Четвёртая четверть - читать онлайн книгу. Автор: Инна Тронина cтр.№ 50

— Давай, до утра дождёмся. — Мать вся дрожала. Ей всегда холодно во время сердечных приступов. — Тогда уже…

— Тогда поздно может быть, — жёстко ответил шеф. — Пусть «неотложка» приедет.

Он быстро набрал номер. Когда услышал, что бригада будет, выключил связь и повернулся ко мне.

— Русланыч, я их встречу внизу. Надо ведь дверь открыть. А потом я сиделку пришлю, для вас обоих. Согласны?

— Да зачем? — испугалась мать. — Мне приступ снимут, и я всё смогу делать. Мы же не инвалиды, в конце концов. Справимся…

— Как знаешь. Если передумаешь, звони на «трубу». Я всё время буду в разъездах. В случае чего, связывайся через Гету Ронину. Русланыч номер знает. Молодец девчонка! — Шеф улыбнулся одними глазами. — Чужую беду так близко к сердцу приняла! Ведь Липа столько раз хамила ей по телефону…

— А почему? Ревновала? — сразу поняла мать. — Вы из-за этого поссорились?

— Ага. Теперь уже скрывать нечего. Я погорячился, ударил кулаком по столу, а зеркало со стены сорвалось. Какой дурак его только вешал? Потому я и ждал несчастья. Конечно, сам во многом виноват. Жалел Липку как сироту, как невинную жертву политических разборок. Чтобы ей легче было жить, помогал материально. Исполнял любой каприз — лишь бы доставить удовольствие. Может, и не было в том нужды. Но произошло развращение и пресыщение. Я имею в виду не секс с малолеткой, а совсем другое. Олимпиада стала требовать от окружающих всяческих жертв во имя своей персоны. Эксплуатировать чужую жалость, желание помочь сироте, утешить её…

Андрей хрустел пальцами, скрипел кожанкой, стучал подошвой по полу. Ботинки его были перепачканы в грязи. Скорее всего, в темноте оступился, попал в лужу. Расстроился после Геткиного звонка, и ослабил внимание. Наверное, и носки промочил, а переодеваться некогда.

— Теперь я думаю, что не спасал девчонку, а губил её. Потакал всяким капризам, и других заставлял делать то же самое. Олимпиада вообразила, что мир крутился вокруг неё одной. Я. Чугунов, Матвиенко должны бесконечно терпеть её выходки. И, в итоге, убить друг друга, чтобы доказать свою любовь…

Андрей взялся за дверную ручку, кивнул нам с матерью.

— Ладненько, я побежал. Доктора дождусь во дворе. Не знаю, почему Микола сорвался именно вчера, если это сделал он. Чистая сто четвёртая статья. «Состояние сильного душевного волнения, вызванное ревностью, спровоцированное оскорбительными репликами потерпевшего…» Но я сына я должен вернуть — во что бы то ни стало. И воспитать в своей семье. Оксана не может тащить в дом мужа ещё и своего племянника. Ведь Эфендиеву он — никто. — Андрей щёлкнул замками кейса. — Божок, если найдётся Щипач, дай мне знать. Спроси, слышал ли он что-нибудь обо мне. Если слышал, скажи: «Озирис хочет тебя видеть. И помочь — без вмешательства милиции». Ну, ты справишься…

— Справлюсь. Щипач — кент понятливый, — залихватски ответил я.

— Ты считаешь, что Липочка сама во всём виновата? — изумилась мать. Она тряхнула головой, отбрасывая со лба рыжие волосы. Шеф, похоже, и не заметил, что она выкрасилась.

— Да, я так считаю. Конечно, ей всего пятнадцать… было, — с трудом сказал Андрей. — Она не могла судить здраво. Но можно было понять, что счастье само идёт в руки! Микола так любил её — буквально пылинки сдувал! И Лёха был бы хорошим мужем. Но она хотела добиться меня. Ребёнка я ей подарил — по огромной просьбе. Но чтобы себя самого — это уж слишком. Не знаю теперь, где буду ночевать. Вам утром позвоню — узнать, как ночь прошла. Но сегодня ведь прилетает Оксана…

— Её-то как жалко! — всхлипнула мать. — Сестру убили, племянник пропал. И братья ещё перед этим… Она — сильный человек, конечно. Но это уже слишком! Остаться одной, с ребёнком, в чужой стране… Была большая семья, и нет её!

— Оксана, конечно, будет в горе, — согласился Андрей. — Но я объясню ей всё, постараюсь вытянуть из депрессии. Думаю, она поймёт меня. И мы будем вместе работать.

— Да ты сразу не запрягай девушку! — испугалась мать. — Дай ей сестрёнку похоронить. Вникни в её положение…

— Вместе похороним, — заверил Озирский. — Но Оксана из тех, кого лечит работа. И не одна она. У неё прекрасный муж, лучше не бывает. Лучше у такого человека быть четвертой женой, чем у какого-нибудь обалдуя — единственной. И Отка у неё есть. А Андрейку обязательно найду. Вам обоим клянусь — отыщу! Всё, я побежал. Сейчас «неотложка» приедет.

Озирский уже успел вызвать лифт. Кабина как раз пришла на наш, четырнадцатый, этаж. Шеф послал нам воздушный поцелуй, и двери закрылись. На створках были написаны разные нецензурные ругательства. И много чего ещё по-английски. Был там и мой автограф. Тоже неприличный. Я обещал разбить яйца тем, кто будет уродовать двери. Мать из-за этой фразы больше всего переживала. Только не знала, что это я написал.

— Русик, уйди со сквозняка немедленно! — Мать крепко обняла меня. — А то совсем свалишься. Этого мне ещё не хватало! Немедленно в постель!

— Ты сама в постель ложись. «Неотложка» к тебе едет, а не ко мне, — резонно заметил я. — Увидят, что ты бегаешь по квартире, и запишут ложный вызов.

Мать закрыла лицо руками, села на пуфик, застонала. А я быстренько достал баллончик с автолаком, чтобы уничтожить вообще все надписи. Противно смотреть на всё это. Снял колпачок, взял баллончик поудобнее. Но в это время лифт остановился на нашем этаже. И я чуть не окатил синей краской врача с фельдшером. Оказалось, что они к нам уже приезжали месяц назад.

— Что, опять? — коротко спросил рыжий врач. Я знал, что его фамилия — Литвинов. — Сердце?

— Да, опять, — виновато ответил я. — Сейчас в «Дорожном патруле» передали — знакомую девчонку зарезали. Мать и расстроилась.

— Вот это да! — присвистнул фельдшер — молоденький парнишка. — Мы на станции тоже смотрели, пока вызовов не было. Это первый сюжет, что ли?

— Да, — с готовностью кивнул я.

Фельдшер уже тащил в комнату аппарат — снимать у матери электрокардиограмму. Врач что-то говорил ей, успокаивал, надевал на руку манжетку тонометра — чтобы измерить давление…

Миколе казалось, что ладони, меховые манжеты, кожу куртки уже никогда не отмыть от крови. Он постоянно пересаживал ребёнка с одного колена на другое, стараясь прикрыть пятна. Мысли были бредовые, потому что кровь Олимпиады Бабенко не брызнула на куртку убийцы. И на джинсы его не попало ни капли. А руки он долго, тщательно отмывал — ещё на Звенигородке.

В детском саду Коля Матвиенко слышал сказку «Синяя Борода». Кажется, её написал Шарль Перро. Так вот, там муж убивал своих жён. Их кровь потом проступала на ключе. И это страшное пятнышко было никак не уничтожить. Микола то и дело доставал носовой платок, плевал на него и начинал вытирать заросшие щёки.

Ему казалось, что пассажиры тверской электрички с ужасом, недоумением, отвращение смотрят на него. Парень с грудным младенцем на руках — уже странное зрелище. К тому же, ребёнок ни разу не пискнул, не шевельнулся во время пути. Андрейка спал сидя, потому что Микола напоил его пивом. А сам думал, как отмыться от липких алых пятен, которых на самом деле не было.