– Со мной будет Дарья, – воскликнула Ксюша.
– Ладно, – согласился Степа, – позову Мишку, чтобы твоей подруге не скучать.
– Она старая, – захихикала Ксюня.
Я молча слушала девушку. Интересно, как она объяснит свою дружбу с рассыпающейся от древности дамой?
– Дарья моя дуэнья, – выпалила Королева, – родители наняли ее, чтобы я одна нигде не ходила. Да ты не переживай! Она своя в доску, замечаний не делает, будет в сторонке сидеть молча.
– Ага, – протянул парень, для которого наличие соглядатая оказалось, похоже, не очень приятным сюрпризом.
– Она малину не потопчет, – заявила Ксения и отсоединилась.
– Ступай одна, – попросила я, – бессонная ночь не входит в мои планы.
– Забыла про это? – спросила напарница, показывая на браслет на руке, – он каждое слово пишет. Мы должны быть всегда вместе.
– Верно, – вздохнула я.
Ксения округлила глаза.
– Пли-и-из! Мне так хочется в «Павлов»! Это единственный шанс туда попасть. А я потом твое желание исполню. Мы всегда договоримся. Уступи мне, я уступлю тебе, и приз за сплоченную пару будет наш.
– Хорошо, – согласилась я, – идем в «Павлов».
Ксения швырнула трубку, взвизгнула и кинулась к шкафу.
* * *
Без четверти двенадцать мы с Ксюшей подъехали к забору «Монпаласа». Я молча, чтобы браслет не записал ни слова, сунула Ксю деньги на такси.
Мы вылезли из наемного экипажа и встали неподалеку от проходной. Мне было тепло в уггах и пуховике, а спутница сразу заклацала зубами.
На улице декабрь, правда, мороза нет, под ногами слякоть, но все равно холодно, в особенности если на тебе короткая юбка из искусственной кожи, чулки, ботфорты из клеенки, тонкая блузка и куртка из Чебурашки.
– Если Степан задержится, ты превратишься в эскимо, – сказала я.
– Ннет, ммне жарко, – возразила, трясясь, Ксюша.
За спиной зашуршали шины, я обернулась. Из роскошного седана вышел парень и, открыв дверцу, сказал:
– Давно стоите?
– Только вышли, – еле шевеля замерзшими губами, ответила Ксюша и живо юркнула в машину на переднее сиденье.
– Извините, – начал каяться Рубцов, – я пошел в гараж, а мой «БМВ» не заводится, пришлось мамину машину брать, пока ключи нашел… Дарья, вас музыка не раздражает?
– Ни на минуту, – ответила я.
– Говорила же, она супер, – воскликнула Ксюша, – у нас с дуэньей полное взаимопонимание.
– Классно выглядишь, – сделал ей комплимент Степа.
Ксюша, пропрыгавшая больше часа в ванной, подбирая наряд, накручивая волосы и накладывая макияж, небрежно обронила:
– Пришлось надеть что попроще, иначе мать могла спросить, зачем я так к бабке вырядилась!
– Мне не нравится, когда девчонки напяливают на себя шмотки стоимостью в миллион, – вдруг заявил Степа. – Сколько ни объяснял маме и сестре, что неприлично ходить в шубах из снежного барса, они не слушают и разгуливают в манто. Это аморально и жестоко по отношению к животным! Вы не сердитесь, что я опоздал? Ксю, я звонил тебе, а трубка отвечала: абонент недоступен.
Я расстегнула пуховик. Ну, Ксюша, твой ход. Я-то знаю, что она оставила трубку в комнате, предварительно отключив ее. Увидев мой удивленный взгляд, напарница пояснила:
«Не могу этот отстой взять. Сейчас у всех айфоны, а у меня дерьмо кнопочное, да еще только по громкой связи орет. Увидит Степан это чудо и удивится. У богатой девочки такого быть не может. Ну почему мне не посчастливилось появиться на свет в скромном трехэтажном особняке на Рублево-Успенском шоссе? Отчего крутые родители достались Светке Самойловой? Чем я хуже?..»
– После нашего разговора я пошла в салон голову помыть и потеряла трубку, – фыркнула студентка, – это уже пятая за полгода, отцу пока не сказала, он на меня за рассеянность злится.
– Все равно узнает, – покачал головой Рубцов, – начнет звонить тебе и все поймет.
– Ага, – изобразила грусть выдумщица, – глупо, конечно, я веду себя, как страус!
Степа притормозил у супермаркета.
– Пошли!
– Зачем? – изумилась Ксения.
– Давай, давай, – приказал Рубцов. – Дарья, вы с нами?
Я молча вылезла из иномарки.
– Сюда, левее, во! Супер! – командовал парень и в конце концов привел нас в бутик. – Ну-ка, покажи, какая у тебя мобила была?
Я с интересом наблюдала за развитием событий.
– Вон тот! Только белый, – небрежно заявила Ксения.
– Слышь, – приказал Степа продавцу, – нам вон тот, но белый!
Юноша с той стороны прилавка зевнул.
– Завтра приходи.
– Это почему? – не понял Рубцов. – Нам сейчас надо.
– Мало кому че надо! – заржал торгаш. – Ночь на дворе, товар тока с витрины.
– Белого нет? – настаивал Степа.
– На складе есть.
– Так сходи за ним.
– Он закрыт.
– А где ключи?
– В дупле на полке, где воют волки, – схамил продавец.
Степа покраснел, а я расстроилась, сейчас Рубцов полезет в драку, торговец вызовет полицию, и вечер закончится плачевно.
Но события развивались иначе. Степан широко улыбнулся, вынул бумажник, выудил из него купюры, показал их хаму и мирно сказал:
– Может, это поможет тебе отрыть ключи?
Юноша лениво опустил глаза на деньги… Никогда до сих пор я не видела столь быстрой трансформации человека. Наглец вскочил со стула и начал кланяться.
– Секунду, я очень быстро, минуточку, ща…
Через десять минут Ксюша стала обладательницей сотового, о котором даже мечтать боялась, еще из-под прилавка появилась сим-карта с отлично запоминающимся номером, наглый юноша держал ее для особых клиентов.
– Теперь отец не будет тебя ругать, – довольно заметил Степа, усаживая нас в машину, – скажешь, что номер поменяла, мол, старый слишком многие знают, надоели звонками. Дарья, вы же Ксю не выдадите?
– Нет, – улыбнулась я.
А Ксюша настолько была ошеломлена подарком, что забыла сказать «спасибо».
Глава 4
Когда мы вошли в ложу, Степа, радостно закричав: «Селфи», сделал несколько снимков своим телефоном, потом утащил Ксюшу на танцпол, а я устроилась на красном бархатном диванчике. Помещений, смахивающих на купе поезда, в клубе было всего четыре, и в них весело проводили время мужчины средних лет и девочки, с виду подростки.
Часа через два показалась раскрасневшаяся Ксюша и спросила: