Будь со мной - читать онлайн книгу. Автор: Джоанна Бриско cтр.№ 44

— Вообще-то в следующем месяце у меня куча дел, — сказал я. Никакие более или менее правдоподобные отговорки в голову не шли. — Но я постараюсь.

— После такого тебе лучше подарить мне какой-нибудь офигительный подарок.

— Я привезу тебе бегемота из зоопарка, — произнес я и рыгнул.

— Двоих, — рявкнул МакДара. — Самца и самку. — Он бросил трубку.

Лелии дома не было. Я подошел к окну, потом распахнул его и стал мерить комнату шагами. Без нее наша квартира казалась больше. С улицы потянуло холодным воздухом, я не стал закрывать окно, наоборот, подождал, пока холод проберет меня. Ощущение было такое, будто я плыву на паруснике против сильного встречного ветра. Выглянул на улицу, посмотрел на сад. Мороз может в любую минуту прекратиться, и тогда ледяной куб безумия, в который вмерз я, растает и я полечу вниз. От этого ощущения мне сделалось тошно.

— Дорогой! — сказала Лелия, входя в комнату. — Я не думала, что ты уже дома.

Она опустила глаза.

Мы обнялись. Было видно, что она устала. По-настоящему устала. От выражения святой девы уже не осталось и следа.

— Сядь, — сказал я. — Как ты?

— Нормально, — коротко ответила она. Наши глаза встретились. Ее взгляд говорил о том, что она знает. Меня охватила паника. Но и я знал Лелию. Она все держала в себе, моя Клеопатра. Иногда мне казалось, что она даже лучше, чем моя мать и ее друзья, прошедшие войну, умела переносить плохие новости. Но в таком-то деле она наверняка не стала бы сдерживаться, накинулась бы на меня с криками, начала бы плакать.

В какой-то миг я даже настолько растерялся, что чуть было не сказал: «Слушай, давай все это обсудим». Слова уже сложились в голове в предложение. Как легко было произнести его вслух! Я уже видел, как обниму ее, прижму к груди, склоню голову ей на плечо, признаюсь во всем, после этого обязательно будут слезы, крики, ссора.

Она снова подняла на меня глаза. Боли в них уже не было. «Мадонна в скалах» исчезла. Мы слишком хорошо знали друг друга. В какую-то секунду мне пришла в голову мысль признаться во всем просто так, поддавшись безрассудству, взять и швырнуть гранату в наши отношения, чтобы посмотреть на интересный взрыв. К тому же я уже не мог держать в себе отвратительное напряжение, с которым я жил последнее время. Но я промолчал.

— Четырнадцатого у МакДары день рождения, — напомнила она.

— Четырнадцатого? — в нерешительности произнес я. — Ах да, точно.

Немного помолчали.

— И у нее будет юбилей, — сказала она, показав на свой живот. — В пятницу.

— Ну конечно, — сказал я, наклонился, поцеловал ее в живот и на несколько секунд остался в таком положении. Когда распрямился, в голове гудело от чувства вины.

— А потом… весна. Потом июнь, — как-то невпопад сказал я. О свадьбе никто из нас не упоминал.

Она кивнула.

— Июнь, двадцать шестое, — добавил я.

— Давай поговорим об этом в другой раз, — предложила она.

Когда настал день рождения МакДары, я все еще находился в этом ужасном состоянии неопределенности. Я оделся, побрился, решил: будь что будет, и уже собрался выходить, но тут на мой электронный ящик пришло письмо с хотмейловского адреса.

«Индианка так же, как и я, могла читать по памяти целые поэмы, знала много интересного про дальние страны. Когда я увидела, как она целует Эмилию, мне захотелось разорвать ее, задушить или сделать ее такой же, как я. Но Эмилия принадлежала мне, с ней мы сливались и улетали в такие далекие края, до которых даже индианке никогда не добраться. Но это было нужно, нужно, так я готовила себя к тому дню, когда я повешусь или каким-нибудь другим способом спасу себя от матери. Поэтому мы упорно продолжали работать, недоедать, упражнять дыхание, не обращая внимания на трудности».

Я наскоро прочитал письмо, удалил его и вышел к Лелии, которая уже ждала на лестнице. Она была нарядно одета в яркое и разноцветное и казалась очень красивой. Поездка к МакДаре напомнила мне нашу поездку к нему на Рождество, когда мы ехали на такси (как же давно это было, словно в прошлой жизни!), только на этот раз у нас не проснулось горячее желание заняться любовью, мне не предстояло встретиться с мышкой, и теперь я знал, что внутри Лелии растет ребенок. Что-то бередило мне душу. Иногда по утрам я просыпался с чувством беспокойства, приходилось напрягать мозг и пытаться отыскать причину тревоги. Так и сейчас я не мог понять, что меня гложет. Потом я понял, что это был роман Сильвии.

Дверь нам открыл МакДара. К встрече с Катрин я подготовился заранее. Все обдумал, даже порепетировал, как при первом же удобном случае стану просить ее о сострадании, без всякого притворства скажу, что вверяю себя в ее руки. Перспектива такого разговора была не из приятных. Я бросил МакДаре подарок и направился прямиком на кухню пить.

Стоя под расположенными рядом встроенными светильниками, направленными на блестящий бледно-голубой холодильник марки «Смег», я подумал: вот что значит быть богатым. Сначала меня разобрала зависть, потом проснулась злость. Лет до тридцати МакДара вызывал у меня сочувствие из-за полного отсутствия артистического начала. Но теперь я видел перед собой плоды жизни, которую он для себя выбрал, — квартира в роскошном четырехэтажном доме викторианской эпохи в Ислингтоне [42] , под завязку набитая дорогой мебелью из «Хилз» [43] , на стенах мазня Рена, а на полу ковер, такой мягкий, что хочется опуститься на колени и вгрызться в него, забить рот длинным ворсом. У меня такого никогда не будет. Мне уже не казалась такой уж привлекательной идея всю жизнь прожить в мансардном помещении. Возвышенные и непрактичные амбиции не помешали мне стать неудачником. Все честолюбивые юношеские замыслы, в свершение которых так искренне верилось, были реализованы в лучшем случае наполовину и кое-как. А Рен! Рен, который столько лет горбился на работе, пока не превратил свое хобби в коммерческое предприятие, не испытав при этом ни капли тех мук, через которые должен пройти настоящий художник, и даже не задумываясь заняться чем-нибудь другим. И вот уже тихий и скромный Рен, обитающий в «половинке» частного дома, загребает деньги лопатой. С нарастающим чувством беспокойства я отогнал от себя ощущение собственной ущербности. Я могу жить в корабельной каюте или вообще в сарае, подумал я, но у меня есть любимая, моя Лелия, а это поважнее всех денег на свете.

Но тут я вспомнил.

Тело свело судорогой, я покачнулся, как будто вдруг потерял равновесие, и мир вдруг накренился.

Стакан выскользнул из рук, я потянулся за другим и налил себе вина, чтобы набраться смелости перед встречей с врагом, Катрин. Кто-то сделал громче музыку. Я притаился за тихо гудящим холодильником, начал высматривать ее. Тут я был в относительной безопасности — через арку, ведущую на кухню, гостиная просматривалась отлично, разве что какому-нибудь придурку вроде меня придет в голову залезть в холодильник за пивом, но это вряд ли, потому что МакДара, богатенький ублюдок, выставил целую ванну шампанского со льдом, чтобы показать всем, какой он щедрый, как ему безразличны деньги.