Край навылет - читать онлайн книгу. Автор: Томас Пинчон cтр.№ 69

Адрес – с дальней западной стороны нижней Адской Кухни, среди железнодорожных депо и подъездов к тоннелю, безразлично пропаханных сквозь район, чьи бессвязные фрагменты брошены выживать, как умеют, лофты, звукозаписывающие студии, салоны бильярдных столов, прокаты киносъемочного оборудования, разборные мастерские… Поумневшие доки от недвижимости, знакомые Максин, уверяют ее, что это следующий горячий район. Переустройство витает в воздухе. Настанет день, и сюда протянут подземку Номер 7, а у Центра Джейвица будет своя станция. Когда-нибудь здесь разобьют парки и вознесутся кондоминиумы и роскошные гостиницы для туристов. Пока же тут лишь продуваемый ветрами район, до которого трудно добраться: гости с других планет, что прибудут сюда через столетия после того, как Нью-Йорк давно забудут, решат, что роль его была ритуальна, даже религиозна, что он использовался для общественных зрелищ, массовых жертв, обеденных перерывов.

Сегодня здесь вниз и вверх по 11-й авеню громадное сборище полиции, она кишит по всем кварталам аж до Десятой. Максин вполне довольна в данный момент не идти пешком. Таксист, чьей проблемой оно стало, считает, что это, наверное, полицейские учения, отрабатывается сценарий захвата Центра Джейвица террористами.

– Зачем, – недоумевает Максин, – такое кому-то может понадобиться?

– Ну, допустим, это произошло во время Авто-Шоу. Тогда у них окажутся все машины и грузовики. Кое-что могут продать за деньги на бомбы, «АК» и прочую срань – у таксиста тут явно свой сценарий, – а клевые тачки вроде «феррари» и «панозов» оставят себе, грузовики конвертнут в военные машины, о и еще им придется угнать целый флот автомобилевозов, «питербилт 378-х», что-то вроде. А… все реально хорошие винтажные тачки, «испано-сюизы», «астонмартины», их они могут оставить в заложниках.

– Дайте нам десять лимонов, иначе мы расфигачим эту машину?

– Погнем антенну хотя бы, без такого, после чего можно серьезно проебать цену при перепродаже, надо понимать. – Вокруг них повсюду Бравейшие – толпятся, роятся, стоят на часах, бегают строем взад-вперед по улице. Сверху, в ярком предосеннем небе свою терпеливую укрытую разведку продолжают НЛО. То и дело приближается коп с матюгальником, зыркает глазом и орет, чтобы такси проезжало.

Наконец они достигают адреса, который выглядит как шестиэтажное съемное здание, немодное, заброшенное, намеченное когда-нибудь к сносу и замене на какую-нибудь многоэтажную кондо-разводку. По ночам, может, одно освещенное окно на этаж. Максин оно напоминает ее район города еще в восьмидесятых, когда округа кооптировалась. Жильцы, которые не могут или не хотят выезжать. Застройщики, которым не терпится все снести, ведут себя очень неприятно.

Когда она жмет на жужжалку, похоже, минут десять на нее пялится и лыбится внезапное собрание половины окрестного населения, и только потом из динамика-недомерка доносится пронзительный шум, который может быть чем угодно.

– Это я – Максин.

– Ннггахх?

Она еще раз орет свое имя и вглядывается сквозь немытое стекло. Дверь остается неотжужженной. Наконец, когда она уже отворачивается, возникает Виндуст и открывает.

– Звонок не работает, так с ним всегда.

– Спасибо, что поделились.

– Хотел поглядеть, сколько вы прождете.

Пустынные коридоры, неметеные и недоосвещенные, они тянутся дальше, чем можно судить по внешним габаритам здания. Стены отдают нездоровым блеском жутковатых желтых и зеленых с акцентами сажи, цвета медицинских отходов… Открыты всевозможному проникновению, кроме сквоттеров, которые то и дело попадаются на линии визирования и тут же пропадают, как мишени в стрелялках от первого лица. С площадок убрали ковровое покрытие. Протечки не чинят. Краска болтается. Флуоресцентные лампочки на заемных сроках пурпурновато потрескивают над головой.

По словам Виндуста, в подвале обитают дикие собаки – начинают показываться на закате, ночами скитаются по коридорам. Поначалу их заселили сюда, чтобы вынудить последних жильцов съехать, затем оставили на локации выживать на свое усмотрение, как только счета за «Алпо» превысили бюджет на перемещение.

В квартире Виндуст не тратит времени даром.

– Ложитесь на пол. – Похоже, у него какой-то эротический каприз. Она оделяет его взглядом. – Ну.

Не следует ли ей сказать: «Знаете что, идите вы нахуй, там вам будет веселей», – и убраться отсюда? Нет, наоборот, мгновенная покорность – она плавно опускается на колени. Быстро, без лишних дискуссий, не то чтоб такая же постель оказалась бы выбором получше, она слилась с месяцами неотпылесосанного мусора на ковре, лицом в пол, задницей кверху, юбка задрана, не-вполне-маникюрные ногти Виндуста методично сдирают прозрачные серо-коричневые колготки, на решение по поводу которых не так давно в «Саксе» у нее ушло добрых двадцать минут, и вот его член уже в ней с таким малым неудобством, что она, должно быть, повлажнела, сама того не сознавая. Руки его, руки убийцы, с силой держат ее за бедра ровно там, где это важно, именно там, где некий бесовской комплект нервных рецепторов, который до сих пор она лишь смутно полуосознавала, дожидался, пока его отыщут и задействуют, как кнопки на игровом контроллере… нет никакой возможности понять, он ли это движется, или она все делает сама… задерживаться на этой тонкости имеет смысл гораздо позже, конечно, если вообще имеет, хотя в некоторых кругах это считается чем-то вроде важной разницы…

На полу, нос к носу с электрической розеткой, она воображает на секунду, что видит огромную яркость силы сразу за параллельными щелками. По краю поля зрения что-то суетливо пробегает, размером с мышь, и это Лестер Трюхс, робкая, обиженная душа Лестера, ей требуется прибежище, покинутая, в немалом смысле – покинутая Максин. Он останавливается перед розеткой, лезет в нее руками, раздвигает стороны одной щели, будто в дверном проеме, сконфуженно оборачивается, вскальзывает во всеуничтожающую яркость. Пропал.

Она вскрикивает, хоть и не вполне по Лестеру.

В меланхолическом свете Максин сканирует лицо Виндуста, ища улики эмоции. Для быстрого перепихона все было норм, даже если, боже упаси, тут потребуется нечто вроде встречи взглядами. С другой стороны, он, по крайней мере, пользовался кондомом – постой, погоди, рефлексы младшекурсницы и без того неплохи, а она еще и на этом дебеты с кредитами сводит?

В окне, вместо размашистой панорамы огней, где каждый освещает свою драму Большого Яблока, этот скромный низкоэтажный вид, водяные баки держатся, как древние ракеты, на крышах, чья последняя гидроизоляция наляпана иммигрантскими руками, покойными уж не одно поколение, тот свет из окон, что виден, опосредован прибитыми покрывалами, книжными полками, где битком искалеченных пейпербэков, тылами телеприемников, жалюзи, сдвинутыми до самого низа много съемов назад и там застрявшими.

Тут же есть некоего рода кухня, чьи буфеты, в традиции адресов съемного жилья полны предметов, кои некая долгая незримая череда безымянных представителей, аварийных посредников и разъездного люда, должно быть, считала нужными для того, чтобы скоротать свои командировки, те вечера, когда не хватает силы воли или разрешения высунуть нос на улицы… странные формы пасты, банки трудноопознаваемых продуктов с картинками, нанесенными незнакомым цветоделением, супами с непроизносимыми названиями, перекусочным материалом с официальными на вид отказами на том месте, где обычно находят информацию о питательных свойствах. В холодильнике она видит лишь одинокую свеклу, рассевшуюся, иначе не скажешь, бесстыже на тарелке. Имеются намеки на сине-зеленую плесень, интересную визуально, однако…