Лолотта и другие парижские истории - читать онлайн книгу. Автор: Анна Матвеева cтр.№ 60

Она уснула глубокой ночью, и видела во сне, как живые шубы разгуливают по кладбищу на тонких журавлиных ногах.

7

Семён проживал в доме по улице Ухтомской – отсюда было рукой подать до кладбища, если кто-нибудь захотел бы, конечно, простирать туда руку. Договорились, что он будет ждать Мамаеву с француженкой ровно в пол-одиннадцатого у главного входа в обитель скорби.

Мамаева оказалась по-европейски точной – Елена Васильевна еле успела собраться (взяла с собой бутерброды – вдруг дети проголодаются – и старый термос, из которого почему-то пахло сушеными грибами, пока она не налила туда крепкий чай с сахаром), как под окном появился обещанный автомобиль. Кем бы ни была щедрая подруга Мамаевой, религиозные взгляды у неё были на редкость широкие – на панельке рядом с радио крепилась православная иконка, с зеркала свисал на шнурке «глаз Фатимы», а в отделении для стаканчиков, куда Елена Васильевна по чистой случайности сунула ладонь, обнаружилась фигурка Будды. Мамаева пристегнулась – и они помчались через весь город. Елена Васильевна еле успевала рассказывать о том, как изменился Екатеринбург – стоило ей показать за окном приметное здание, как оно тут же скрывалось из виду: водила Мамаева совершенно не по-европейски: гнала так, будто скрывалась от преступников.

Между улицей Ухтомской, где обитал Семён и кладбищем располагался сравнительно новый торговый центр под названием «Радуга». На фоне чёрных сосен погоста истошно-яркие цвета этого здания выглядели так абсурдно, что Мамаева поморщилась, как будто налетела на это зрелище не взглядом, а глазом.

Небо сегодня было тяжелым и ноздревато-серым, как бетон. Елена Васильевна не сомневалась в том, что у неё подскочило давление, кровь отливала от одной щеки и приливала к другой. Экуменистическая машина, управляемая железной рукой Мамаевой, с трудом передвигалась в плотном потоке «ашанцев» – любителей выгадать несколько сотен рублей в известном продуктовом магазине, где бабушки с тележками привидениями бродят от полки к полке… Водители-«ашанцы» оставляли кладбище по левую руку, держа курс на другой торговый центр, осенявший район немеркнущим светом ламп дневного освещения. «МЕГА», «ИКЕА», «ОБИ» и «АШАН» – то были имена новых свердловских богов, конкурировать с которыми могли только лишь обладатели поистине радужного оптимизма.

Мамаева въехала на парковку кладбища, и не без шика затормозила прямо напротив лавочки, торговавшей искусственными цветами. Всё, что природа создавала с деликатностью и вкусом, пародировалось здесь без тени жалости: раздирающе-красные розы и ядовито-синие колокольчики продавались поштучно, а безымянная цветочная мелочь шла пучками, как зелень. Похоронные венки напоминали щиты средневековых рыцарей. К ногам Елены Васильевны подбежало целое собачье семейство, учуявшее бутерброды, а от ворот махал рукой Семён, приодетый в новое пальто: заезжайте сюда, я договорился с мужиками! Мамаева снова села за руль, и ворота, действительно, открылись – за машиной следил один из местных пожилых работников, обладатель таких ярко-синих глаз, какие редко сохраняются у стариков. Глаза, как и чернила, и чувства, со временем выцветают – но этому человеку, возможно, в порядке исключения или как награда за страдания, досталась вечная материя. Елена Васильевна встретилась взглядом с этой небесной синевой и подумала – хорошо бы он смотрел на меня вечно. И ещё она подумала, что человек с такими глазами не может стать преступником – эту примету не спрячешь.

Семён звал синеглазого могильщика запросто – Коля. На кладбище излишняя вежливость отмирает сама собой, как и чужие достижения, перестающие быть ценными. Машину они оставили на боковой дорожке, и Мамаева проверила сигнализацию, дёрнув за ручку дверь. Храм стоял прямо перед ними – новостройка, напоминающая шахматную ладью или замок из парка развлечений. Кругом аккуратно расставлены образцы надгробных памятников, скульптурные ангелы и скорбящие длинноногие девы. Шли гуськом – впереди Семён (тоже без шапки, а уши-то уже красные, как бы не отморозил!), за ним Мамаева в утеплённом пальто из болоньи, и, замыкающей, Елена Васильевна с брякающим в сумке термосом.

Поминальная служба ещё не началась, а француженка уже заприметила вора – он стоял в ногах покойника, и скорбел за десятерых. Елена Васильевна испугалась, что похититель шубы узнает её – как же она не подумала о том, чтобы изменить свою внешность! Но вор не отрываясь смотрел на покойника, от которого на расстоянии были видны только нос и ноги – и мелко кивал, прощаясь навсегда.

Француженка юркнула за спину Семёна, и дёрнула его за рукав.

Началось отпевание. Покойная оказалась одного года с Еленой Васильевной, и в этом был печальный смысл. Суровый ликом батюшка прочёл и пропел все необходимые слова, после чего, как опытный лектор, выбрал среди присутствующих отдельное лицо – Мамаеву, и прочёл проповедь, не сводя с неё глаз. Мамаева заметно выделялась среди толпы, в ней чувствовалась детская открытость европейцев, которые, в отличие от нас, не живут в ожидании пинка или обмана, но просто – живут.

Гроб закрыли, толпа вытекала из церкви и разливалась по кладбищу – Елену Васильевну удивило, что к могиле пошли далеко не все. Земля, лежавшая рядом с прямоугольной ямой, была здесь песочно-желтой. Многие плакали. Маленький мальчик повторял, не понимая, что происходит: «А где бабушка?», и высокая женщина терпеливо гладила его по голове.

Елена Васильевна вспомнила похороны своей матери и тётки, и подумала, что саму её, скорее всего, зароют здесь, на Широкореченском кладбище, единственный вопрос – под сосной или берёзой? Неизвестной им женщине досталась сосна.

Вор стоял чуть вдалеке от близких родственников, и был всё ещё без шапки, хотя пошёл сильный снег. Француженка вздрогнула: а что если он действительно хоронит близкого человека? И у преступников такие есть… Он одним из последних бросил горсть земли на крышку гроба.

Когда всех пригласили проследовать к автобусу, вор с облегчением надел шапку и пошёл по дорожке к воротам. Так и простудиться недолго, зимой работать хуже не придумаешь… Промёрз до самых костей! Он сунул руки в карманы, когда с ним поравнялась машина, за рулём – симпатичная женщина. Открылось окно:

– Вы ведь тоже на поминки по Лидии Павловне? Садитесь, подвезу!

Вор был отменным психологом, и считывал людскую натуру с первой же минуты знакомства. Вот и сейчас внутри его что-то дёрнулось, предупреждая – не надо, не садись, – но он замёрз, а в машине было тепло, и женщина смотрела так приветливо…

Задние окна автомобиля затемнены, на пассажирском сиденье справа – никого нет.

– Ну так что? Поедете?

Незнакомка слегка нахмурилась, и вор испугался, что она сейчас уедет, а ему придется трястись в автобусе вместе с незнакомыми заплаканными людьми, и до парковки ещё так далеко…

Он открыл дверь и отпрянул – но мужчина, сидевший сзади, успел втащить его в машину за руки, водительница заблокировала двери, а через минуту на пассажирское сиденье плюхнулась старуха-гардеробщица из кафе «Париж», где он на днях взял отличную шубу – жаль, что пришлось продать её по дешевке.