Дойти и рассказать - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Анисимов cтр.№ 72

Уже двигаясь быстрыми широкими шагами по пустой улице, почти светлой от лучей поднимающегося за хребтом солнца, Турпал на ходу докручивал ту мысль, что точила его быстро соображающий мозг, пока он думал обо всём другом. Даже если русские пришли за девчонкой, без рабов они не уйдут. Понятно, что если они на такое решатся, и вытащат купившему кого-то в Москве папаше его познавшую радости взрослой жизни дочку, то вернувшись за остальными, как бы быстро это не случилось, тех уже в живых они уже не найдут. Получается, что русские не могут ни уйти, ни остаться.

Мысль это была настолько неожиданной и красивой, что Турпал даже остановился, поражённый её простотой. Анзор остановился тоже, не поняв в чём дело. При всех достоинствах Анзора как опытного и умелого бойца, Турпал считал его не слишком-то сообразительным – но обижать недомолвками не хотел, и попытался, снова уже на ходу в нескольких словах объяснить свою неожиданную догадку. Тот, однако, покачал головой, и несколько секунд жевал губами, пытаясь сформулировать собственную точку зрения.

– Хамид…

Это оказалось единственное слово, которое он сумел с глубокомысленным видом произнести, но и его Турпалу хватило, чтобы, не теряя внешне уверенного вида, погрузиться в задумчивость.

Да, это было возможно. Более того, это могло многое объяснить. Пропавший вместе с двумя затихшими и покорными вроде бы рабами одиночка, давно не интересовавшийся почти ничем, кроме одномоментных удовольствий вроде травки, был чужаком в этом селе – но годами заставлял относиться к себе, как к человеку, ни на что не претендующему и способному безропотно выполнять несложные приказы. Его исчезновение вместе с абхазцем, давно пытавшимся соблазнить кого-нибудь немалыми даже по местным меркам деньгами, а также с одним из русских, было воспринято почти философски – деньги есть деньги, а человек слаб. Сведения об исчезнувших были переданы кому надо, если бы Хамид появился на виду даже через годы, то его заставили бы расплатиться, но произошедшее далее было воспринято даже с некоторым страхом – такого от него никак не ожидали. Несмотря на то, что оставшимся русским в воспитательных целях со смехом рассказали, что обоих бежавших догнали и отрезали им головы, ставшие за несколько последующих дней известными подробности их побега вызвали растерянность почти у всех.

Хамид, как получалось, не только отпустил их и ушёл вместе с ними, но ещё и активно помогал беглецам еще как минимум сутки – остановив и захватив для них машину, водителя которой он убил, то ли не желая делиться деньгами, то ли просто по необходимости. Более того, при встрече с патрулём исламского батальона «Чабворз» он отстреливался и сумел помочь русскому и абхазцу уйти. Пусть не попал ни в кого, но факт есть факт. Это было очень странно, более того, для денег, сколько бы ему их не обещали, это было слишком. Первой логичной мыслью было то, что у Хамида возникла с кем-то кровная месть, и именно это заставляет его поступать так, как он никогда бы не поступил в своём обычном, отупевшем и равнодушном состоянии. Тщательный сбор информации ни к чему не привёл. В самом селе и в его окрестностях ни сам Хамид, ни Хамиду никто ничего не был должен – да и не случалось в последние дни ничего особо выдающегося, способного так серьёзно на него повлиять. Но теперь… Если вдобавок ко всему русских в село привёл именно Хамид, то так ли он туп и прост, как привыкли думать они все, в том числе и сам Турпал? То, что ему поверил русский спецназ, сунувшийся в село, даже не озаботившись оставить до рассвета пару-тройку лишних часов характеризовало его, в таком случае, очень серьёзно. Хамид – как русский агент? Глупость, если вспоминать саму его тупую рожу – и вполне возможный вариант, если принимать во внимание только факты. Всё это было очень странно и очень непросто, но цепочка получалась, вроде бы, вполне логичная…

Отучившийся четыре года в самом Грозном, Турпал считал себя обладателем достаточно богатого воображения, чтобы принять даже самые странные факты – если они были логичными и не противоречили его основанному на своём и чужом опыте мировоззрению. Хамид – чужак, из тейпа, который в этой местности не имел ни силы, ни положения. Возможно, его на самом деле не устраивал тот статус среди других, который он имел. Возможно, они недооценили, проглядели его способность действовать решительно и активно. Достаточно ли этого, чтобы заставить его привести русских в село? Или дело опять-таки не в этом? Турпал имел представление о том, как может выглядеть хорошая легенда хорошего разведчика – но вот в такое, в Хамида на роли затаившегося и выжидающего годы русского шпиона поверить было бы совсем сложно. Такого не стоили ни рабы, ни русская шлюха.

* * *

Уже почти рассвело, и даже со двора, почти закрытого растопыренными в небо ветками гигантского тутовника, было прекрасно видно окружающее. Слышно, впрочем, было тоже хорошо. Рановато снявший свитер и теперь дрожащий от холода Николай понятия не имел, сколько на самом деле прошло времени с того момента, как в селе начались крики и беготня – очень уж большими рывками двигалось восприятие им времени, то в одну, то в другую сторону. Но тише явно не становилось. Несколько последних минут недоучившийся студент провёл на корточках под одним из подоконников того же самого дома, внимательно разглядывая глухой бело-серый забор и ожидая, что вот-вот через него, в стиле татаро-монгольских завоевателей полезут полные энтузиазма местные жители. Чем занимаются сейчас «москвичи», он понятия не имел – более того, мысли об этом уползли куда-то совсем далеко, не вызывая уже никакого беспокойства. Надо было снова рассчитывать только на себя. Ребята, однако, никуда не делись, и что можно предпринять с таким безнадёжным грузом за спиной, Николай не знал.

Это не было апатией в правильном смысле этого слова, – он был достаточно собран и готов к тем событиям, которые могут начаться вокруг него. Но собственное равнодушие было интересным. Страх никуда не исчез, но теперь он существовал как бы сам по себе. Ощущать это было странно. Фатализм? Чёрт его знает… Неважно. Главное, что не подходило слово «безнадёжность» – по причине того, что оно никак не сочеталось с весом и содержанием трёх полных автоматных рожков, одного примкнутого и двух в подсумке. Девяносто патронов. И штык, отмыкать который он так и не стал.

«Тупоьрси» – это по-чеченски «типичный русский». Хорошее слово. Чеченский язык вообще по-своему красив. К сожалению, это было плохим подспорьем в его изучении: за последние годы слишком многие офицеры спецназ, освоив чеченский вслед за двумя-тремя другими языками, остались в этой земле навсегда. «Туп-эпсар» – это «штабной офицер», «тъема-аьзни» – «женщина-боевик», «беркема» – «вертолёт», «йоккхатоп» – «артиллерйское орудие», «минатоп» – соответственно, «миномёт». Будем надеяться, что у местных жителей его нет. Равно как и «гиратопа» – то есть гранатомёта. В последнее Вадим, впрочем, почти не верил: отечественный РПГ – вещь в партизанской войне незаменимая, и без него вряд ли здесь обойдётся.

Командир группы оторвался от изучения покрытого кустами пространства, образованного изгибом кончавшегося почти вплотную к обрыву забора, и поглядел на минутную и секундную стрелки часов. Ещё полторы минуты. Ребята были уже готовы – те, кто оставался рядом. Пять минут назад двое уползли вдоль того же обрыва вперёд и в сторону, и сейчас должны были выбирать позицию позади той толпы, что разогревает себя за забором. В доме не оставалось уже никого – как не было никого и у противоположного края двора, и внизу, на бывшей позиции Сергея. Оттуда в любую секунду мог кто-нибудь полезть – но тот, кто на это способен, наверняка будет весьма осторожен, поэтому как минимум полторы минуты они еще проживут.