Все дело в платье - читать онлайн книгу. Автор: Татьяна Веденская cтр.№ 22

– Парк Сладкого! – усмехнулась Юля, разворачивая конфетку, и Маша снова отчетливо ощутила, что что-то не так. То ли глаза у Юли горели ярче обычного, то ли она, вопреки обыкновению, навела красоту и даже губы накрасила. Может ли такое быть, чтобы она прямо при Маше строила глазки Роберту? Потому что именно это она и делала, к полнейшему изумлению Марии. Впрочем, ей могло и показаться. Даже если и так – в этом не было бы ничего странного. Роберт был чертовски привлекателен, умел одеваться и вести себя как настоящий джентльмен, хотя, как и многие ему подобные, джентльменом не являлся. Но Юле-то откуда знать об этом?

– А когда Гончаров вернется, кстати? – спросил Роберт, продолжая беззаботно смеяться. Маша чуть не подавилась чаем.

– Уверена, мы можем начать и без него, – только и нашлась что сказать Маша. Улыбка затухла, и Роберт посмотрел на Машу с беспокойством.

– Что-то случилось?

– С чего ты взял? – делано рассмеялась Маша.

– С того, что ты исчезла на две недели, и он исчез на две недели. Я не хочу показаться грубым или сунуть свой нос в чужие дела, но все же… Ты в порядке? – в этом вопросе было так много той человеческой близости и искреннего участия, от которых Маша в свое время сходила с ума. Трудно поверить, как можно ошибаться в людях. Но она умеет ошибаться по полной программе. Разве нет?

– Я в порядке, но я понятия не имею, когда вернется Гончаров. Может быть, никогда? – улыбнулась Маша, внутренне холодея от этой перспективы. Что, если смутно угадывающееся в утреннем сумраке лицо, взволнованное, но твердое, – это все, что останется в ее памяти? Что, если Маша больше никогда не увидит Николая? Какая досада! Мария так и не перестала думать о нем чуть ли не каждую минуту.

И когда темный внедорожник возник на горизонте, пересекая гнутые линии уже уложенных поселковых дорог, Машино сердце стукнуло и ухнуло куда-то вниз. Электрический разряд пробежал по ее телу, и она невольно прилипла к окну, пытаясь убедить себя, что это еще, может быть, и не его машина. Но это была его машина, и за рулем сидел его водитель, и к тому же Маша помнила номера.

Она старалась вести себя естественно, но это было так трудно, потому что, против всякой логики, Маше казалось, что стоит им с Николаем увидеть друг друга снова, как история, оборвавшаяся так нелепо, будет продолжена.

– Неужели Гончаров? – воскликнула Юля, подходя к окну. Роберт отставил в сторону чашку и тоже приблизился в ожидании интересного.

– Было бы странно, если бы он просто бросил поселок, которым занимается уже два года, – пробормотала Маша.

– Он может себе позволить любую странность, верно? – улыбнулся Роберт и приблизился вплотную, чтобы тоже разглядеть происходящее. К сожалению, ни один из них не учел того простого факта, что если им хорошо видно, то и их тоже видно – будьте-нате. Гончаров вышел из автомобиля, глядя прямо на окно, в котором торчали три любопытствующие персоны. Маша вздрогнула от того, каким холодом окатил их Николай. Наверное, он заметил их еще через автомобильное окно. Заметил их… с Робертом. Господи, какая нелепость! Ну почему он не мог увидеть ее стоящей рядом с Щучкой! Даже если бы она обнималась и целовалась с Борисом Яковлевичем, это было бы лучше, чем стоять рядом с Робертом. Чертов Роберт, ну почему!!!

– А он загорел, вам не кажется? Ого, а с кем это он? – голос Юли заставил Машу буквально подпрыгнуть на месте. С кем это он? Юля была права, и Гончаров приперся на поле не один. Из галантно раскрытой Николаем двери заднего сиденья выпорхнула высокая стройная и тоже, вот черт, загорелая девица лет двадцати пяти. Она стояла на своих высоченных шпильках и оглядывала «Раздолье» так, словно только что купила его или просто получила от Гончарова в дар за что-нибудь… о чем Маша и думать не хотела. Вот, значит, чем он был занят, пока Маша рыдала на даче! Вот ради кого она била телефон! Маша даже не заметила, как ее кулаки сжались в бессильной ярости. И с единственной мыслью – «да чтоб я еще хоть одну слезинку» – Маша развернулась к столу и заехала по миске с печеньем. Как и почему она сделала так – и сама не поняла. Кажется, ее рука в тот момент зажила отдельной от Маши жизнью. Результат – пластиковая миска слетела со стола и упала на пол, печенья рассыпались вокруг нее, а в комнате воцарилась полнейшая тишина. Маша посмотрела на Юлю, потом на Роберта, а затем обратно на Юлю.

– И нечего пить чай в рабочее время! – выпалила она и вылетела за дверь. Юля растерянно посмотрела ей вслед:

– Какая муха ее укусила?

Она была красива. Как же, черт возьми, можно быть такой красивой! Маша смотрела на эту птицу-лебедь, плывущую по их офису, как по лазурному венецианскому Гранд-каналу, и все головы поворачивались, и все разговоры останавливались. Она вызывала у мужчин паралич воли, а у женщин ядотечение и острые приступы ненависти к самим себе. У Маши Кошкиной, во всяком случае, от ядотечения даже губа треснула.

«Я уродливая старая коряга», – думалось Маше каждый раз, когда принцесса-лебедь проплывала мимо нее. Хотя принцесса была старше Маши. Но какая разница, сколько тебе лет, когда на тебе тако-о-о-е платье! «Я – угловатая неуклюжая колода, способная только бегать по полю в кедах», – думалось Маше. Эта и еще миллион вещей преследовали ее теперь, главной из них была: «Гончаров больше никогда не посмотрит в мою сторону». Конечно, не посмотрит. Какой дурак бы на его месте оторвал взгляд от принцессы хоть на секунду?

Хотя Гончаров вел себя в присутствии лебеди куда свободнее. Впрочем, это было объяснимо. Он сам в каком-то смысле был принцем, пусть и без того слащавого налета романтики, которым обычно покрывают карамельные фигурки принцев. Нет, Гончаров был принцем, в королевстве которого все под контролем. Он властвовал умело и рука его была тверда. Он не был эталонно красив, но привлекал чем-то первобытным, этим неуловимым ощущением того, что уж он-то мамонта завалит обязательно. За его спиной хотелось укрываться, для него хотелось разводить огонь в очаге. Но ему этого не требовалось, ибо, как и у любого нормального принца, для этих целей у Гончарова имелись профессионалы, нанятые им в качестве Золушек. Принцессу же звали Ольгой Дмитриевной Чезгановой, как ее представил Гончаров, и приехала она не иначе как с инспекцией по своему будущему королевству.

И – в этом Маша была глубоко убеждена – чтобы показать Маше Кошкиной ее место. Ее жалкое место в жизни. Брысь под лавку, Кошкина.

– Ольга Дмитриевна будет заменять меня на поле, – заявил Гончаров со всей возможной непринужденностью, собрав в холле нового здания въездной группы всех, кто в тот момент находился в «Раздолье». – У нее все те же самые полномочия, что и у меня, так что, если нужно принять какое-то решение, можете обращаться к ней. Ее кабинет будет прямо рядом с моим. Вопросы есть?

– А нас? Нас переведут в главное здание? – глупые менеджеры по продажам закудахтали, как выводок кур, мечтающих о новом комфортабельном курятнике. Маша стояла, спрятавшись за спинами рабочих, не желая и не имея сил смотреть Гончарову в глаза. Изнывая от презрения к себе и осознания собственной ничтожности. «Ее кабинет будет прямо рядом с моим». А волосы у принцессы тоже черные, но, в отличие от Машиных, они ухоженные, блестят неестественно, будто их натирали воском тысячи невидимых фей. Ольга Дмитриевна улыбалась доброжелательно, но не заискивающе, с достоинством. Маша подумала: «Господи, как она держится на таких огромных шпилендрах? Это же невозможно! Это – как постоянно ходить на мысочках по канату!»