Мне давно хотелось убить - читать онлайн книгу. Автор: Анна Данилова cтр.№ 45

За тяжелой, обитой потускневшим рыжим дерматином дверью стояла маленькая полненькая брюнетка в ярко-красных брючках и черной трикотажной кофте.

Определить ее возраст было бы почти невозможно: белая матовая кожа без единой морщинки, румянец на полненьких щечках, большие черные глаза, напоминающие мокрые сливы, пухлые губы, а над ними – чуть заметные темные усики. Головка, будто у ангелочка, которому надоело ходить со светлыми кудряшками и он решил изменить цвет волос.

– Входите, я вас знаю, вы – Крымов. Крымов собственной персоной!.. – Миллер, иронично улыбаясь, вдруг схватила Крымова за руку и почти втянула к себе в квартиру. – Сейчас я включу свет и хорошенько рассмотрю вас… Ба, да вы и впрямь красавчик…

Крымов опешил от подобной бесцеремонности.

– Интересно, вы всегда так встречаете мужчин, которые звонят в вашу дверь? – спросил он, с интересом осматривая заставленную громоздкой старинной мебелью прихожую, в которой мог бы поместиться кабинетный рояль вместе с бильярдом. ;.

– Да бросьте вы эти церемонии… Нет, – каркнула она, потому что голос ее был до смешного низок и хрипловат и вместе с тем привлекателен. – Нет, я встречаю так только тех мужчин, имя которых не сходит с уст моих клиенток. Они все вас ненавидят и любят одновременно.

Если бы вы только знали, сколько платьев и ночных рубашек я сшила специально ДЛЯ ВАС…

– Я не Казанова, – пожал плечами Крымов. – Вы меня с кем-то путаете…

С него сняли шапку и помогли освободиться от тяжелой меховой куртки.

И все же ему нравилась эта Миллер, он был бы даже не прочь приударить за ней.

Она провела его в большую комнату, в центре которой стоял невероятных размеров стол, на котором замерло истерзанное временем и пухлыми ручками Аллы Францевны лекало. Готовилось очередное женское оружие, направленное на то, чтобы сразить мужчину. Еще бы: малиновый панбархат! Женщина, упакованная в такую соблазнительную ткань, была обречена на успех. Даже при отсутствии фигуры как таковой…

– Присаживайтесь. Никак вы решились жениться?

– А вы откуда знаете? – Крымов не переставал удивляться.

– Ну не сорочку же для себя вы пришли заказывать?

И не вечернее платье для вашей пассии, поскольку женщины предпочитают это делать в одиночку. Значит, вы пришли, чтобы договориться о свадебном платье. Я угадала?

– Да, почти.

– И кто же ваша избранница? Какая-нибудь актриса или балерина? Вы, мужчины, любите, чтобы ваши женщины хоть в какой-то степени были достоянием других мужчин. Вас это подстегивает… Хотите выпить?

– Вообще-то я за рулем.

– Тогда, может, кофе?

– С удовольствием.

– Подождите одну минуту…

Она ушла, а Крымов с нескрываемым любопытством принялся разглядывать стены комнаты, завешанные фотографиями и афишами клиенток Миллер. Да, она была права, когда говорила, что здесь многое шилось для него, для Евгения Крымова, потому что среди женских фотопортретов он увидел много знакомых лиц. Просто-таки до боли знакомых… Полина Пескова. Не женщина, а цветок! И хотя ее уже давно не было, она смотрела на него с портрета как живая и дразнила его одним только своим взглядом! А как ревновала его к ней Юля…

Он подумал о том, как неспокоен и тревожен был всегда в присутствии Юли, и теплое чувство к милой его сердцу Наде Щукиной затопило его душу. Как же могло такое случиться, что она, находясь всегда рядом и заботясь о нем, оказалась в объятиях этого извращенца Чайкина? И почему он раньше не замечал ее любви и нежности к нему? Неужели все дело в ее внешней доступности, веселости, легкомысленности и эмоциональности?

Да, безусловно, Юля более изысканна, тонка и, быть может, даже умна по сравнению с Щукиной. Но у нее холодное сердце, она рассудочна, как может быть рассудочен лишь мужчина. А ведь женщина – раковина, предназначение которой открываться или закрываться, не более… Вот Надя открыта для любви, и мозг ее направлен именно на это действие. Разве не об этом мечтает каждый мужчина – раскрыть эту самую раковину, проникнуть в нее и почувствовать себя в ней, в ее нежной и свежей мраморности, полновластным хозяином?

Вернулась Алла Францевна и принесла на подносе две чашки кофе.

– Вас не тошнит? – спросила она, насмешливо кивая головой в сторону портрета Полины.

– От чего? – удивился Крымов такому неожиданному проявлению цинизма у этой, внешне показавшейся ему умной и милой, портнихи. – От Полины?

– Да нет же, сердцеед вы этакий… От того количества сердец, которое вам пришлось съесть?

Он с облегчением вздохнул:

– Нет, у меня с этим все в порядке.

– Вам захотелось детей?

– А почему бы и нет?

Он не мог ей нагрубить, хотя другой женщине он ответил бы резче: в сущности, какое ей дело до его личной жизни и до того, на ком он остановил свой выбор?

– Я знаю, чем вы покоряете женщин, – сказала Миллер и грустно улыбнулась.

– И чем же?

– А тем, что вы еще ни разу никому полностью не принадлежали. А это наводит на мысль о том, что и сейчас вам нельзя верить… Я не завидую тем, кто попался в ваши сети. Особенно той, для которой вы хотите заказать у меня свадебное платье.

– Но почему?

– Да потому, что не уверена, что дело пойдет дальше примерки… – Голос ее звучал уже жестче.

– Вы хотите сказать, что свадьбы не будет?

Она лишь развела руками.

На почте им не повезло: мало кто хотел говорить о Литвинец.

– Она и не работала вовсе, а так, заявится и сразу же убежит куда-нибудь. Да и за зарплату она не держалась, у нее во-он сколько мужиков было, зачем ей такая мизерная зарплата…

– Про бл.., эту говорить? Да пусть у меня язык отсохнет…

Две женщины в сером, какие-то распаренные, очкастые и источающие запах козьей шерсти, уткнулись в свои записи и всем своим видом показывали, что они не расположены говорить о бывшей коллеге.

– Послушайте, – увещевала их Юля, – любая информация о Наташе может помочь нам найти ее… Я понимаю, конечно, что она своим поведением настроила против себя весь город, но она тоже живой человек…

– Да мертвый она человек, – отозвалась одна из работниц почты и махнула рукой, – была бы живой, давно объявилась бы. Ей и зарплата причитается, и отпускные.

А она уж своего не упустит. Я не удивлюсь, если узнаю, что ее свои же и убили…

– Как это?

– Да очень просто: любая баба, у которой она увела мужика, могла бы сотворить с ней такое. Да вы на Графском озере ее поищите.