– Я помню. – Колпаков вздохнул, собираясь с духом, а затем очень твердо произнес: – Нужно пробить дыру сюда.
– В шахту? – изумился лейтенант.
– Да.
– С улицы?
– Да.
Следующую фразу можно было не произносить, но Зябликов не удержался.
– Будет скандал, – сказал он, глядя на щелкающего фотоаппаратом Десятника. – Жуткий скандал.
– Скандал будет, если мы ничего не найдем, – поправил напарника майор.
– А что вы собираетесь найти?
– Что-нибудь…
Цепочка рун струилась по лестничной стене до самого низа.
«Словно стражники», – неожиданно подумал Максим и оказался не так уж не прав. Руны-охранники контролировали «врата» – лестницу, по которой должны были пройти посетители перед тем, как очутиться в самом низу, в широком коридоре с довольно высоким потолком.
– Кажется, пришли.
– Еще нет.
– В смысле?
– Смотри…
Пифуций извлек из кармана плоскую серебряную коробочку, похожую на портсигар, поковырялся в ней, достал шарик дымчатого стекла, прошептал над ним несколько слов и мягко подбросил в воздух. В котором шарик и повис.
– Зачем это? – почему-то шепотом поинтересовался Макс.
– Наблюдай.
Шарик медленно поплыл в глубь коридора, но по мере удаления не уменьшался, а наоборот – постепенно рос, и через десяток ярдов раздулся до диаметра футбольного мяча и стал ярче, словно дымчатое стекло превратилось в жидкое серебро. Или ртуть.
– Там ловушка?
– Да.
А в следующий миг, подтверждая слова конца, перед шаром вспыхнула огненная сеть с мелкими ячейками. Шар колыхнулся, словно испугавшись препятствия, но затем уверенно врезался в него и лопнул. Звука не было, просто «ртуть» разлилась по огню и погасила его, вызвав у Пифа удовлетворенную улыбку:
– Все в порядке.
– Уверен?
– Теперь – да.
Освещение исчезло, однако конец справился и с этим: извлек из «портсигара» маленькую бабочку, которая после активизации стала большой, почти с ладонь, и яркой, как небесная звездочка, и пустил ее вперед.
– Лично я поставил бы еще пару ловушек, – вальяжно произнес Пифуций, спокойно двигаясь по коридору. – Но твой предок решил не усложнять. Видимо, понадеялся на следующие двери.
– А они есть?
– Обязательно.
– Далеко?
– Скоро узнаем.
Как выяснилось – не очень далеко. Ярдах в тридцати от лестницы коридор уперся в мощную бетонную стену, в которую была встроена не менее мощная металлическая дверь. Без ручек и замочных скважин. Зато с пометкой:
– «Стой. Запретная зона. Огонь без предупреждения», – прочитал Максим трафарет на двери. И удивленно посмотрел на спутника: – Откуда?
– Обычно из бойниц в одной из стен. – Пифуций огляделся. – Если же их нет, то возможно расположение оружия позади преграды. Открывай.
– Ты уверен?
– А для чего мы сюда пришли?
– Логично.
Максиму было очень страшно открывать дверь, однако он понимал, что другого пути у них нет. Заметил, что Пиф сделал пару шагов назад, усмехнулся: «Все правильно, рисковать должен кто-то один…», подошел к преграде, приложил к ней «Брегет», вздохнул и крутанул стрелки.
Дверь медленно подалась.
Воронов закрыл глаза.
Но выстрелов не последовало, а в открывшийся проход тут же влетела светящаяся бабочка.
– Там пусто! – провозгласил конец, заглядывая через плечо Воронова. – Никаких пулеметов!
Там вообще не оказалось ничего, кроме мусора.
В большой квадратной комнате валялся пыльный бытовой хлам, обломки мебели и – почему-то – листы бумаги с машинописным текстом. Единственное, что могло вызвать интерес, это еще две массивные двери с механическими замками «подлодочного» типа, правда, без грозных надписей.
– В какую пойдем? – Максим кивнул на правую дверь. – У этой замок заржавел.
– Значит, начнем с той, – решил Пифуций.
«Бабочка» висела под самым потолком, как лампочка, и света от нее оказалось вполне достаточно, чтобы в залежах мусора выделились кое-какие характерные элементы. Для Максима почти ничего не изменилось – хлам остался хламом, а вот Пифуций заинтересовался валяющейся в углу конструкцией, походящей на стоматологическое кресло, над которым кроме ламп нависали еще какие-то приборы или сложные инструменты. Конструкция выглядела старой, но не сломанной, просто выброшенной по каким-то причинам.
– Любопытно, – Пифуций потер пальцем дерматиновую обивку продавленного кресла, зачем-то понюхал пальцы и брезгливо поморщился: – Этот запах трудно спутать…
– Какой?
– Тот самый… Искусственная плоть…
– Что?
– Но кто здесь мог ею заниматься?
Конец огляделся и поднял с пола один из множества пыльных листков.
– Чем заниматься? – Макс оглядел левую дверь. – Здесь замок смазанный. И как будто недавно.
– Занимались, скорее всего, там, – Пифуций указал на правую дверь. – Сюда выбросили все лишнее и негодное. Какой кошмар! Я ковыряюсь в древней помойке! Отвратительно!
– Относись к этому, как к археологии… – Воронов подмигнул спутнику и навалился на дверь. – Ты смотри: замок смазан, а дверь не идет!
– Там заклинание.
– В смысле?
– Используй часы.
На этот раз крутить стрелки не пришлось: едва «Брегет» прикоснулся к металлическому полотну, дверь привычно распахнулась и кладоискатели изумленно замерли на пороге: в открывшемся помещении стояли не менее двух дюжин высоченных широкоплечих мужчин в форме офицеров НКВД.
– Это все из-за «Тангейзера», да? – прищурился Десятник. – Никак не можете успокоиться? Хотите отомстить обществу за унижение?
– Да уж, общество было унижено, – едва слышно прошептал Зябликов.
Но умно прошептал, чтобы скандалист его не услышал.
– Нет, не из-за «Тангейзера», – устало ответил Колпаков.
– Но вы собираетесь сломать Оперный театр? Как это, нет? Я ведь все вижу!
А посмотреть было на что. Патрульные плотно оцепили сквер, удалив за его пределы всех зевак. А у самой стены, практически погубив клумбу, установили демонтажного робота с гидромолотом на стреле. Около него заканчивали суетиться инженеры. А ярдах в тридцати позади робота приготовился спецназ: взвод парней в черных комбинезонах, которыми командовал капитан Феликс Яхонтов. Спецназовцы были вооружены автоматами и смотрели на здание Оперного так, словно из него вот-вот должны полезть фашисты.