Первые леди Рима - читать онлайн книгу. Автор: Аннелиз Фрейзенбрук cтр.№ 75

Как и в случае почти аналогичного обвинения против Ливии, каждый может возразить, что подобное сокрытие в реальности выполняло важную задачу — обеспечивало гладкий переход от одного императора к другому и было частью политической реальности многих монархических режимов. Но две современные параллели дают дальнейшую пищу для размышлений. В 1919 году Эдит Вильсон, вторая жена президента Вудро Вильсона, была обвинена в подделке его подписи на документах Белого дома после удара, сделавшего его недееспособным. Это привело к обвинениям в преступном нарушении закона и в незаконном манипулировании властью. Четырьмя годами позднее, когда президент Уоррен Гардинг умер от пищевого отравления, некоторые не поверили диагнозу врачей и заявляли, что настоящей виновницей смерти была его жена Флоренс. В 1930 году была опубликована скандальная и быстро разлетевшаяся книга на эту тему. ^[626] Регулярность, с которой такие эпизоды повторяются и в древних, и в более поздних биографиях с такой удивительной схожестью, выглядит важной причиной осторожнее относиться к подобным легендам.

Несмотря на подозрительную природу его восхождения к власти, новый император был достаточно опытен, чтобы наследовать двоюродному брату. Рожденный в конце 70-х в том же районе Испании, что и его предшественник, Адриан поступил под опекунство Траяна после смерти своего отца, когда ему было не более девяти лет. Под его покровительством он испытал яркий карьерный взлет, трижды назначался военным трибуном в возрасте еще до двадцати одного года, а позднее получил командование над легионом во время Дакийских войн. Позднее он стал правителем важной провинции Сирии — незадолго до смерти Траяна в 117 году. Как подтверждение признания особых взаимоотношений между ним и императором, еще в 100 году Адриан женился на младшей дочери Салонии — Матидии Сабине. Союз этот, как утверждают, организовала тетя девушки, Плотина. ^[627]

Старания Плотины при сведении Адриана и Сабины были попыткой завязать близкие взаимоотношения между нею и новым императором, который провел первый год у власти, отменяя некоторые военно-политические решения Траяна и втянувшись в мучительную борьбу с Сенатом, рассерженным его безапелляционным поведением. В 118 году Адриан вернулся в Рим и развил бурную деятельность по созданию у народа доверия к себе. Популярные меры по снижению налогов, щедрые раздачи денег и плебсу, и безденежным сенаторам, а также создание благотворительных фондов для питания бедных детей — все это обеспечило хорошее отношение к нему. Более того, начатая Адрианом масштабная строительная программа, включавшая обновление Пантеона, обещала сделать город еще краше.

В 121 году он отправился в четырехлетнюю инспекционную поездку по своей империи, в том же году между ним и Плотиной имел место обмен письмами, позднее скопированными на мраморе и представленными на обозрение публике в Афинах. Эти письма предлагают редкое, замечательное окно, чтобы взглянуть на связь между Адрианом и его приемной матерью, позволяя нам наиболее ясно ощутить звучание ее собственного голоса.

Их переписка вращается вокруг того, кто будет избран новым главой эпикурейской школы философов в Афинах. Принимая сторону Попилия Феотима, действующего главы школы, Плотина первым делом просила Адриана изменить существующий закон, дабы тот дозволил преемственность не только римлянину, а также позволил записать устав школы на греческом языке вместо латинского.

Утвердительный ответ Адриана был затем воспроизведен на мраморе, надпись заключалась поздравительными словами Плотины эпикурейцам, написанными по-гречески: «Плотина Августа — всем друзьям, с приветствием. Теперь у нас есть то, что мы так мечтали получить». ^[629]

В противоположность пассивной анонимности в наших литературных источниках о ней, эта надпись из Афин показывает Плотину высокообразованной женщиной, активной в делах, близких ее сердцу, и стоящей так близко к императору, как когда-то стояла Ливия. Письмо Августа, отклоняющее просьбу самосцев о независимости, публично признавало усилия Ливии в интересах островитян, а преданность Плотины Афинам — единственный сохранившийся пример такой же просьбы, который дает возможность гордиться письмом императрицы в интересах просителей. ^[630]

Роль Плотины как патронессы философской школы интересна сама по себе, так как в этот период появилось много сатиры, издевающейся над богатыми женщинами, воображающими себя интеллектуалками и пытающимися нанять себе в учителя какого-нибудь знаменитого философа. Одно такое произведение описывает философа-стоика по имени Фесмополис, которому пришлось приглядывать за мальтийской собачкой своей хозяйки на ее загородной вилле. Он страдал от унижения, когда собачка вылизывала его бороду и метила его плащ. ^[631] Такая сатира не была бы столь остра, если бы не совпадала с потоками узнаваемых жалоб на манеры богатых женщин в то время.

Растущий интерес светских дам к философии и патронат Плотины над философами частично отражают подъем интереса к греческой культуре в римском обществе II века. Даже Адриан с самого детства поклонялся перед ней. Плотина была не первой женщиной из императорской семьи, которая проявляла интерес к предмету, — Ливию после смерти ее сына Друза утешал философ по имени Арес, но она была первой, кто публично демонстрировал покровительство философии; в таком обличье ей позднее и подражала со значимым результатом одна из ее преемниц. ^[632]