Первые леди Рима - читать онлайн книгу. Автор: Аннелиз Фрейзенбрук cтр.№ 42

Тем временем Агриппина, медленно прокладывавшая путь к побережью Италии через холодное, зимнее море, наконец спустилась на берег в порту Брундизий, к сочувствующей толпе сослуживцев и почитателей Германика, сжимая урну с кремированными останками мужа. По словам Тацита, она была «измотана горем и нездорова, но желала устранить любые проволочки в отмщении». ^[334]

Когда подозрительное отсутствие среди скорбящих и императора, и его матери вызвало беспорядки в толпе, Тиберий даже был вынужден издать постановление, повелевающее людям вести себя с достоинством в их горе. Но воздух все равно был насыщен подозрениями. Люди вспоминали смерть отца Германика, Друза, и повторяли старые слухи, подозревая, что Германик был убит из-за намерения восстановить Республику. Говорят, что Ливия тем временем тайно провела «личную беседу» с Планциной. На похоронной церемонии отсутствовала также мать скончавшегося, Антония, — по крайней мере, по словам Тацита, который сообщает, что не нашел записей в официальных отчетах и рассказах о ее присутствии. Он возлагает вину на Тиберия и Ливию, которые заставили ее остаться дома, чтобы не делать их собственное отсутствие еще более заметным. ^[335]

Пизон был действительно обвинен в убийстве и со временем предстал перед судом в Риме. Надежды на то, что Тиберий вмешается и спасет его, не оправдались — он был найден с перерезанным горлом еще до вынесения вердикта. У Планцины, однако, все сложилось по-другому. Защита ее Ливией, по-видимому, была засчитана как веский довод. На Планцину, как и на ее мужа, также обрушилось общественное презрение — но «она имела большее влияние [и] к тому же было сомнительно, что Тиберий посмеет далеко зайти против нее». После двухдневного «притворного расследования» касательно ее участия в убийстве Планцину пощадили по личной просьбе Ливии. ^[336]

Благодаря нескольким замечательным открытиям в 1980-х годах всплыли два новых важных свидетельства, которые пролили дополнительный свет на это событие. Сравнение их с рассказом, оставленным Тацитом, позволяет более точно реконструировать картину событий 19–20 годов, включая роли Ливии, Агриппины и Антонии в этом деле. Первое из этих свидетельств появилось в 1982 году, когда в римской провинции Бактрия (Андалусия) на юге Испании при помощи металлических детекторов был найден кусок бронзовой таблички. Озаглавленная «Tabula Siarensis», она содержала фрагменты двух декретов, изданных римским сенатом в декабре 19 года н. э., через два месяца после смерти Германика. Декреты перечисляли посмертные почести, которые должны были быть ему оказаны. Через шесть лет после этой находки в том же регионе исследователи наткнулись на золото (или бронзу), вынув из земли еще несколько табличек, — на этот раз с несколькими копиями одного из самых важных когда-либо открытых римских официальных текстов: полный текст из 176 строк другого декрета Сената, датированного 10 декабря 20 года, через год после смерти Германика. Эта находка была озаглавлена «Senatus Consultum de Cn. Pisone patre» и объявляла провинциальным подданным императора о приговоре суда Пизону и Планцине за убийство Германика. ^[337]

По сути, обе — и «Senatus Consultum de Cn. Pisone patre» (или SC), которая была разослана в столичные города провинций и командованию армейских легионов, и «Tabula Siarensis» — подтверждали описание событий, данное Тацитом, — хотя последняя слегка изменяет заключение Тацита в том, что мать Германика, Антония, не участвовала в похоронных ритуалах. ^[338] A SC предоставляет интригующий взгляд на роль Ливии в итогах суда над Планциной. Описывая личное вмешательство Ливии по поводу Планцины, Тацит писал: «Честные люди в душе все с большим возмущением критикуют Августу — бабушку, которая, очевидно, получила право увидеться и поговорить с убийцей своего внука и спасла ее от Сената». ^[339] Это сильное обвинение. Но SC на деле доказывает, что Сенат открыто и всенародно признал, что настоящей причиной для оправдания Планцины стала просьба Ливии к Тиберию:

Эти несколько строк, написанные на бронзе, — одно из самых важных свидетельств статуса Ливии в римской общественной жизни. Хотя было бы неразумно считать, что высокопарные речи Сената, касающиеся ее «влияния» на Сенат, следует принимать за чистую монету — как женщина, она все-таки не могла войти в палату — они доказывают, что сенаторы, по крайней мере публично, озвучивали идею, что Ливия могла обладать такой властью, если бы захотела. ^[341] Слова «великие услуги мужчинам любого уровня» также предполагают реальное свидетельство влияния Ливии, подчеркивая ее текущую роль как могущественного связующего звена за спиной имперской бюрократии.

В целом строчки укрепляют тот идеал, о котором публике напоминают посвященные ей после смерти ее сына Друза статуи, так как Ливия «послужила» государству, дав жизнь принцепсу — таким образом, ее служба сравнялась со службой, осуществляемой великими государственными мужами и полководцами. Короче, они не оставили места для сомнения, что политическое влияние Ливии, пусть даже до некоторой степени лишь символическое, принималось очень серьезно.

«Tabula Siarensis» утверждает, что Ливия, Антония, Агриппина Старшая и младшая сестра Германика Ливилла — хотя их на деле и не допускали в Сенат — были вовлечены в процесс составления краткого списка похоронных почестей для Германика. Тиберий имел финальное слово, и Сенат по-деловому разослал указание всем римским колониям и городам с самоуправлением, что в честь Германика должны быть построены три арки: одна в горах в Сирии, где Германик последний раз занимал место командующего, одна на берегу Рейна, возле памятника, воздвигнутого в память о его отце, Друзе, и одна в самом Риме, возле портика Октавии и театра Марцелла.