О мышах и людях. Жемчужина (сборник) - читать онлайн книгу. Автор: Джон Эрнст Стейнбек cтр.№ 29

Хуана не могла ждать.

– Открой, – тихо произнесла она и положила руку на покрытую шалью голову Койотито.

Кино ловко просунул лезвие между створками раковины – тело устрицы тут же напряглось. Орудуя ножом как рычагом, он перерезал соединяющую створки мышцу, и раковина развалилась пополам. Похожая на губы мышца судорожно дернулась и сразу опала. Кино приподнял ее, и его взгляду предстала великая жемчужина, совершенная, точно луна. Она вбирала свет, пропускала его сквозь себя, превращая в серебристое сияние, и снова излучала вовне. Жемчужина была крупная, не меньше яйца морской чайки, величайшая жемчужина в мире.

У Хуаны перехватило дыхание; она слабо застонала. А внутри у Кино тайная мелодия жемчужины зазвучала громко и отчетливо, полнозвучная, теплая и прекрасная, блистательная, победная и торжествующая. На поверхности великой жемчужины ему виделись образы сновидений и грез. Он достал ее из складок умирающей плоти и положил себе на ладонь. Повертел в пальцах – она была идеальна. Хуана подошла посмотреть на жемчужину в руке у мужа – той самой, которую он разбил о ворота докторского дома. От морской воды ободранные костяшки пальцев сделались серовато-белесыми.

Повинуясь инстинкту, Хуана вернулась туда, где лежал на отцовском одеяле Койотито. Она приподняла служившие компрессом водоросли и взглянула на плечо ребенка.

– Кино! – пронзительно вскрикнула Хуана.

Кино оторвал взгляд от жемчужины и увидел, что опухоль спадает – яд уходит из тела ребенка. Тогда Кино стиснул жемчужину в кулаке, и его захлестнуло. Он запрокинул голову и завыл. Глаза у него закатились, мускулы окаменели. Другие ловцы удивленно подняли головы, потом ударили веслами по воде и заспешили к нему.

Город – это единый организм, у которого есть нервы, голова, плечи и ноги. Каждый город существует отдельно и не похож ни на один другой. А еще у города есть свое настроение. Как распространяются в нем новости – неразрешимая загадка. Кажется, они разлетаются быстрее, чем бегают мальчишки; быстрее, чем женщины успевают поделиться ими через забор.

Прежде чем Кино с Хуаной добрались до дома, нервы города уже пульсировали и трепетали от возбуждения: Кино нашел величайшую жемчужину в мире! Запыхавшиеся мальчишки еще не успевали вымолвить ни слова, а их матери уже обо всем знали. Новость пронеслась над плетеными хижинами и пенной волной хлынула в город камня и штукатурки. Она достигла ушей священника, который прогуливался у себя в саду, подернула задумчивостью его взгляд и вызвала в памяти кое-какие починочные работы, которые не мешало бы провести в церкви. Святой отец прикинул, сколько могут дать за жемчужину, и попытался вспомнить, крестил ли он ребенка Кино. Да и обвенчаны ли Кино с Хуаной, если уж на то пошло?.. Новость докатилась до лавочников, и они тут же покосились на мужскую одежду, которая никак не желала распродаваться.

Новость дошла и до доктора, который сидел у постели женщины, чьей единственной болезнью был возраст, хотя и врач, и пациентка отказывались это признать. Когда доктор понял, кто такой Кино, лицо его сделалось одновременно строгим и рассудительным.

– Я знаю этого человека, – пояснил он. – Лечу его ребенка, ужаленного скорпионом.

Глазки доктора слегка закатились, и ему вспомнился Париж. Комната, которую он снимал, теперь казалась ему роскошными апартаментами, а жившая с ним женщина с надменным лицом – красивой и доброй девушкой, хотя на самом деле она не была ни тем, ни другим, ни третьим. Доктор уставился куда-то вдаль, мимо дряхлеющей пациентки, и ему представилось, будто он сидит в парижском ресторане, а официант как раз открывает бутылку вина.

Нищие с паперти услышали новость одними из первых и радостно захихикали: они знали, что никто так щедро не раздает милостыню, как внезапно разбогатевший бедняк.

Кино нашел величайшую жемчужину в мире. В городе, в тесных конторах, сидели дельцы, скупающие у ловцов жемчуг. Дождавшись, когда принесут товар, они принимались квохтать, спорить, кричать и угрожать, пока не доходили до самой низкой цены, какую только мог стерпеть владелец. Впрочем, была цена, ниже которой опускаться они не смели, потому что однажды какой-то ловец в порыве отчаяния пожертвовал жемчужины церкви. После заключения сделки, оставшись одни, скупщики беспокойно перебирали жемчуг и представляли, что он принадлежит им. Ведь это со стороны казалось, будто скупщиков много. На самом деле скупщик был всего один. Он нарочно держал посредников в разных конторах, чтобы создать видимость конкуренции. Новость дошла и до этих дельцов. Глаза у них тут же сощурились, а кончики пальцев начало слегка пощипывать. Всем пришла в голову одна и та же мысль: патрон не бессмертен, а значит, рано или поздно кому-то предстоит занять его место. И каждый подумал, что мог бы начать все заново, будь у него небольшой капиталец.

Самые разные люди интересовались теперь Кино – люди, у которых было что продать или о чем попросить. Кино нашел величайшую жемчужину в мире. Ее сущность смешалась с человеческой сущностью, и на дно выпал странный темный осадок. Внезапно каждый обнаружил, что жемчужина ему не безразлична. С ней связывались разнообразные мечты, надежды, расчеты, планы, стремления, потребности, желания, аппетиты и прихоти, и лишь один человек препятствовал их исполнению – Кино. Поэтому, как ни странно, он сделался всеобщим врагом. Новость подняла со дна города нечто бесконечно темное и злое, и эта черная эссенция была подобна скорпиону, или голоду, возбуждаемому запахом пищи, или же одиночеству, когда отказывают в любви. Городские железы начали вырабатывать яд, и от его давления город распух и вздулся.

Но Кино с Хуаной ни о чем не подозревали. Они были счастливы и взволнованы, а потому верили, что весь мир разделяет их радость – Хуан-Томас с Аполонией уж точно, а они ведь тоже часть мира. Вечером, когда солнце зашло за горы и готовилось опуститься во внешнее море, Кино с Хуаной сидели на корточках у себя в хижине, где стало тесно от набившихся туда соседей. Кино держал перед собой великую жемчужину, казавшуюся живой и теплой у него в руке. Ее музыка слилась теперь с музыкой семьи, от чего обе сделались еще прекраснее. Соседи смотрели на жемчужину в руке у Кино и недоумевали, откуда берется такое счастье.

Хуан-Томас, который сидел справа от Кино, так как приходился ему братом, спросил:

– И что же ты собираешься делать теперь, когда стал богачом?

Кино заглянул в глубь жемчужины, а Хуана опустила ресницы и прикрыла шалью лицо, чтобы никто не заметил ее возбуждения. В блеске жемчужины возникали образы всего того, о чем мечталось когда-то Кино и о чем он давно забыл даже думать как о несбыточном. Кино увидел в жемчужине, будто сам он, Хуана и Койотито преклоняют колени перед алтарем: они с Хуаной венчаются, ведь теперь им есть чем заплатить.

– Мы поженимся, – тихо произнес он. – В церкви.

Кино хорошо рассмотрел, во что они одеты: Хуана – в жесткую от новизны шаль и новую длинную юбку, из-под которой слегка видны ноги в туфлях. Все это явилось ему в жемчужине – вспыхнуло яркой картинкой. На самом Кино – белые одежды, в руке – шляпа, не соломенная, а из дорогого черного фетра. На нем тоже туфли – не сандалии, а настоящие туфли на шнурках! Но Койотито превзошел их обоих: на нем был синий матросский костюмчик из Соединенных Штатов и маленькая фуражка, какую Кино видел однажды, когда в устье реки вошла прогулочная лодка. Все это Кино разглядел в сияющей глубине жемчужины. Ее музыка грянула у него в ушах трубным хором, и он сказал: