Песчинка на ветру - читать онлайн книгу. Автор: Светлана Щурова cтр.№ 76

Голос Максима, рассказывающего об идеальном преступлении, зазвучал в голове Валерии.

«Знаешь, выстрел – не самое главное. Важно застать жертву врасплох, не дать опомниться. Следуешь за жертвой, стараясь идти шаг в шаг, синхронно, дыхание в дыхание…»

Она бесшумно нагнала Серова и – шаг в шаг, вдох-вдох, выдох-выдох – следовала за ним.

«В голове должно быть ясно. Никаких сожалений, никаких мыслей, кроме одной – сейчас всё будет сделано», – голос Макса помогал, успокаивал.

Дыхание выровнялось. Уже не нужно было задерживать вдох и стараться тихо выдыхать. Она синхронизировалась с идущим впереди.

«Приходит ощущение – я готов! Сейчас! Не медлишь, подходишь почти вплотную и окликаешь его».

– Денис!

Её голос прозвучал тихо, но Серов услышал. Тотчас обернулся. Улыбка растянулась по всему лицу. Он развёл руки в стороны, желая обнять её.

«Приставь пистолет к животу, вот сюда, и нажимай на спусковой крючок».

Прогремел выстрел.

* * *

Вспышка от выстрела осветила лицо Валерии, но Серов не увидел выражение её лица. Он согнулся вдвое, прижав руки к ране, словно получил сильный удар тупым предметом. Слабость мгновенно разлилась по всему телу, затем он ощутил резкую боль и спустя секунду, не в силах более удерживаться на ногах, грузно упал на колени. Что-то хрустнуло. Под его коленом сломался выпавший из рук телефон.

«Человека не так просто убить с первого выстрела, запомни это. Нужен ещё один. Приставь пистолет ко лбу и стреляй. Вот теперь никак нельзя мешкать. Нужно сделать контрольный выстрел. Если уж начал – доведи до конца!»

Валерия приставила пистолет ко лбу Серова. Он поднял голову. Их глаза встретились. Его взгляд, казалось, куда-то уплывает, веки медленно опускались. Он с усилием поднял их и снова заглянул в её глаза.

«Я знаю, что ты сделал!» – кричала её душа.

Сначала в его взгляде читалось недоумение. Он не мог понять, почему его любимая – та, ради которой он готов на всё, буквально на всё, – почему она сделала ему больно. Почему у неё такое суровое лицо, и глаза, милые, родные глаза, не излучают любовь. Он смотрел и смотрел в эти глаза. И постепенно к нему подступал страх. Страх сковывал холодом всё его существо – медленно, часть за частью, – пока не стал невыносимо жгучим, леденяще смертельным.

Он осознал: она всё знает! В ней больше нет любви к нему! Он снова стал одиноким, никчёмным существом! Все его мысли, желания, поступки теперь не имели никакого значения. Он хотел объяснить ей, рассказать: то, что он сделал, – ради любви! Но, глядя в её глаза, он видел – сейчас она не в состоянии понять.

«Ты хочешь моей смерти? Пусть так. Жизнь без тебя не имеет значения». Взгляд Серова потух. Но спустя мгновение вспыхнул. «Всё не напрасно! Я сумею доказать тебе, насколько любовь превыше всего: Макса, Киры, меня самого… Ты хочешь моей смерти – пусть будет так! Я готов! Готов с радостью вручить тебе, смыслу моего существования, свою жизнь. И этот поступок – главное доказательство моей безграничной любви! Ты поймёшь, я уверен. Ты сразу всё поймёшь! Я умру с твоим именем на устах!» – его губы зашевелились.

«Никогда не заговаривай с жертвой! Никогда, слышишь? Это может стоить тебе жизни!» – вновь зазвучавший в голове Валерии голос Макса вернул её в реальность.

– Я прощаю тебя, – тихо проговорила она, глядя в серые глаза.

Второй выстрел прогрохотал, казалось, громче первого.

На лицо брызнули мелкие капли. Она брезгливо провела перчаткой по щеке, не отводя взгляда от Серова. От его приоткрытых губ, так и не сумевших ничего сказать. От его остановившихся глаз, ставших пустыми. От маленького отверстия в середине лба, из которого медленно текла кровь, казавшаяся в темноте грязью. Она стояла и наблюдала, как Серов заваливается на бок, словно сломанный механизм, навсегда утративший все свои функции.

Она смотрела на него ещё несколько секунд. Положила пистолет в карман плаща. Голос Макса, который был с ней в эти тяжёлые минуты, вёл её, придавал уверенности, внезапно исчез. Она растерянно посмотрела вокруг и тихо, едва шевеля губами, позвала:

– Ма-а-акс!

«Малыш мой, осталось последнее. Инсценируй ограбление. Возьми ценные вещи: золотые украшения, деньги – всё, что можно быстро продать. Делай это в перчатках. Потом избавься от вещей и от всего, что на тебе было надето: одежды, обуви, перчаток. Сожги, утопи, закопай. Не нужно у себя оставлять ничего».

Валерия наклонилась к телу. Сняла с ещё тёплой руки часы. Они были полностью залиты кровью. Она брезгливо опустила часы в карман плаща. Тёрла и тёрла о траву руки в перчатках. Долго возилась с застёжкой цепочки на его шее, наконец, расстегнула. Затем вытащила его портмоне из кармана брюк. Бумажные деньги, монеты, цепочка отправились туда же – в необъятный карман её плаща. Портмоне она закинула в кусты. Затем направилась в сторону дороги, на ходу стаскивая с себя перчатки и расстёгивая плащ.

* * *

В овраге, почти у самой трассы, под влажной листвой лежал велосипед. Ещё утром она спрятала его там вместе с тряпичным рюкзаком. Подняла, откатила к дереву. Открыла рюкзак, достала из него лёгкие кроссовки, куртку. На дне осталась лежать пачка «Vogue». Переоделась. Собрала в охапку опавшие листья, ветки и бросила их на дно оврага. Плащ, перчатки и ботинки уложила в рюкзак, закрепила его на спине. Села на велосипед и поехала по едва заметной тропке вдоль дороги.

Через несколько минут она увидела отражение луны на поверхности небольшого болотца. Остановилась, сняла со спины рюкзак. Уложила внутрь пару валунов, валявшихся на земле, и со всей силы закинула его в болото. Всплеск – и рюкзак стал медленно погружаться в вязкую густую жижу.

* * *

Оказавшись дома, Валерия сразу разожгла камин. Как же она продрогла! Непослушными пальцами достала из сумочки план завода и кинула в огонь. Присела на корточки у камина, приблизив руки максимально к огню, и стала завороженно смотреть, как искры пляшут на краях бумаги, превращаются в синее растущее пламя, а затем становятся тонкими серыми хлопьями пепла. Руки согрелись, но ей до сих пор было холодно. Она направилась в ванную и долго-долго стояла под сильным горячим душем.

Тиски, сжавшие её сердце там, на заправке, когда она, прижав Настю к груди, посмотрела на водительское сидение, разжались. Больше не будут мучить мысли, кто и зачем убил её семью. Больше не возникнет жгучего желания найти и отомстить. Всё кончилось.

Вместе с этим ощущением, ощущением завершённости, пришло неведомое ей до сего момента чувство бесконечной тоски, тоски по тому времени, когда она летела, не сопротивляясь, в потоке ветра, называемого Судьбой, и жизнь её была спокойной и понятной. Тоска поднималась изнутри стремительно быстро, сквозь сердце, изливаясь потоком слёз. И словно в унисон с её истерзанной душой, по стёклам дома на холме застучали всё быстрее и быстрее крупные капли дождя.