Парик для дамы пик - читать онлайн книгу. Автор: Анна Данилова cтр.№ 68

– Это все произошло одиннадцатого числа, а Зою вы убили тринадцатого. Чем вы занимались эти два дня?

– Не знаю, как это объяснить, но я зачем-то потащился в фирму, где работала Пресецкая. Мне хотелось увидеть ее, перед тем как убить. А еще мне надо было выяснить, узнает она меня или нет… А что, если она ничего не помнит, зачем тогда ее убивать?

– Но она узнала вас…

– Да, причем сразу. Она курила на лестнице с каким-то смазливым парнем, когда я пришел туда. Она сказала ему что-то на ухо, и он сразу ушел. И тогда она внимательно так на меня посмотрела, и я понял, что она узнала меня… «Оставь в покое мою подругу», – сказала она довольно грубо, как разговаривают с людьми низшего сорта, и все мои сомнения рассеялись. Больше того, я понял, что медлить нельзя. По ее тону нетрудно было догадаться, что она что-то знает обо мне, об убийстве…

– Она спросила вас, зачем вы к ней пришли?

– Да, спросила. Но мне нечего было ей ответить. Сам-то я знал, зачем пришел… Не узнай она меня, я, может, и не убил бы ее…

– Так что вы ей ответили?

– Сказал, что пришел вовсе не к ней, что у меня в этом здании свои дела…

– А если бы она не курила на лестнице? Вы бы постарались попасться ей на глаза?

– Конечно. Мне же важно было выяснить, повторяю, запомнила она меня или нет, и если ей вдруг станет известно, что в ресторане в тот вечер произошло убийство Рыскина, то поймет ли она, кто его убил… Но она вела себя крайне неосторожно. Она стала нападать… Удивительно!

– Каким образом она стала на вас нападать?

– Сказала, что если я еще раз попадусь ей на глаза, то мне же хуже будет, что она ни перед чем не остановится, чтобы навредить мне…

«Лучший способ защиты – нападение, – подумала Юля, с грустью осознавая, что Пресецкую в тот момент как раз меньше всего заботило то, что произошло в кабинке Озе. Ведь она-то думала, что этот человек либо пришел ее шантажировать, поскольку подслушал в ресторане разговор подруг о заговоре против Бобрищева, либо, положив глаз на Ирину, он заявился, чтобы узнать ее адрес. Ведь, выйдя 10 октября из ресторана, Зоя наверняка видела, как Аристарх увязался за Званцевой, и, понимая, какого уровня этот мужчина, сочла своим долгом пресечь его попытки поближе познакомиться со слабохарактерной, любвеобильной и доверчивой Ириной.

Другими словами, встретились люди, подозревающие друг друга в том, что они стали свидетелями преступления. Но не одного и того же, а разных. Озе думал, что Зоя видела мертвого Рыскина в ресторане и могла быть опасна своими свидетельскими показаниями против него. Зоя же, в свою очередь, могла предположить, что этот „бомж“, подслушав ее разговор с подругами, пришел шантажировать ее.

И все же со слов Озе получалось, что Зоя не видела никакого Рыскина, иначе зачем ей было лезть Аристарху на глаза, зная, что в ресторане произошло преступление и этот человек может заинтересоваться ею и ее подругами как свидетельницами. Ведь Зоя слыла хоть и легкомысленной, но отнюдь не глупой женщиной…»

Юля высказала эту мысль вслух, но Озе никак не отреагировал на ее слова.

– …и когда я понял, что она узнала меня, я посмотрел на ее тонкую шею и подумал, что такое нежное горло мне не составит труда сломать, как хрупкий стебель…

С Холодковой случилась истерика, и Наташа увела ее в спальню.

Оставшиеся за столом Земцова и Шубин продолжали допрос Аристарха Озе вдвоем. Но ничего нового они от него не услышали – обо всех остальных преступлениях им было уже известно…

13 октября Зоя Пресецкая действительно ждала своего любовника Коршикова, хотя и не знала точно, когда он придет.

Она привела себя в порядок и, услышав в прихожей характерные звонки (ровно четыре сигнала, о чем Аристарху той злополучной ночью рассказала подвыпившая Ирина Званцева, когда они вместе пили у нее самогонку), пошла открывать. Она встретила своего убийцу обнаженной и готовой к любви. Но, увидев вместо Михаила Георгиевича мерзкого мужичонку из ресторана, да еще в резиновых перчатках, не успела сказать двух слов, как была задушена прямо в маленьком, общем с Коршиковыми коридорчике, на полу… После чего убийца втащил ее в прихожую, запер двери и затем перенес в спальню на кровать, где лишил волос на голове. Он волновался, а потому начал состригать волосы своей первой жертвы не теми ножницами, которые выкрал из «Коломбы», а другими, но тоже острыми и явно профессиональными, лежавшими в спальне на столе. Он и не подозревал, что держит в руках ножницы «своего» парикмахера, которыми Коршиков пользовался время от времени, подравнивая волосы любовницы, и на которых еще сохранились отпечатки его пальцев. Аристарху катастрофически ВЕЗЛО! Вторые ножницы, получалось, он должен был использовать и оставить у Званцевой. Что он и сделал. Кто бы мог подумать, что соседка Абрамова украдет их вместе с париком…

Отрезав и сбрив волосы, он надел на голову мертвой Зои парик. Опасную бритву и пену для бритья, которые были захвачены им из дома, он позже закопал в своем саду, неподалеку от теплицы. Волосы жертвы он завернул в газету, одну из тех, что стопкой лежали в том же самом коридорчике, рядом с дверью парикмахера. «Проставленные на газете цифры должны были всплыть чуть позже, – рассказывал Озе. – Волосы не должны были обнаружиться так скоро, это вызвало бы подозрение, поэтому я ждал… Ждал подходящего момента, чтобы подкинуть сверток с волосами на самое видное место, в центре города, на небольшую мусорную свалку возле рынка, в которой постоянно копаются нищие».

И ему снова повезло – сверток, только с волосами уже обеих жертв, обнаружили люди Брича и принесли Земцовой, которой именно этого звена и не хватало для того, чтобы уже окончательно поверить в то, что настоящий убийца – влюбленный и терзаемый ревностью парикмахер.

Так убийца избавился от второго свидетеля. Затем он убил и остриг Иру Званцеву. Потом – Абрамову, у которой забрал три ее парика, чтобы подкинуть их в почтовый ящик Земцовой, – очередная наводка в адрес парикмахера, свидетельствующая о том, что совершено еще одно убийство. И позже ждал, затаившись, как охотник, появления в Багаевке, в местности, которую он знал, как свои пять пальцев, Холодковой и Земцовой. И если бы не телефонный разговор Юли с Крымовым, когда она, страшно волнуясь, рассказала подробно о том, как идет расследование этих убийств, и если бы не его совет поместить в ее машину двух манекенов вместо себя и Холодковой, то Озе сгубил бы не пять, а семь душ…

– Скажите, Озе, что вы испытывали, убивая этих молодых женщин?

– Я не видел женщину, я видел лишь горло, которое мне надо было сдавить… Я работал над собой, старался абстрагироваться, даже пытался представить, что я зверь, который, чтобы выжить, должен лишить жизни другое существо… Я боролся за жизнь, и всякий меня поймет… А еще я понял, что к смерти, как и ко всему остальному, можно привыкнуть. Я возвысился над смертью и перестал бояться. Кроме того, я был уверен, что меня теперь никто не поймает. Вы вот сидите, слушаете меня и думаете, что я – страшный человек, гнусь и падаль… Но сам-то я знаю про себя другое. И я жив, в то время как эти женщины – не лучшие, прямо скажем, экземпляры, готовые разорвать друг друга при случае, как злые гиены, – мертвы!