Первые леди Рима - читать онлайн книгу. Автор: Аннелиз Фрейзенбрук cтр.№ 36

Тиберий объяснил свой отказ, обосновав его скромностью, и заявил, что «только разумные почести должны оказываться женщинам». Он также заявил, что будет отклонять бессмысленные награды и в свой адрес. У него была серьезная причина для беспокойства. Излишнее выставление имени Ливии и изображений Августа при его жизни вызывало протест традиционалистов, все еще жаждущих возврата к временам Республики. Они быстро бы почувствовали дух монархизма восточного типа в самодемонстрации семейства Юлиев-Клавдиев. Говорят, кое-кто уже жаловался, что стал «рабом женщины».

Правда, некоторые считали, что на самом деле Тиберия тревожило то, что продвижение матери шло за счет его собственного авторитета. ^[271] Без сомнения, Ливия была единственной легитимной связью Тиберия с отчимом и предшественником, и не только Сенат, но и провинции не уставали напоминать Тиберию об этом факте. Некоторые с чистой совестью присваивали изображениям Ливии титул, в котором сам Тиберий официально ей отказал. ^[272] Это стало началом борьбы Тиберия за определение и урегулирование роли матери в системе его режима.

В некоторых отношениях Ливия продолжала действовать как прежде, выказывая в первые годы правления сына мало признаков того, что готова оставить роль наперсника императора, которую она играла при Августе. Ее присутствие в коридорах власти чувствовалось даже сильнее. Она вела собственную корреспонденцию с зависимыми царствами, такими как Архелай или Каппадокия; официальные письма и корреспонденция Тиберию из провинций адресовались его матери так же, как и ему. В какой-то момент старые друзья Ливии, спартанцы, писали ей и ее сыну отдельные письма, советуя им организовать празднование в честь божественного Августа и его семьи, на что Тиберий ответил, что оставляет ответ за своей матерью. ^[273]

Еще до смерти Августа Ливия создала свою версию утреннего salutatia у мужчин, которая давала ей возможность управлять ухом сенаторов, а также выслушивать петиции и вопросы от посетителей и друзей. Если она, как женщина, не могла входить в Сенат, то сенаторы-то могли приходить к ней. ^[274] В мавзолее Ливии были обнаружены урны с прахом ее слуг, привратника (ostiarii) и секретарей (salutatores), чьей работой было отфильтровывать сановников и просителей, ищущих возможности войти к императрице. И хотя мы не имеем об этом особых указаний, ей также мог понадобиться nomenciator для подсказки имен всех этих гостей. ^[275]

Из своего выгодного места ссылки на Черном море Овидий, поэтический противник режима Августа, однажды дал запоминающееся описание одной из таких аудиенций. В письме жене в Рим он попросил ее сходить к Ливии, которую эмоционально описывал как женщину с воздушной красотой Венеры, характером Юпитера и добродетелями женщин старых времен, чтобы походатайствовала за него перед императором. Он посоветовал жене тщательно выбрать время прихода: «Если она занята чем-то более важным, отложи свою попытку и будь внимательна, чтобы не испортить мои надежды торопливостью. Но умоляю тебя не ждать, пока она совсем освободится; у нее едва есть время, чтобы заботиться о собственной персоне». Между строк этого льстивого описания видно, что на деле поэт ехидно высмеивает грозную репутацию Ливии, описывая посещение своей женой ее дома как логова монстра, и при этом хитро умудрился сравнить Ливию с перечнем мифических чудовищ женского рода: «Она не злая Прокна, или Медея, или Клитемнестра, или Сцилла, или Цирцея… или Медуза со змеями, спутанными с ее волосами». ^[276]

Недавно найденный текст указа, изданного римским Сенатом в 19 году н. э., открывает, что Ливию публичной официальной записью благодарили за ее личное расположение к мужчинам любого ранга. ^[277] Это пересекается с литературными свидетельствами, помимо письма Овидия, что Ливия была полезной благодетельницей для многих представителей сенатской элиты. Одалживая деньги тем, кто был слишком ограничен в средствах, чтобы выделить свадебное приданое своим дочерям, она приглядывала за взрослением детей некоторых семей — мера, на которую, по-видимому, смотрели как на огромное социальное преимущество для этих мальчиков. Но привычка Ливии принимать сенаторов в своем доме явно раздражала тех, кто видел в этом не столько роль уважаемой пожилой леди, сколько акт самоутверждения вмешивающейся в политику женщины: «Она раздулась до немыслимых размеров, превосходя всех женщин до нее, и превратила в устойчивую традицию принимать в своем доме любого члена Сената и любого желающего. Это факт, который попал в общественные записи». ^[278]

Тиберий изо всех сил боролся с растущей общественной популярностью Ливии. В начале своего правления он наложил вето на ее попытки пригласить сенаторов и всадников с женами на банкет, который она планировала устроить в память об умершем Августе. Женщины обычно приглашали на обед только женщин — и Тиберий в этом случае фактически ограничивал ее лишь ролью, которую она играла на государственных банкетах во время правления Августа. ^[279] А в другом случае, через два года после воцарения, он сделал выговор матери за то, что та предприняла усилия, чтобы погасить пожар, угрожавший храму Весты. Говорят, Тиберий впал в ярость от новости, что Ливия лично управляла не только простым населением, но и солдатами — всегда чувствительная тема, когда дело касалось уступок женщинам. Тем более что она сделала это, не посоветовавшись с ним. ^[280]

Несмотря на это Тиберий прекрасно понимал важность Ливии для него — из-за нити, которая связывала его с Августом. По этой причине куда большее количество портретов Ливии сохранилось с годов правления ее сына, чем мужа. Как претерпела метаморфозы общественная роль Ливии, так изменилось и ее официальное изображение. Несмотря на то, что ей было больше семидесяти, когда Тиберий стал императором, в посвященных ей художественных работах она становилась все моложе. ^[281] Медленно, но неизменно круглое лицо более ранних портретов претерпевало косметическую операцию, жесткий нодус с неуклюжим валиком постепенно сменился на более мягкий, с более элегантным центральным пробором, морщинки исчезали, кожа стала глаже, выражение лица — спокойнее и яснее.