Воровская трилогия - читать онлайн книгу. Автор: Заур Зугумов cтр.№ 208

«Успеем», – решил я и не стал применять вариант погони, тем более что в машине было четверо детей, не считая их родителей, и некоторые из них нуждались в медицинской помощи.

Почти всю дорогу до Берлина я ехал с улыбкой на устах. Было ощущение, что я попал в театр или в немецкий балаган, но один момент мне все же запомнился надолго. Когда молодая женщина, мать этих двух очаровательных малышей, спросила у Валерии, кто этот молчаливый мужчина, та не успела даже рта открыть, как Заур опередил ее, сказав, что это его отец, вчера прилетевший из России. Я был вознагражден щедрее, чем мог рассчитывать. Все остальное уже было второстепенным.

В Берлин мы прибыли вовремя, даже успели заехать в больницу, но с нашими попутчиками все обошлось, хотя это было видно уже через полчаса после их избавления из снежного плена. Но я находился в Германии, а это были немцы, и этим все было сказано.

Знакомство с человеком, который заменил моему сыну на долгие годы отца, все же состоялось, как мы и планировали, в новогоднюю ночь. В предыдущей книге я уже упоминал о том, что это был очень порядочный, добрый и интеллигентный человек, поэтому повторяться не буду, а лишь опишу его внешность.

Он был человеком средних лет, несколько выше среднего роста, чрезвычайно стройный, с лицом серьезным, но симпатичным, с волосами, начинающими седеть и отброшенными назад.

Несколько дней, проведенных в их доме, открыли мне глаза на многое в человеческой жизни. Узнал я и о будущем своего сына. Оказывается, в самом скором времени он собирался жениться на Светлане. А пока они оба учились на первом курсе Берлинского университета.

Отношение его ко мне резко изменилось в ту новогоднюю ночь, когда, волею случая, нам вместе пришлось спасать семью учителя.

Он очень гордился этим первым в своей жизни по-настоящему благородным поступком. А я в, свою очередь, старался показать его значимость и гордость за сына.

С Валерией у нас тоже было время объясниться. Я рассказал обо всем, что произошло со мной за эти пятнадцать лет нашей разлуки. Она внимательно слушала меня, порой смахивая с глаз набежавшую слезинку, а иногда, закрыв лицо руками, не стесняясь, плакала, употребляя при этом в порыве откровения столь приятные мне слова: «родной» и «дорогой»…

Знала она и о том, что у Ларисы от меня тоже есть сын, но не осуждала нас за это.

– А какое я имею на это право? – спрашивала она. – Ведь у тебя была своя жизнь, да и тому, что ты подарил ей прекрасные мгновения счастья, я могу быть только рада.

Это обстоятельство, кстати, и послужило поводом к тому, что наша встреча с сыном была такой холодной. Чуть позже я постарался объяснить некоторые вещи, которые ему еще не были понятны.

Через несколько дней, проведенных в этом Эдеме, мне пришлось проститься и вновь отправиться в путь. Меня ждал в Дрездене старый еврей Михоил, чтобы поручить одно очень деликатное дело.

Так что уже в начале января 1996 года мне пришлось побывать в Голландии.

Описать более подробно все странствия по европейским странам в качестве доверенного лица этого в высшей степени порядочного человека я решил в следующей моей книге, «Записки карманника», которую пишу, можно сказать, параллельно с этой. Здесь же мне хотелось бы остановиться на последнем моем вояже, который состоялся в Афины.

Я прибыл в столицу Греции в конце марта 1996 года и сразу же из аэропорта направился домой к человеку, который должен был ждать меня, чтобы передать маленькую, но изрядно покоцанную статуэтку Аполлона из своей личной коллекции.

Лошадь торопится к дому, уповая на овес в своих яслях. Но разве знает она, что везет в торбах? Мир устроен разумно! И не чувства правят миром, а интересы. Но ожидал меня там, к сожалению, Интерпол.

Михоил вел честный бизнес и с законам ладил так же, как и почти любой из евреев, так что через сутки после задержания меня освободили, но тут я уже оказался в лапах своих, родных российских мусоров. Им нужна была информация, которой я не владел.

Дело в том, что чуть ранее, в 1992 году, в Афинах был убит Вася Стилидис по кличке Грек Сухумский. Эмигрировав в 1988 году, он занялся контрабандой антикварных ценностей. Но в начале девяностых, в связи с запалом его немецких коллег на одном из картинных аукционов в Лондоне, ударился в бега, а еще через некоторое время в Интерпол поступила информация о том, что он убит.

Человек, который ожидал меня в Афинах, чтобы передать статуэтку, был когда-то связан с покойным и все это время находился под пристальным наблюдением Интерпола. Я прибыл на эту встречу в неудачное время и в недобрый час. Так иногда бывает в нашей жизни, поэтому я и не отчаивался. Главным было выпутаться из этой истории, ведь на меня у них ничего не было, но тем не менее я уже был «под опекой» легавых.

Меня любезно препроводили в аэропорт и не оставляли в покое до тех пор, пока не увидели, как я сажусь в самолет, следовавший в Москву, помахали ручкой и удалились. Ну а в Шереметьеве меня уже ждал конвой, который не менее любезно, чем их коллеги в Греции, доставили на «Петры».

Здесь около недели меня со всех сторон пробивали на вшивость, но, ничего не найдя, отпускать не спешили. Я уже давно понял, что тюрьмы мне все же не миновать, и легавые меня в этом не разочаровали.

Из Петровки, 38, меня перевели в 35-е отделение милиции на Таганке и, вы не поверите, предъявили обвинение в карманной краже у какого-то грека. Это уже был абсолютный бред. Забыв обо всем, я до слез смеялся над этим горе-следователем, а точнее, над выражением его лица.

Мусорок был молод и, видно, не привык еще к профессиональному беспределу и наглости своих коллег. Вечером следующего дня меня уже отправили в Бутырку, где мне пришлось отсидеть около двух лет, прежде чем состоялся суд, а затем и этап в лагерь во Владимирской области.

Эти неумолимые тюремные двери, однажды замкнувшись, распахиваются уже не скоро: они кажутся окаменевшими, навсегда неподвижно застывшими во мраке острогов. Они с трудом поворачиваются на своих петлях, особенно когда приходится кого-нибудь выпускать. Войти – легко, выйти – дело другое…

Время – вор. Сегодня ты богат, как арабский шейх, а завтра счастлив, если можешь позволить себе горсточку риса, так что искателям приключений я бы советовал занимать место где-то в центре колеса Фортуны: если вы и не сможете подняться достаточно высоко, то, по крайней мере, не сможете и опуститься слишком низко.

Итак, я вновь оказался в Бутырке. Только вор способен задержать вора, и только закон может освободить его, как говорили древние греки. Но узников Бутырского централа этот закон почему-то не жаловал. По три, пять, а иногда и по семь лет люди в буквальном смысле слова гнили здесь – в переполненных и вонючих камерах этого мрачного, таинственного и человеконенавистнического каземата, еще лишь только находясь под следствием и даже не имея представления о том, когда же, наконец, предстанут пред судом.