Любовь надо заслужить - читать онлайн книгу. Автор: Дарья Биньярди cтр.№ 54

Он спит в своей ярко–оранжевой кроватке: выбирая ее, я никак не ожидала, что она будет под цвет волос нашего малыша. У его отца медная шевелюра, а Джузеппе рыжий, как морковка. И очень красивый. Кругленький, нежный. Я знаю, что он проснется, потягиваясь, с улыбкой, ни разу не видела, чтобы он просыпался в плохом настроении. — Подожди, — говорит Лео, — увидишь, когда пойдет в школу.

В то утро, когда меня положили в клинику Святой Урсулы, Альму только что перевели из реанимации в палату. Она пролежала в больнице еще неделю, а меня отпустили под честное слово, что я приду домой и буду лежать в постели. Хорошо, что мы не встретились, это было бы забавно: мать и дочь лежат в одной больнице, только на разных этажах. Одну сбил мотоцикл, у другой — дефектная плацента. Я позвонила Альме, как только вернулась домой и улеглась в постель. Франко рассмешил ее, рассказав про замороженную курицу в пакете.

— Тони, помни, что ты не Сорани. У Зампа не бывает соматических расстройств, запомни, — пошутил он. Франко прав, когда говорит, что мама никогда не пасует перед конкретными проблемами, наоборот, становится сильнее.

Моя постель как малый челн… Я провела целый месяц на этом корабле, у меня было время и перечитать Стивенсона, и все обдумать.

О случившемся с ней в Пиластро Альма рассказала Лео. Это так нелепо, но я ей верю, и Лео тоже. Лео чувствует ложь. Альма хотела встретиться с Винсентом, преступным любовником времен ее феррарской молодости. Она знала, что он живет в Болонье, у нее был его телефон, он написал ей из тюрьмы.

Она и не думала его искать до того самого дня, когда ей пришла в голову мысль помочь Лео в расследовании дела калабрийской мафии. Идея столь великодушная, сколь и безумная, что очень похоже на Альму, поэтому я ей верю.

Винсент назначил ей встречу в том самом баре, но не пришел, и Альма решила вернуться домой. Она вышла из бара, где практически сразу же началась стрельба, и киллер, убегая на мотоцикле, сбил ее.

Лео выяснил, что Винсент был там, в баре. Альма его не узнала, настолько он изменился. Когда я показала ей фотографию еще крепкого мужчины с одутловатым лицом, которую мне дал Лео, Альма отвела взгляд: «Вряд ли это он». А потом тихо добавила: «Разве что глаза… ”

Винсент не имел никакого отношения к перестрелке. Он сидел за столиком, один, и наблюдал издали. Киллер сказал потом, что ждал, пока «уберется та женщина, чтобы прикончить того типа, которого надо было прикончить». Этот обкуренный болван, прождав полчаса, пока Альма уйдет, все–таки сбил ее, удирая на мотоцикле.

Винсент совершенно случайно оказался на свободе. Лео сказал, что за последние тридцать лет он больше времени провел в тюрьме, чем на воле. Мы не знаем, почему он не подошел к Альме: может, не хотел показать ей, как он сдал, или, что более вероятно, не хотел впутывать ее в эту историю.

— Думаю, когда он понял, что происходит, испугался получить еще двадцать лет, — предположил Лео.

Кажется, Альма стесняется своего поступка, и я избегаю разговоров о Винсенте.

Мы мало говорили о том, что я узнала в Ферраре.

В первые три месяца я думала только о Джузеппе.

Сейчас снова начала писать.

Девушка покончила с собой. Умница, красавица, ни в чем не нуждалась: ее отец не верит в самоубийство и начинает собственное расследование в поисках убийцы. Инспектор Эмма Альберичи выясняет, что девушка действительно покончила с собой, может, из–за скуки, но решает ничего не говорить отцу, чтобы не умножать его страдания.

«Напоминает роман Мартина Эмиса, который я читал несколько лет назад» — написал мне Луиджи, когда я рассказала ему сюжет.

Он прислал по электронной почте поздравления с рождением Джузеппе и сообщил, что в конце года они переезжают в Палермо: «Россана рада, и я тоже. Чуть больше солнца и куча работы. Хватит с меня оцепенения Феррары. Тебе будет приятно узнать, что Риккардо, парень Изабеллы, полностью оправдан, они уезжают жить в Рим».

Луиджи, в отличие от Лео, пишет не так, как говорит, более формально. Лео не читает романов, но пишет просто и естественно, что мне очень нравится. Письмо Луиджи заканчивалось неизвестными мне стихами Джорджо Бассани.

«Я подумал, как могло бы завершиться расследование, если бы Майо был одним из героев твоих книг. Обычно я не читаю детективы, но твои прочел все, и они мне понравились: их можно назвать экзистенциальными триллерами. По–моему, тебе бы хотелось, чтоб история Майо завершилась так, как в этих стихах Джорджо Бассани:

Сказать вам правду, дорогие, не знаю,

через сколько дорог,

из какого далека

смог я вернуться

после долгой разлуки.

Скажу вам только, что

я доверился кому–то,

кто вел меня сквозь тьму,

молча за руку

взяв».

Луиджи не представляет, насколько он прав. Это прекрасные стихи, и в романе Майо обязательно бы вернулся. Но Луиджи не знает того, что узнала я: мы с Лео решили ничего ему не говорить. Я все обсудила с Лео, и он согласился со мной во всем, кроме одного: Альма ничего не должна знать о брате.

После рождения Джузеппе я написала Лии и Микеле: «Джузеппе Джакомо родился. Мы чувствуем себя хорошо. Приедем в гости, когда станет чуть прохладнее».

Но так никуда и не поехали. Может быть, когда Джузеппе начнет ходить, мы съездим на кладбище, к семейству Нанетти.

Альма не хочет ехать в Феррару, на мое предложение она ответила отказом. Я‑то представляла себе, что мы вместе можем пойти в ее дом на виа Виньятальята, но потом поняла, что она никогда не вернется к призракам прошлого. Теперь и я не хочу.

Лия прислала мне открытку с видом феррарского замка Д’Эсте и только с одним словом, написанным летящим почерком: «Поздравляю».

А Микела позвонила.

Я поняла, почему она это сделала: она боялась, что я все рассказала Альме.

Но я успокоила ее. Сказала, что одобряю ее решение и что я тоже не стала говорить Альме о том, что Майо умер всего десять лет назад.

— До рождения Джузеппе мне пришлось месяц лежать в постели, у меня было время подумать. Я поняла, что иногда требуется больше мужества не говорить правду, чем сказать ее, — так я объяснила Микеле, — признаюсь, я поняла это благодаря тебе. Если Альма узнает, что тридцать лет чувствует себя виноватой в трагедии, которой не случилось, тогда все потеряет смысл.

И я почувствовала, что Микела облегченно вздохнула.

— Дело в том, что нельзя принимать решения за других, — ответила она. — В книгах ты можешь это сделать, в жизни — нет. Это только их история, Альмы и Майо.

А я подумала, нет, неправда, это и моя история, и ее, Микелы, тоже, но ничего не сказала, и мы быстро попрощались.

Если я когда–нибудь приеду в Феррару, я знаю, что не буду искать встречи с Микелой, — никого не нужно принуждать к воспоминаниям. Если ты хранишь тайну, ты становишься более сильным, но при этом более одиноким. Тайны приносят страдания, особенно тем, кто их хранит.