The Firm. История компании McKinsey и ее тайного влияния на американский бизнес - читать онлайн книгу. Автор: Дафф Макдональд cтр.№ 70

В рассказах партнеров о Гупте много культурных клише. Покойный чикагский директор Джоэл Блик сказал газете Tribune: «У Раджата очень восточная ориентация. Он делает сильный акцент на мудрости, а не на чистом интеллекте. Он понимает, что мудрость включает интеллект, как и другие аспекты жизни. Благодаря азиатскому происхождению он понимает деликатные, эмоциональные стороны людей лучше, чем западные руководители».

Ричард Эшли, бывший в то время членом комитета акционеров, а затем заменивший Гупту на посту руководителя чикагского отделения McKinsey, сравнивал Гупту с великими людьми. По меньшей мере отчасти такое сравнение было навеяно распространенными представлениями о личном стиле руководства, которого придерживался Гупта: Гупта избегал столкновений, но отстаивал свои убеждения. Эшли говорил: «По репутации и делам Гупта в фирме ближе всего к Марвину Бауэру. Бауэр внес постоянство подхода, которое двигало веру в ценности Джеймса О. Маккинси. Раджат – воплощение философии Марвина Бауэра». [379]

Но история пошла не совсем так.

В свои лучшие дни Марвин Бауэр любил поговорить о том, сколько из 100 крупнейших компаний США стали клиентами McKinsey. К началу XXI века центр тяжести в таких разговорах сместился на весь мир. В 2003 году McKinsey утверждала: ее клиенты – 100 из 150 крупнейших компаний в мире. [380]

После Стратегической инициативы фирмы, выдвинутой в 1995 году, Раджат Гупта сформулировал новую задачу: «возведение 100 % в куб». С этого момента McKinsey стремилась уделять самой себе и миру 100 % усилий и 100 % времени. Звучат эти слова как пустая маркетинговая болтовня, но в то время такая формула послужила фирме полезным признаком, отличавшим McKinsey от конкурентов. Конкуренты, будь то Boston Consulting Group, Bain или Monitor, не могли делать такие заявления всерьез. А клиенты шумно требовали именно такого обслуживания.

Говорит Джим Фишер, в 1968–1970 годах трудившийся в торонтском отделении фирмы: «Факт, что ни в одной компании не работало столько умных, сметливых людей, сколько в McKinsey. А если бы компании с таким числом талантливых сотрудников и существовали, их не смогли бы выделить из общей массы, правильно сгруппировать и побудить к решению одной конкретной проблемы. Даже если бы другие компании смогли сделать это, они никогда бы не сумели отделить политику организации от работы. Их клиенты никогда не испытали бы ощущения, что к ним относятся беспристрастно. А беспристрастность – очень ценное качество. И хотя даже McKinsey не всегда действует правильно, ее люди всегда будут демонстрировать, что действуют правильно. Порой полезна даже такая демонстрация». [381]

Продвигаясь рывками, фирма все же нашла путь на глобальную арену. В 1997 году газета Sunday Times писала: «Нервный центр фирмы расположен в Нью-Йорке. Управляющий партнер фирмы работает в Чикаго. Глобальный институт фирмы находится в Вашингтоне. Но подлинный адрес фирмы – центры мирового капитала и промышленности. McKinsey – это ООН в мире консалтинга, существенно отличающаяся от настоящей ООН тем, что McKinsey работает». [382]

«McKinsey всегда отлично анализировала проблемы, – добавляет Фишер. – Но у McKinsey было еще одно и более значительное преимущество: можно отправиться, скажем, в Аргентину и получить анализ рынка, выполненный людьми, знакомыми с этим рынком, аргентинцами, но получившими американскую выучку. Меня изумляет, что им удается управлять глобальной фирмой так, как они управляют ею. Все консультанты по вопросам менеджмента – примадонны, стремящиеся решать задачи по-своему и приходить к собственным выводам. Но в подходе к проблемам и в строгости применения этого подхода McKinsey поддерживает поразительную дисциплину по всему миру». [383]

Это чувство описано в воспоминаниях многих консультантов, работавших в фирме в недавнем прошлом. В результате строгой профессиональной подготовки и формирования мышления фирма может собрать восемь разных консультантов из восьми разных городов мира, и им понадобится всего пять минут на объединение в команду, работающую над любым проектом. «Это эквивалент производства деталей, которые не требуют дополнительной обработки, – объяснял бывший партнрер Джордж Фейгер. Уйдя из McKinsey, он возглавил инвестиционную деятельность банка SBC Warburg, a также работу с частными клиентами в банке UBS. – Это настоящее чудо, но, чтобы добиться такого положения, потребовались десятилетия». [384]

McKinsey – не самая большая консалтинговая фирма в мире. Andersen Consulting, доходы которой в 1995 году составили почти 5 млрд долл., втрое больше McKinsey. Но McKinsey все равно занимала прочнейшие позиции на вершине мирового консалтинга.

Нет страны, которая была бы такой хорошей витриной современных устремлений McKinsey, как Китай. И ни один консультант не олицетворяет эти устремления лучше Гордона Орра. Худощавый, прилежный британец Орр пришел в McKinsey в 1986 году и был избран в партнеры фирмы в 1993 году. В поисках новых сложных задач он попросил фирму о переводе в Гонконг. «Мы с женой пробыли там не больше года, когда сказали себе: “Все это замечательно, но если говорить серьезно, то настоящее большое дело находится севернее. Почему бы не перебраться в Пекин и не открыть отделение там?”» [385]

Как раз в это время в McKinsey стала действовать удивительно эффективная форма управления. Представить краткое предложение комитету акционеров – вот и все, что требовалось Орру, чтобы открыть новое отделение. В предложении надо было написать: «Мы хотим того-то и того-то, вот здесь мы видим возможность, а вот как собираемся ее осуществить». Вожди McKinsey одобрили затею Орра, который вместе с коллегами Тони Перкинсом и Джошем Ченом начал закладывать фундамент второго аванпоста фирмы в Китае (отделение в Шанхае было открыто консультантами Джонатаном Вотцелем, Ульрихом Рёдером и Оливье Кайзером в 1994 году).

Как и в случаях с большинством инициатив в новых странах, McKinsey проявляла терпение, пока Орр занимался поиском клиентов. Для новых отделений фирма сознательно не устанавливает финансовых заданий, позволяя разуму брать верх над вопросами краткосрочных расходов. Прорыв в Китай не был исключением. В 1993 году фирма открыла отделения в Бомбеее, Кёльне, Нью-Дели, Праге, Санкт-Петербурге и Варшаве. В 1994 году были открыты отделения в Будапеште, Дублине и Шанхае, а в 1995-м – в Джакарте, Йоханнесбурге и Москве. В Москве фирма прибегла к стандартному образу действий: чтобы расположить к себе общественность, она бесплатно выполняла работу для Большого театра, а в Санкт-Петербурге – для музея Эрмитаж.