Третий Храм Колумба - читать онлайн книгу. Автор: Стив Берри cтр.№ 3

Адмирал посмотрел на пленника.

– Англичане и голландцы называют меня Коламбусом, французы Колумбом, а португальцы Коломом. Испанцы знают меня как Колона. Но при рождении мне дали другое имя. К несчастью, ты никогда не узнаешь моего истинного имени и не сможешь ничего рассказать своим хозяевам, которые ждут тебя в Испании.

Он сделал знак де Торресу, и его товарищ вонзил меч в грудь шпиона.

Тот ничего не успел сделать.

Луис с неприятным звуком вытащил клинок, и тело испанца с глухим стуком упало лицом вниз на землю.

Потекла кровь.

Колумб плюнул на труп, и его примеру последовали остальные.

Он надеялся, что это будет последняя смерть, которую ему пришлось увидеть. Христофор устал от убийств. Вскоре он вернется на свой корабль и навсегда покинет эту землю, так что касик не сможет отомстить ему за шесть смертей. За них ответят другие, но Колумбу было все равно. Все они стали его врагами, и он желал им лишь боли и страданий.

Он повернулся и принялся изучать место, где стоял, пытаясь оценить все детали, о которых ему рассказали.

– Видите, адмирал, – сказал де Торрес. – Складывается впечатление, что сам бог привел нас сюда.

Его старый друг был прав.

Будь храбрым, как леопард, невесомым, как орел, быстрым, как олень, и сильным, как лев, чтобы выполнить волю нашего отца на небесах.

Мудрые слова.

– Пошли, – сказал своим спутникам Колумб. – И будем молиться, чтобы тайну сегодняшнего дня еще долго никто не открыл.

Наши дни

Том Саган сжал рукоять пистолета. Он размышлял об этом моменте в течение последнего года, сравнивал плюсы и минусы и в конце концов пришел к выводу, что один положительный момент перевешивает все отрицательные.

Он не хотел больше жить.

Когда-то он работал репортером «Лос-Анджелес таймс»: вел самостоятельные расследования, получал солидные шестизначные гонорары, его статьи одна за другой появлялись на первой полосе. Он ездил по всему миру – Сараево, Пекин, Йоханнесбург, Белград и Москва. Но его основной специальностью стал Ближний Восток, места, которые Том прекрасно знал и в которых создал себе репутацию. В его распоряжении имелись сотни источников, готовых снабжать его конфиденциальной информацией, и этих людей он должен был защищать любой ценой. Что Саган и доказал, когда провел одиннадцать дней в тюрьме округа Колумбия, отказавшись выдать человека, рассказавшего ему историю о коррумпированном пенсильванском конгрессмене.

Тот конгрессмен отправился в тюрьму.

А Том получил третью Пулитцеровскую премию.

Эту награду вручали по двадцати одной номинации. Одна из них звучала так: «За выдающееся журналистское расследование, индивидуальное или в команде, опубликованное в виде статьи или серии статей». Победители получали сертификат, чек на десять тысяч долларов и возможность добавить к своему имени три бесценных слова – обладатель Пулитцеровской премии.

Том Саган стал таким счастливцем.

Но у него отобрали его победы.

Отобрали историю его жизни.

Лишили всего.

Карьеры, репутации, веры в то, что он делал, и даже самоуважения. В конце концов он стал неудачником в роли сына, отца, мужа, репортера и друга. Несколько дней назад Том нарисовал в своем блокноте спираль и обнаружил, что все началось, когда ему было двадцать пять, он окончил Флоридский университет третьим в выпуске и получил диплом журналиста.

А потом отец лишил его наследства.

Абирам Саган был неумолим.

«Каждый из нас делает выбор – сказал он тогда. – Хороший. Плохой. Нейтральный. Ты взрослый человек, Том, и ты свой выбор сделал. Теперь пришел мой черед».

И отец сдержал слово.

В том же блокноте журналист отметил все свои взлеты и падения. Кое-что там было из далекого прошлого, когда он был редактором газеты в старшей школе и репортером в колледже. Но в большей степени он записывал то, что происходило потом. От помощника новостного репортера до собственного корреспондента и старшего международного корреспондента. Призы. Почести. Уважение старших коллег. Один из обозревателей описывал его стиль так: «Широкомасштабное, наделенное даром предвидения расследование, проведенное с огромным риском для личного благополучия».

А потом был развод.

Отдаление от единственного ребенка. Неудачные вложения денег. И совсем уж бездарные решения в личной жизни.

Наконец увольнение.

Восемь лет назад.

И с тех пор практически ничтожная жизнь.

Том лишился большинства друзей. И в этом была не только их вина, но и его собственная. По мере того как усиливалась его депрессия, Саган все глубже уходил в себя. Еще удивительно, что он не обратился к алкоголю и наркотикам, но они его никогда не привлекали.

Жалость к самому себе производила на него опьяняющее действие.

Том решил умереть здесь, в родительском доме.

Он огляделся по сторонам. В некотором мрачном смысле это было самым подходящим местом. Толстый слой пыли и затхлый воздух напоминали о том, что в течение трех последних лет комнаты оставались пустыми. Саган лишь выносил мусор, платил по счетам и стриг лужайку, чтобы не жаловались соседи. Однако разросшуюся шелковицу давно следовало подровнять, а деревянный забор нуждался в покраске.

Том ненавидел этот дом. Слишком много в нем поселилось призраков.

Он прошел по комнатам, вспоминая более счастливые дни. В кухне, на подоконнике, увидел баночки от джема, который делала мама. Мысль о ней вызвала волну неожиданной радости, однако она быстро исчезла.

Ему следовало написать записку и все объяснить, свалить вину на кого-то или на что-то. Но на кого? И на что? Никто ему не поверит, если он расскажет правду. К несчастью, как и восемь лет назад, в том, что произошло, репортер мог винить только себя.

Будет ли хоть кто-нибудь горевать, когда его не станет?

Уж конечно, не дочь. Он не общался с ней уже два года.

Литературный агент? Может быть. Сейчас Том работал в качестве литературного «негра», и она сколотила на нем приличные деньги. Он был потрясен, когда узнал, какое количество авторов бестселлеров не способны написать ни слова. Что сказал один из критиков во времена его падения? «У журналиста Сагана впереди обещающая карьера автора триллеров».

Придурок.

Но совет его пришелся кстати.

Том задумался: как люди объясняют самоубийство? Это иррациональный поступок – по определению. Значит, он требует объяснений. Оставалось надеяться, что его кто-нибудь похоронит. В банке у него осталось много денег, их хватит на пристойные похороны.