Кремль 2222. Строгино - читать онлайн книгу. Автор: Олег Бондарев cтр.№ 50

Один из нео махнул дубиной справа налево, и стаббер, поднырнув под оружием дикаря, метнулся к ублюдку вплотную и вогнал меч прямо в дрожащий от напряжения живот. Понимая, что выдернуть клинок не успевает, невзирая на боль, Гром ухватил мертвеца увечной левой рукой и развернул. Дубина второго нео обрушилась на спину покойника, да с такой силой, что первый дикарь едва не придавил своего убийцу. Пыхтя, Гром оттолкнул труп и попятился, увлекая за собой клинок. Второй нео отшвырнул покойного собрата в сторону, будто тряпичную куклу, и бросился на стаббера, размахивая дубиной над головой. Он был слишком взбешен, чтобы действовать разумно, и разведчик, без особого труда разминувшись с грозным оружием, снес нападающему голову.

– Гром!

Стаббер резко повернулся на голос и увидел, что Бо провалилась в Поле Смерти и упала на землю, а нео навалился на нее сверху, прижав к асфальту тяжеленной своей тушей. Гром с отвращением наблюдал, как лопается и слазит кожа на его плечах и спине, как сам нео начинает стремительно увеличиваться в габаритах.

Внезапно неандерталец вздрогнул, после чего мелко затрясся и выпал из Красного Поля. Из глаза его торчал кинжал беглой рабыни.

– Бо! – воскликнул Громобой и бросился к Полю смерти.

Стаббер уже пересекал его пылающую алую границу, когда яркая вспышка ослепила его…

А потом наступило абсолютное ничто.

Когда же стаббер открыл глаза вновь, на него смотрели алые глаза «Рекса».

* * *

– Я не могу объяснить, как я подчинил его волю, – признался Громобой, сделав еще глоток из бутылки. – Сложно описать, как это выглядит. Я будто видел яркое пламя, которое обвивала черная змея, и я эту змею прогнал… не знаю, как, но прогнал. И сжал пламя в кулаке. Так я это все ощущаю, паренек.

Он замолчал. Воцарилась гнетущая тишина, нарушаемая только привычными уху шумами московской Зоны.

– Ты, надо думать, хочешь спросить, что стало с Бо? – невесело усмехнулся нейромант, глядя в пол.

Он облизал пересохшие губы, а затем со всего размаху швырнул полупустую бутыль в «Рекса». Игорь вздрогнул от неожиданности. Бутылка разбилась об обшивку стального ящера и осталась на грязном боку темным пятном. Вадим прокричал что-то, явно недовольный, но на него никто даже внимания не обратил.

– От нее ничего не осталось! – проорал бородач. – Красное Поле сожгло ее полностью! Когда я открыл глаза, там не было ни ее, ни нео, которому моя храбрая Бо вогнала в глаз свой кинжал… С того момента прошло уже больше года, но я до сих пор не могу свыкнуться с мыслью, что моей жены… и ребенка… больше нет…

Он закрыл лицо рукой и мелко затрясся – видно, ударившись в воспоминания, до того распереживался, что боль утраты, будто волна, снова накрыла его с головой. Игорь же молча смотрел на пламя костра, и глаза его предательски блестели. Что можно сказать человеку в такой ситуации? Любые слова, даже те, что будут тщательно отобраны из массы прочих, никогда не вернут с того света Бо и ее нерожденного ребенка.

– Все было кончено, – сказал нейромант, пару минут спустя убрав руку. Судя по тому, что голос его почти не дрожал, он сумел взять себя в руки. – Поняв это, я некоторое время потратил на осознание своего странного дара, а потом вместе с Щелкуном ушел из того района. Меня не покидало и до сих пор не покидает чувство, что я увел моего соратника у другого нейроманта – того самого, который ассоциировался у меня с черной змеей, обвивающей пламя. И я не думаю, что бывший хозяин очень обрадовался, когда лишился своего питомца. Но мне, конечно же, было на это плевать. Поначалу я искренне хотел свести счеты с жизнью, чтобы поскорей встретиться с Бо, но ее слова о грехе самоубийцы уберегли меня от этого опрометчивого шага. Я побоялся, что, наложив на себя руки, попаду в ад, а не в рай, где оказалась моя чудесная жена с нашей нерожденной дочкой. Тогда я поклялся, что использую свой новый дар, чтобы мстить богомерзкому роду нео до тех пор, пока дышу. И вот, по-прежнему мщу. Сколько могу.

Он замолчал, теперь, судя по всему, уже надолго. Дрова трещали в костре, пламя споро пожирало их, превращая в черные искрящие головешки.

«Так и мы сгораем, день за днем, – думал Игорь, наблюдая за пляской рыжего пламени. – Рождаемся и отправляемся навстречу смерти… Кто-то доходит быстрей, кто-то медленней, но все рано или поздно сгорают дотла…»

Его взгляд переметнулся на Громобоя, который, кажется, начинал проваливаться в сон: по крайней мере, веки он поднимал уже с очевидным трудом, все дольше времени проводя с закрытыми глазами.

«Но это не значит, что мы должны пускать все на самотек. Наши близкие – это все, что у нас есть. Без них происходящее окончательно утратит смысл».

Наконец момент настал. Веки нейроманта опустились и уже не поднялись: он наконец-то забылся сном.

Некоторое время дружинник сидел, просто глядя на спящего. Потом встал, подошел и, поправив видавшее виды одеяло, прошептал:

– Поправляйся, стаббер Гром.

И, вернувшись на свое место, положил на колени автомат.

Это был долгий, чертовски долгий день.

Но завтрашний обещал стать еще длинней.

– Игорь! Поди сюда! К тебе отец!

Юнак, весь в поту, повернулся на голос. В дверях стоял хмурый родитель. Обычно он всегда улыбался при виде сына, ехидничал, но сегодня был как будто сам не свой. Игорь, чувствуя подвох, медленно побрел отцу навстречу.

– Привет, паренек, – сказал родитель, когда сын подошел к нему практически вплотную.

– Привет, бать, – буркнул Игорь, боясь сказать лишнего.

Когда у отца было непонятное настроение, отрок невольно становился робок и нерешителен. И ладно б родитель его бил за неуместную глупость, так нет же – ни разу руку на сына не поднимал, за все десять лет!.. Ни затрещин, ни подзатыльников – воспитывался Игорь только словами.

«Нет ничего сильней слова, – любил повторять батя. – Как ни больно бьет меч, словом можно ранить куда больней. И рана от слова, которая на душе, может вообще никогда не затянуться».

Игорю подобные наставления казались довольно странными. Ну как какое-то там слово может бить больней острого вороненого клинка? Уму непостижимо! Кабы отец не прослыл в Кремле мудрым и опытным разведчиком, юнак давно бы позабыл эту глупую фразу. Но статус бати невольно заставлял Игоря задуматься: может, все-таки это не отец ерунду говорит, а он чего-то не понимает?

– Как успехи? – Батя мотнул головой в сторону тренирующихся ребят: у них как раз было фехтование на деревянных мечах.

– Не получается, – потупившись, сообщил Игорь.

На самом деле, он побил практически всех одногодок – сказывались совместные упражнения с Захаром, – но один, Любим, угодил юнаку по запястью, и теперь каждое движение сопровождалось дикой болью, от которой хотелось прокусить губу до крови.