Край навылет - читать онлайн книгу. Автор: Томас Пинчон cтр.№ 14

– Нашу Мясную Лицевую сегодня, мисс Лёффлер?

– Кхм, это что.

– Вы не получали нашу рассылку? Спецпредложение всю неделю, с кожей лица чудеса творит – убоина, разумеется, свежая, пока ферменты всякие не успеют расщепиться, что скажете?

– Ну, я не…

– Чудненько! Моррис, бей… курицу!

Из заднего помещения доносится кошмарное паническое квохтанье, затем тишина. Максин тем временем откидывают назад, веки ее трепещут, как вдруг…

– Теперь просто применим вот это, – шлеп! – …мясо вот сюда, прямо на это милое, однако истощенное лицо…

– Ммфф…

– Пардон? (Полегче, Моррис!)

– Почему оно… вот так шевелится? Постойте! это что – вы кладете настоящую дохлую курицу мне на – аааххх!

– Пока еще не вполне дохлую! – игриво информирует Моррис бьющуюся Максин, а повсюду разлетаются кровь и перья.

Всякий раз, как она сюда заходит, тут что-то подобное. Всякий раз, эвакуируясь из салона, она клянется, что это последний. Но все равно не может не замечать толпы более или менее двойниц Дженнифер Энистон, что последнее время борются за время под фенами, как будто центр города – Лас-Вегас, а Дженнифер Энистон – следующий Элвис.

– Это дорого? – интересуется Дрисколл. – Что они делают?

– Это пока еще, как вы, ребята, выражаетесь, бета, поэтому, думаю, они должны предложить тебе скидку.

Толпа начала сортироваться на смесь хацкеров и хацкерских диффчонок – и корпоративных пиджей, переупакованных соответственно чьему-то представлению об экипировке для баров: эти ищут романтики или дешевую рабсилу, смотря куда вечер повернет.

– Одного элемента тут больше нет в таких количествах, – отмечает Дрисколл, – золотоискателей обоих полов, которые считали, что все эти нёрдовые миллиардеры прямщаз двинут из тубза яростно в их жизнь. И тогда-то не лучше делюзии было, а нынче даже хардкоровая техно-авантюристка вынуждена признавать, что объедки сильно постные.

Максин заметила пару мужчин у стойки, которые, похоже, на нее глазеют, или на Дрисколл, или на них обеих, с нерядовой пристальностью. Хотя трудно сказать, что тут у них нормально, эти двое прям нормальными Максин не кажутся, и дело не только в «Зиме».

Дрисколл следит за ее взглядом.

– Вы знаете вон тех парней?

– Нет, не-а. Думала, это твои знакомые.

– Они тут впервые, – вполне уверена Дрисколл, – и похожи на копов. Мне стрематься?

– Только что вспомнила, у меня ж комендантский час, – хмыкает Максин, – поэтому я пошла. А ты оставайся. Поглядим, у кого из нас они на хвосте.

– Давайте понагляднее мылом обменяемся, телефонами и прочей сранью, так хоть не так будем похожи на давних сообщников.

Выясняется, что Интересующая их Личность – Максин. Добрые вести, скверные вести, Дрисколл вроде бы детка неплохая, ей эти идиоты без надобности, а с другой стороны, теперь Максин, в дымке лимонно-лаймового алкопопа, придется пытаться их стряхивать. Она садится в такси в сторону центра, а не спальной окраины, делает вид, что передумала, к вящей досаде таксиста, и оказывается на Таймз-сквер, которой уже несколько лет предпринимала сознательные усилия избегать и по возможности к ней не приближаться. Сомнительной старой Двойки, которую она помнит по своей менее ответственной юности, больше нет. Джулиани и его дружки-застройщики, а также силы пригородной праведности вымели тут все подчистую, обдизнеили и стерилизовали – меланхолические бары, раздаточные пункты холестерина и жиров, порно-кинотеатры снесли или перестроили, неухоженных, неприютных и незащищенных вытолкнули, сбытчиков больше нет, нет шмаровозов или катал, даже деток, сачкующих в старых пинбольных галереях – все пропали. Максин не может обороть тошноту от самой возможности какого-нибудь остолбенелого консенсуса касаемо того, какой будет жизнь, что беспощадно захавает этот город, затянется Петля Ужаса, мультиплексы, моллы и гипермаркеты, в которых затариваться имеет смысл, только если у тебя есть машина и подъезд к дому, а рядом с домом в пригородах гараж. Ааахх! Они высадились, они среди нас, им на руку слов нет как, что мэр с корнями в дальних выселках и за ними – один из них.

И вот сегодня вечером они все тут, стянулись в эту возродившуюся в вере имитацию их собственной американской отчизны тут, в самой сердцевине подгнившего Большого Яблока. Смешавшись со всем этим насколько сумела, Максин наконец отыскивает укрытие в подземке, садится на Номер 1 до 59-й, пересаживается на поезд «Си», выходит у «Дакоты», вьется между японскими гостями, высыпавшими из автобуса пощелкать место покушения на Джона Леннона, и когда в следующий раз озирается, уже не видит, что за нею кто-то следит, хотя если держали ее на своих радарах еще до того, как она зашла в «Приемник», вероятно, знают, и где она живет.

Пицца на ужин. Что еще новенького?

– Мам, у нас в школе сегодня появилась эта совсем чокнутая дама.

– И… кто-нибудь что, вызвал копов?

– Нет, у нас было общее собрание, а она выступала. Закончила Кугельблиц когда-то еще в стародавние времена.

– Мам, а ты знала, что семья Буша ведет дела с саудовскими террористами?

– Нефтяные, в смысле.

– Наверное, это она и имела в виду, но…

– Что?

– Типа, там что-то еще. Она что-то хотела сказать, но не перед полным залом детей.

– Жалко, что я пропустила.

– Приходи на актовый день в старшие классы. Ее туда опять выступать позовут.

Зигги протягивает ей флаер с рекламой сайта под названием «Таблоид про́клятых» и автографом «Марка Келлехер».

– Эй, вы, значит, Марку видели. Та-ак. Прямо-таки – так-так. – Она узнает это имя, как не узнать, Марка Келлехер – теща Гейбриэла Мроза для начала, ее дочь Талит и Мроз женихались еще в колледже. Может, в Карнеги-Меллоне. Поговаривают, развилось последующее охлаждение, pari passu [21] с ростом доходов миллиардера, несомненно. Максин, разумеется, это все никак не касается, хоть она и знает, что сама Марка в разводе и кроме Талит у нее еще двое детей, оба мальчики, один – какой-то функционер ИТ [22] в Калифорнии, а другой отправился в Катманду и с тех пор – открыточный кочевник.

Марка и Максин знакомы еще с кооперативного неистовства десяти-пятнадцатилетней давности, когда домовладельцы возвращались к былому атавизму и применяли гестаповские методы, чтобы вынудить легитимных жильцов съехать. Деньги, ими предлагаемые, были возмутительно малы, но некоторые жильцы на них велись. А к тем, кто не, отношение было другое. Двери квартир снимались для «текущего ремонта», не вывозился мусор, цепные псы, наемные громилы, поп восьмидесятых будь здоров громко. Максин заметила Марку в пикете соседей-оводов, старых леваков, организаторов борьбы за права жильцов и тому подобных, перед зданием на Колумбе, где все ждали появления гигантской надувной крысы профсоюза. Лозунги на плакатах у пикета включали: «ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ, КРЫСЫ, – СЕМЬЯ ДОМОХОЗЯИНА» и «КООП – КРОВОЖАДНЫЕ ОСКОРБИТЕЛЬНЫЕ ОТТАЛКИВАЮЩИЕ ПРАКТИКИ». Колумбийцы без документов выносили мебель и домашнее имущество, стараясь не обращать внимания на эмоциональное волнение. Марка прижала бригадира-англо к грузовику и в выражениях не стеснялась. Она была стройна, рыжие волосы до плеч с пробором посередине, забранные потом в сетку, как выяснилось – из гардероба причесочных ретро-аксессуаров, что на районе стали ее коронкой. В тот конкретный день конца зимы сетка была алой, а лицо Марки показалось Максин серебристым по краям, вроде какой-то антикварной фотографии.