, об устройстве опричнины. Во всяком случае, царь выступал перед представителями сословий по этому вопросу дважды: в середине января в Александровой слободе, и в феврале – в Москве.

Указ был «опубликован», видимо, после возвращения Ивана Грозного в столицу 15 февраля (в описи Царского архива о нем говорится так: «…Указ, как государь приехал из Слободы, о опришнине» ^[89]) и утвержден Земским собором («Если он и был принят царем на заседании боярской думы и «освященного собора», то предварительно, вероятно, был согласован с земским собором» ^[90]) на царских условиях: «Архиепископы же и епископы и архимандриты и игумены и весь освященный собор, да и бояре и приказные люди то все положили на государьскои воле». ^[91]

Л. В. Черепнин по поводу январско-февральского Земского собора 1565 г. пишет: «Трудно сказать, связан ли собор, сведения о котором относятся к январю 1565 г., с предшествующим обращением Грозного к сословиям в декабре 1564 г. С. О. Шмидт считает, что собор начал действовать не в 1565 г., а в 1564 г., но в декабре этого года его деятельность была прервана «и на дальнейших заседаниях собора царь не присутствовал» вплоть до февраля 1565 г., «когда соборно был утвержден указ об опричнине. Однако и в эти месяцы царь, несомненно, оказывал какое-то влияние на деятельность собора.

Гипотеза Шмидта неполна. Ряд вопросов оставлен без ответа. Зачем созван собор? Какие дела на нем обсуждались? Каков срок действия? Ответить на эти вопросы за неимением материала и нельзя. А потому и от гипотезы о соборе 1564 г. приходится отказаться. Особенность земского собора 1565 г. заключается в том, что он собрался не по инициативе царя, а по инициативе сословий, в отсутствие царя. Демонстративное заявление Грозного «духовным и светским чинам» о «передаче им своего правления», церковное молебствие и публичное «благословение народа» (если все так и было) – это акты, еще не связанные с деятельностью земского собора, но подготовившие для него почву.

Несмотря на недостаточность и неясность источниковедческой базы, имеются все основания утверждать, что отъезд Грозного из столицы вызвал активизацию действий сословных групп, причем отнюдь не стихийного характера, а в организованных формах собора. Этот собор, рожденный к жизни необходимостью решить основной государственный вопрос – о главе государства, нельзя назвать иначе как «земским» (он рассматривал «великое земское дело»)

С отъездом из Москвы царя, части господствующего класса, государственного аппарата, военных сил административная система в городе расшаталась, военно-политическая власть ослабла: «…все приказные люди приказы государьские отставиша и град отставиша, никим же брегом…». В этих условиях представители сословий, бывших в Москве, взяли на себя инициативу восстановления подорванного порядка и сконструировались в земский собор. Это не значит, что между ними было единство. Напротив, социально-политические противоречия вскрылись сразу. Представители господствующего класса феодалов в ответ на послание Ивана IV заявили себя приверженцами монархии: «Како могут быть овцы без пастыря? егда волки видят овца без пастуха, и волки восхитят овца, кто изметца от них? Такоже и нам как быти без государя?» Что касается гостей, купцов и «всех гражан града Москвы», то они, помимо заявлений монархического порядка, проявили антибоярские настроения. Они били челом, чтобы царь «их на разхищение волком не давал, наипаче же от рук силных избавлял; а хто будет государьских лиходеев и изменников, и они за тех не стоят и сами тех потребят».

Отсутствие единства в среде земского собора сказалось и в том, что не было организовано общее посольство в Слободу. Представители отдельных сословных групп отправились «сами о собе».

Земский собор 1564–1565 гг. обозначил окончание открытой политической борьбы между прежней боярско-княжеской элитой и новой, нарождающейся элитой – поместным дворянством, ставшим опорой «народной монархии» Ивана Грозного. Но эта политическая победа была бы невозможна без поддержки Земского собора извне – «черным» народом, воспитанным на традиции древнерусского веча.

Второй важный вывод из событий зимы 1564/65 гг. заключается в том, что Земский собор перешел на новую ступень в отношениях «власть-народ», стал напрямую влиять на выбор лица, представляющего высшую власть в государстве. Ведь непосредственное давление демократических элементов Земского собора и стихийного веча 3 января 1565 г. привели к посылке делегаций, обратившихся к Ивану Грозному с просьбой вновь занять царский престол.

Еще более четко эта функция Земского собора просматривается в дальнейшем, когда именно Земский собор утверждал на царство Федора Ивановича, Бориса Годунова и Михаила Романова (Шуйский в этом ряду стоит особняком).

На такие исторические аналогии указывает и академик Черепнин: «Обмен посланиями и посланцами между Александровой слободой – резиденцией царя Ивана и Москвой – столицей государства весьма напоминает хождения делегаций земских соборов в 1598 г. в Новодевичий, а в 1613 г. – в Ипатьевский монастырь с приглашениями на царство в одном случае Бориса Годунова, а в другом – Михаила Романова. В январе 1565 г. земский собор в Москве действует не как совещание при царе, а как орган, ведущий переговоры с царем». ^[92]