Дочь стеклодува - читать онлайн книгу. Автор: Петра Дурст-Беннинг cтр.№ 100

Рут удивленно переводила взгляд с одного на другую:

– А меня кто-нибудь вообще слушает? Что у тебя там такое?

Не успел Петер и глазом моргнуть, как она выхватила блокнот у него из рук.

– «Стеклодувная мастерская Штайнманн-Майенбаум». – Девушка в изумлении подняла голову. – И что это все означает?

30

С того дня жизнь в доме сестер Штайнманн изменилась в корне – и события, происходившие с девушками, снова стали темой для деревенских сплетен.

Мари и Гризельда уволились в один день. Вильгельм Хаймер стоял с широко раскрытым ртом, вынужденный наблюдать за тем, как его самая одаренная художница и лучшая серебрильщица уходят из мастерской, даже не оглянувшись.

Под громкие звуки молота рабочие выбили стены между домом сестер Штайнманн и домом Петера, протянули новые опорные балки. Получившаяся в итоге комната, конечно же, была далеко не так велика, как мастерская Хаймеров, но оказалась значительно больше, чем две прежние крохотные комнатки. В домах передвигали мебель, с газового завода пришли люди, чтобы добавить три локтя трубы к подводу газа, оказавшегося для нового предприятия слишком коротким.

Вывеска с надписью «Стеклодувная мастерская Штайнманн-Майенбаум», которую Петер и Магнус демонстративно водрузили между двумя домами, удивляла всех прохожих. Мари нарисовала буквы в виде стилизованных еловых веток в обрамлении елочных шаров – результат оказался ошеломляющим: табличка невольно привлекала внимание всех прохожих. Написанное на вывеске уже само по себе было удивительно, не говоря уже об искусности рисунка. То, что Петер работал с сестрами Штайнманн, не будучи женатым ни на одной из них, стало для жителей деревни новым признаком того, что с этим бабским предприятием дело нечисто.

Иоганна и Мари отправились на стекольный завод, чтобы заказать заготовки, а Рут вместе с Вандой поехала в Зоннеберг, откуда послала Вулворту подтверждение заказа. В тот же день она дрожащими от волнения пальцами, с гулко бьющимся сердцем бросила в ящик еще одно письмо.

С начала нового года не прошло еще и двух недель, когда производство в мастерской было запущено. Несмотря на то что в ней трудились не привыкшие друг к другу люди, ритм у них вскоре сложился такой, словно они работали вместе уже давно. В первой половине дня Петер и Мари сидели за горелкой и выдували шары. Готовые шары отправлялись на соседний стол, к Рут и Гризельде, где те покрывали их раствором. Благодаря специальному рецепту Гризельды шары с самого начала приобретали чистый серебристый блеск без серых разводов и матовых пятен. Иоганна не уставала радоваться, что решила нанять Гризельду, совершенно забыв о том, что первым это предложил Петер.

До обеда Иоганна занималась в основном конторской работой: она изобрела систему нумерации изделий, в соответствии с которой расклеивала этикетки и подписывала коробки. Освоив эту систему, она собиралась заняться собственным каталогом, ведь нужно было подумать о будущем!

Около полудня за рабочий стол Мари садился Магнус и учился выдувать шары. За ним присматривали то Петер, то Мари, давали советы, исправляли его ошибки. Конечно, нельзя было утверждать, что он внезапно оказался талантливым стеклодувом, но все же через какое-то время Магнус научился выдувать простые изделия, хотя все они получались у него разного размера.

Пока покрытые зеркальным слоем шары сушились на гвоздиках, все садились за обеденный стол и ели то, что приготовила рано утром Гризельда. Она с самого начала настояла на том, чтобы взять эту обязанность на себя.

– Если уж вы нанимаете такую старуху, как я, то я хочу, чтоб от меня была польза. Иначе вам будет больше проку от деревенской молодежи! – заявила она Иоганне, лепя мокрыми руками картофельные клецки.

Ни Иоганна, ни Рут не обиделись на нее из-за того, что она избавила их от скучной обязанности, и теперь наслаждались возможностью обедать за накрытым столом, тщательно следя за тем, чтобы каждому досталось по тарелке.

После обеда покрытые зеркальным слоем шары как раз высыхали, и женщины принимались украшать их в соответствии с указаниями Мари: белую эмалевую краску, которую они использовали для самых первых зимних пейзажей, сменила широкая палитра красных, синих и зеленых оттенков. К раздавленной вручную стеклянной пыли, которой поначалу пользовалась Мари, прибавились и другие декоративные детали, например стеклянные бусины и тончайшая проволока. Стоило Мари поглядеть на весь этот блеск, как сердце ее замирало от радости. Яркие краски, серебряный раствор и прочие сверкающие мелочи – вскоре мастерская стала похожа на домик лесной феи, которая создает звезды на небе! И точно так же Мари себя и чувствовала. Теперь, когда у нее наконец-то появилось время поэкспериментировать с новыми формами и образцами, фантазию ее стало невозможно удержать. Десять видов шаров вскоре превратились в три десятка, а потом их стало еще больше. Другие ворчали, что если Иоганна когда-нибудь возьмется за составление каталога, то никогда его не закончит.

Среди стеклодувов пошла молва о том, что шары у Мари – самые красивые в деревне. То один, то другой под каким-нибудь предлогом пытался попасть в новую мастерскую и поглядеть на эскизы Мари. Но в этом отношении Иоганна проявила железную выдержку: в мастерскую не было доступа никому, кроме пациентов Петера. Она не хотела, чтобы с Мари произошло то же самое, что когда-то с Карлом Фляйном по прозвищу Швейцарец и его стеклянными розами.

Во второй половине дня, как они и договаривались, Мари занималась своими эскизами. Петер тоже откладывал елочные шары и брался за письменные заказы на стеклянные глаза, которых, как и прежде, получал очень много, или же принимал пациентов.

Его опасения относительно того, что тем будут мешать болтовня, пение и смех, доносящиеся из мастерской, вскоре развеялись. Его пациентам, потерявшим глаза по той или иной причине, очень нравилась эта оживленная рабочая атмосфера. Некоторые даже не хотели уходить, закончив разговор с Петером: они присаживались рядом с женщинами и наблюдали, как те разрисовывают шары.

Хотя до Рождества было еще далеко, прошло совсем немного времени, прежде чем один из посетителей поинтересовался, можно ли купить несколько этих роскошных шаров. В первое мгновение Иоганна хотела отказать – в конце концов, им нужно было выполнить американский заказ, – но потом передумала. Она позволила мужчине, приехавшему из Нюрнберга вместе с дочерью, выбрать двенадцать шаров и упаковала их в коробку, а затем потребовала за каждый шар вдвое больше, чем платил им Вулворт. Мужчина рассчитался, не сказав ни слова, и был ужасно благодарен Иоганне за то, что она пошла ему навстречу. Когда после долгих рукопожатий они наконец распрощались с ним, ни Петер, ни Иоганна еще не догадывались о том, что благодаря этой случайности приобрели еще одного крупного клиента.

Несколько недель спустя к ним поступил запрос от большого торгового дома в Нюрнберге. Они не сразу осознали, в чем дело, и только прочитав письмо во второй раз, Петер догадался, что один из основателей фирмы «Братья Гофман и сыновья» – отец маленькой Зигрун, лишившейся глаза после несчастного случая во время конной прогулки. До того момента Петер понятия не имел о том, что этот человек, кроме прочего, является владельцем одного из крупнейших торговых домов в Нюрнберге. Последовала оживленная переписка, в Нюрнберг отправили другие образцы, и в начале марта «Стеклодувная мастерская Штайнманн-Майенбаум» получила еще один заказ.