Поцелуй короля-демона - читать онлайн книгу. Автор: Кресли Коул cтр.№ 21

— Если бы я не знал тебя другой, то да, возможно, ты бы оказалась рядом с благородным мужчиной, который был бы симпатичен и верен тебе.

— Говорят, ложь никогда не покидает твой язык.

— В твоем голосе слышится недоверие.

— Потому что так и есть. Я никогда еще не встречала мужчину, который бы не использовал правду с выгодой для себя, преуменьшая и изменяя ее по своему желанию.

— Я этого не делаю.

— Тогда скажи мне, физически я — то, на что ты надеялся?

Он в молчании пробежал по ней глазами, затем произнес:

— Нравственно — нет. Я не ожидал быть обременённым одной из самых злобных женщин Ллора.

Сказанные раннее слова Оморта прозвучали в ее голове. Насколько, должно быть, демон разочарован…

— Одна из? Не номер один? — Она надулась. — Ну, всем нужно к чему-то стремиться. Интересно, я никогда не считала себя злобной. Только потому, что я как-то раз выкрала союзника?

Когда он нахмурился, она исправилась:

— Или убила кого-то, кто был готов помешать моей краже?

— Почему ты должна красть?

— А как еще я могу получить золото? Присоединившись к машинописному бюро?

— Возможно, ты могла бы обойтись и без этого.

— Невозможно. Ты должен иметь золото.

Золото — жизнь.

— Тебя ненавидят даже больше, чем это можно себе представить.

— Ты ненавидишь меня? — спросила она.

— Еще не знаю. Но, полагаю, это неизбежно.

Она мягко засмеялась:

— Ненавидеть меня все равно, что ненавидеть острый меч, который карает тебя. Он не виноват в том, для чего сделан.

— Меч может быть отлит повторно. Сделан снова.

— Только после того, как будет сломан. Вообрази, как болезнен огонь штамповочного пресса и как ужасно чувствовать сокрушительные удары во время первого создания. Зачем повторять всю эту боль?

— Чтобы на этот раз сделать его правильным.

Она решила закрыть эту тему.

— Сегодня вечером ты назвал меня tassia, когда я нежно ласкала тебя. Если это означает «порочная женщина», есть ли какой-нибудь мужской эквивалент?

— Ты не знаешь? Ты не умеешь говорить на языке демонов? — недоверчиво спросил он.

— Считается странным учить этот язык, и на нем запрещено говорить в замке. Так или иначе я знаю пять других языков. Пять — мой предел; реестр полон.

— Таким образом, ты не понимала меня, когда я проклинал тебя?

— Нисколько. Но ты достаточное количество раз назвал меня «злой» и «сукой» на английском, чтобы я могла догадаться.

Зазвонили колокола замка, раздаваясь в тишине.

— Они звонили в полночь, теперь в три? — Его голос был пропитан отвращением. — Почему в три? Это означает, что у вас есть злобный бог, которому надо идти кланяться? Жадный до крови жертвоприношений?

— У меня должна быть причина поклоняться? Как у тебя?

— Ты могла бы сделать хуже.

— Хочешь знать тайну, Ридстром? — спросила она. — Я поклоняюсь Иллюзии.

— Что это значит?

Она дотронулась до его лба, откидывая в сторону волосы:

— Иллюзия — скромная любовница Реального мира, которая приветствует его, когда он мрачен. Иллюзия — хитрость в дополнение к его мудрости веков, сладкое забвение его знаний. Щедрость в его нужде. Это то, что для меня свято.

— Ты рассматриваешь себя как Иллюзию?

Она подарила ему спокойную усмешку:

— Ты хочешь быть моей Реальностью?

Когда его зеленые глаза опустились на ее губы, она поинтересовалась:

— Ты думаешь о нашем поцелуе, демон? Надеюсь, что да, потому что я продолжаю думать об этом. Мне понравилось то, как ты целовал меня.

Складка между его бровями стала глубже.

— Почему ты пришла сюда сегодня вечером?

Чтобы прогнать отвращение, которое Оморт заставляет меня испытывать.

— Чтобы предупредить тебя. Я собираюсь снять перчатки для нашей следующей схватки. — Или, скорее, убрать их. — И я не выкажу милосердия в следующий раз, когда приду сюда.

Она не могла позволить себе это, так как каждый проходящий день уменьшал вероятность забеременеть.

Чародеи просто не были столь плодовитым видом, как другие в Ллоре.

Демон пристально изучал ее лицо, как будто пытался заглянуть под маску ее иллюзий.

— Сабина, я не верю, что ты столь плоха, как кажешься.

— Со мной все не так, как кажется. Все намного, намного хуже.

— Нет. Я не думаю, что ты хочешь сделать все это со мной и моими людьми.

— Что сделать? Посягнуть на власть? Захватить демона? — когда он не ответил, ее голос стал холодным. — Ты думаешь, что сможешь изменить меня, не так ли? Превратить в кого-то хорошего? Возможно, реабилитировать меня?

— При моих обстоятельствах я должен верить этому. Тебя можно заставить видеть вещи по-другому. Я могу учить тебя.

Когда она поднялась, комната, казалось, завертелась от ее ярости. Над ними в иллюзии неба сверкал каскад падающих звезд.

— Я казнила первого мужчину, который попытался обратить меня в добро, — в дверном проеме тюремной камеры она добавила: — Мне было двенадцать.

Когда Ридстром учуял удушающий запах Сабины, он от удовольствия прикрыл глаза, проклиная себя за эту слабость.

Что она будет делать с ним сегодня вечером? Ее слуги оставили его раздетым и прикованным к кровати за запястья и лодыжки, одним покрывалом прикрыв низ его тела.

Она не возвращалась в течение двух дней. Час полз за часом, темница, казалось, сжималась вокруг него, наручники впивались в кожу.

Все демоны гнева знали рассказы о тех из них, кто полностью обращался в демонический образ, и не смог перевоплотиться обратно. Они жили, как животные — адская идея для такого, как Ридстром. Чтобы предупредить это, демоны его вида получали разрядку по нескольку раз в день.

Сабина отказала ему даже в этом.

Она спросила его, ненавидел ли он ее. В то время он это не чувствовал, но семя ненависти уже было посажено. Оно росло каждый день, как она оставила его в мрачной камере.

— Ты возмущен уходом за тобой и теперь дуешься, — сказала она небрежно, войдя и встав за кроватью. — Но я планирую изменить это.

Больше мучений. Более дразнящих. Его растущая ненависть боролась с потребностью. Он проклинал свой член, когда он поднялся под простыней в ожидании.