О людях и ангелах (сборник) - читать онлайн книгу. Автор: Павел Крусанов cтр.№ 113

Наш путь не таков.

Нас объединяет немногое, но объединяет прочно. Мы свободны в выборе пищи и способов отправлений. Мы признаём неразрывный симбиоз четырёх начал: Логоса, Бахуса, Эроса и Марса. Мы презираем любителей “позы мудрости”, учителей жизни, всех, кто “с достоинством несёт” звание творящего. Мы дорожим непринуждённостью артикуляций, простотой жестов и широтой порывов. Творящий не обязан быть предусмотрительным и разумным. Политкорректность не должна подменять эстетические критерии культуры. Мы плачем над либеральным мифом смеясь и отстаиваем преимущество бифштекса с кровью перед морской капустой.

Так определился наш главный враг – экологический маразм, последняя стадия выродившегося гуманизма. Смягчение нравов, о котором мечтала эпоха Просвещения, вне всякого сомнения, произошло. Вслед за ним наступило размягчение.

Нас ждут испытания. Всех».

Князь, Брахман и Нестор высказываются.

Рыбак приветствует публику: «Здорово, земноводные».

Гусляр исполняет духоподъёмные песни.

Встреча инициирует движение, позже названное «Путь белой стаи».

В ночь на 25 января

На постоялом дворе «Измайлово» осуществляется миссионерская акция «Хождение Рыбака в народ», финансово поддержанная Князем, Брахманом и Нестором. Рыбак проводит по льготному (получасовому) тарифу встречу с местной жрицей любви, но не утехи ради, а с целью духовного возрождения падшей.

16 апреля

Действо «Незримая Империя» в петербургском Манеже в рамках массового смотра «Мастерская сознания».

Князь оглашает текст Открытого письма Главному духу из волшебного экрана:

«Господин Дух!

Радея о благе отечества, желая видеть нашим с Вами попечением державу процветающей и сильной, мы, носители коллективной беззаветной санкции Объединённого петербургского могущества, хотели бы напомнить Вам очевидные вещи. Речь идёт о порядке приоритетов государства: именно правильный порядок приоритетов способствует устранению беспорядков во всех сферах социального бытия».

Далее в письме повествуется о необходимости вновь возвести идею овладения Царьградом и проливами в ранг русской народной мечты и запредельной, не подлежащей пересмотру политической перспективы, поскольку без сверхзадачи, думая лишь о чечевичной похлёбке, держава не в силах добиться и целей реальных.

Брахман выступает с докладом, в котором, в частности, сообщает: для того чтобы постигнуть смысл Империи, недостаточно одного имперского самосознания, необходимо ещё имперское самочувствие. То есть эстетическая реакция на трансцендентное, которая чаще всего даётся творящему. Подобное самосознание вкупе с подобным самочувствием позволяют человеку стать подданным Незримой Империи, и суждения его обретают точность, недоступную для самых искушённых духов-политиков.

Нестор читает доклад о связи имперского сознания с уровнем половой конституции.

Рыбак рассказывает притчу, ошибочно принятую публикой за анекдот. Суть её сводится к следующему: государство должно нести в себе не только мощное имперское начало, но и такой же мощный конец.

Гусляр исполняет духоподъёмные песни.

28 мая

Петропавловская крепость. Нестор при содействии Гусляра проводит антропометрические исследования памятника Петру Первому с последующим вычислением трохантерного индекса (отношение тотального роста к длине ноги). Измерения осуществляются в плане работы Нестора над темой «Половая конституция петербургских памятников».

15 июня

Стая на внеочередном пиру разрешает Брахману как члену комиссии по реформированию русской грамматики упразднить запятую перед союзом «и» в сложносочинённых предложениях. В отношении необходимости точки с запятой мнения разделились.

11 сентября

Действо «Интеллигенция минус» в клубе «Аквилон».

Брахман отмечает, что самые мрачные страницы в истории человечества связаны с периодами, когда у власти находились специалисты по словам: «Если элита представляет собой братство по оружию, мы обретаем пространство свободы и творческий импульс, даруемый духом воинственности. Во всех остальных случаях преобладает дух бюрократии и место Господина занимает самозванец».

Одихмантий цитирует определение интеллигенции по фон Плеве: «Та преимущественно часть российского образованного общества, которая принципиально, но и восторженно принимает любые сведения, даже слухи, направленные к дискредитации самодержавно-православной власти. Ко всему остальному в жизни государства она индифферентна». Диагностический признак интеллигенции – наличие кукиша в кармане.

Князь предлагает провести реформу интеллигенции, поскольку от неё, как и от армии, в известной мере зависит безопасность государства. Интеллигенция должна стать контрактной. То есть собственно интеллигенцией следует считать лишь ту её часть, которая в данный момент состоит на службе у государства и выполняет его заказ. Иные формы существования интеллигенции должны рассматриваться как незаконные воинские формирования.

Нестор выступает с сообщением «О нравственном превосходстве Шарикова над профессором Преображенским».

Гусляр исполняет духоподъёмные песни.

Действо заканчивается ритуальным прокалыванием вязальной спицей, принесённой Матерью-Ольхой, надувного интеллигентского кукиша.

Господи, как давно это было! Эпоха миновала! Эпоха целая! Весь мир успел перемениться. Конечно, не без нашего участия.

* * *

Вечером я отправился в гости к Одихмантию. Выражаясь языком Нестора, у стаи там намечался «внеочередной пир», хотя никакой чётко установленной очерёдности, помимо банных мистерий с последующим застольем, дней рождений членов стаи, Нового года, Рождества, Масленицы, Пасхи и ежегодного Дня корюшки, наши встречи не носили. Ничего не поделаешь – порой Нестор позволял себе изъясняться высокопарно. Впрочем, выспренность его была плутоватой – обыкновенно под ней, как под знатной несторовской бородой, таилась озорная улыбка. О том, что этот каприз Нестора (выспренность) не имел никакого отношения к презренной «позе мудрости», не стоит и упоминать.

Строго говоря, «внеочередным пиром» Нестор называл ритуал, с помощью которого мы призывали удачу сопутствовать нашим замыслам. Состоял он в том, что под хорошую закуску, соответствующую случаю, мы наслаждались живой водой, категорически предпочитая её дыму отечества, звёздной пыли и небу в таблетках, поскольку последние магические медиаторы размягчали внутреннюю вертикаль, так что её можно было вязать узлами, а мы на это не могли согласиться ни при каких обстоятельствах.

Одихмантий жил в Коломне. Не сказать, что близко, но с Моховой я двинулся к нему пешком. Путём крюкообразным и покатым: по Пантелеймонской улице через Фонтанку, вдоль Мойки, мимо Инженерного замка, Михайловского сада, Дворцовой, форсируя Невский, минуя Исаакиевскую – до самой Новой Голландии. Что поступил опрометчиво, сообразил поздно. Будь это крепкий, с лёгким морозцем, а не раскисший, слякотный день, вышла бы во всех смыслах прекрасная, бодрящая прогулка. Но март в Петербурге – скверная пора. Красота вокруг была сероватой и влажной, стены домов пятнал белёсый налёт измороси, а пройти по сырой снежной каше на тротуаре и набережной, не промочив ног, полагаю, не удалось бы даже в огалошенных пимах. Я же носил ботинки из нубука – понятна их незавидная судьба. В довершение всего шлёпавший впереди меня по Алексеевской улице гимназист с ранцем уроков за плечами (занятия давным-давно закончились – где шлялся?) со всей юной дури хватил ногой по водосточной трубе, и с грохотом выскочившая из неё льдина больно саданула меня по лодыжке.