Дочери Рима - читать онлайн книгу. Автор: Кейт Куинн cтр.№ 64

— Хочу глотнуть воздуха, — сказала она Гаю и, встав с ложа, направилась в атрий. Небо сделалось темным. Даже не верится, что свадебный пир продолжается уже пять часов. В атрии было полно германцев Вителлия. Двое, голые по пояс, сошлись в схватке, а вокруг, подбадривая соперников пьяными криками, стояли их приятели. Борцы так увлеклись, что не заметили, как задели каменную нимфу, державшую в руках вазу с летними орхидеями. Нимфа покачнулась, ваза вывалилась у нее из рук и с грохотом разлетелась на мраморном полу на мелкие осколки, а на цветы, давя их и круша, тут же наступили подошвы грубых солдатских сандалий. Еще один солдат, ритмично работая чреслами, расположился под кустом сирени, а под ним страстно извивалась какая-то танцовщица. Рослый блондин, который пытался схватить Диану, с ножом в руке выковыривал глаза из слоновой кости у статуи из черного дерева, одной из тех, что выстроились в ряд вдоль стен атрия. И повсюду следы рвоты. Кого-то вырвало прямо в фонтан, в котором по-прежнему били струи фалернского вина.

Дед Лоллии пытался им угодить, неожиданно подумала Корнелия, и в благодарность за это они уродуют его дом.

Впрочем, урон был не слишком велик. В конце концов праздник есть праздник. Следовало предполагать, что солдаты начнут буянить. Ведь они только что низложили Отона и теперь могли позволить себе немного буйства. Нет-нет, все не так страшно.

В следующее мгновение кого-то вырвало прямо ей под ноги. Дед Лоллии проводил Корнелию вздохом.

— Похоже, мне все-таки следует устроить в доме блевальню.

— Что ж, давно бы так, — со вздохом облегчения сказала Корнелия вслух. Императорская ложа на Лукарийских гонках гудела множеством голосов. Здесь хохотали, заключали пари, отпускали грубые шутки, на которые, судя по веселому смеху, никто не обижался. В этот день она вообще не собиралась идти смотреть гонки колесниц. Лукарии приходились на самый разгар лета, и во время них обычно царила жуткая жара. В это время года она предпочитала уединиться в прохладном атрии с книгой и кубком ячменной воды, вместо того, чтобы обливаться потом на трибуне Большого цирка. Однако сегодня утром преторианец, что-то невнятно пробормотав, доставил ей свиток. Когда же Туллия его вскрыла, внутри оказалась императорская печать.

— Фабий Валент приглашает нас сегодня в императорскую ложу, — не скрывая радости, сообщила она. — Особенно тебя, Корнелия. Наконец-то нам есть польза от того, что ты имеешь отношение к Пизону и Гальбе. Ведь при Отоне это грозило нам лишь неприятностями. А вот Вителлий, похоже, готов воздать почести любому, кто хотя бы отдаленно связан с…

— Возможно, император задумал выдать тебя замуж за одного из своих приближенных, — вмешался в их разговор Гай, беря из рук жены свиток. — Лоллия не единственная, что умеет удачно выходить замуж.

— В кои веки ты прав, Гай, — ответила Туллия, сурово глядя на Корнелию. — Надеюсь, ты проявишь благоразумие.

— Пусть лучше Марцелла удачно выйдет замуж, — Корнелия сложила руки на груди, лишь бы не сжать пальцы в кулаки. — После Брикселлума они с Луцием не разговаривают друг с другом. Думаю, он был бы только рад с ней развестись. Или Диана, ей ведь уже семнадцать. Вот кому давно пора замуж.

— Разумеется, я не собираюсь тебя принуждать, — Гай похлопал сестру по руке. Его подбородок покрывала легкая щетина, в подражание Вителлию. Новый император в отличие от Отона не слишком утруждал себя бритьем. — Хотя, с другой стороны, я был бы рад видеть тебя счастливой.

— Гай, не говори глупостей! — перебила мужа Туллия. — О каком счастье может идти речь в наши дни! Сейчас самое главное связи! Ты, Корнелия, имеешь отношение к Гальбе. И твой долг как члена нашей семьи сделать так, чтобы это обстоятельство пошло нам на пользу.

Разве я уже не исполнила свой долг? Корнелия направилась к себе в комнату и переоделась в самый мрачный, самый траурный наряд. Чтобы подчеркнуть его мрачность, она даже не стала надевать серег.

— Даже не надейся найти себе достойного мужа, если будешь одеваться как наемная плакальщица! — съязвила Туллия. — Ведь у тебя ни фигуры, как у Марцеллы, ни смазливого личика, как у Лоллии. Зато ты можешь взять другим! Гай, скажи ей, потому что так дальше нельзя!

— Так вообще нельзя, — заметила Марцелла. Оторвав глаза от письменного стола, на котором высились горы свитков, она окинула сестру пристальным взглядом, всю, с головы до ног. — Хотя совсем по другой причине, чем думает Туллия.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Если ты хочешь, чтобы на тебя меньше обращали внимание, не надевай черное. Потому что черный цвет тебе идет.

Корнелия посмотрела на свое отражение в зеркале. На фоне черного платья ее волосы тоже казались почти черными. Блестящий черный шелк платья и блестящие темные волосы создавали вокруг ее бледного лица нечто вроде дорогой рамки.

— А ты пойдешь с нами на гонки, Марцелла?

— У меня болит голова.

— Последнее время она болит у тебя слишком часто, — заметила Корнелия. — По крайней мере всякий раз, когда в Большом цирке проводятся гонки колесниц или должно состояться нечто такое, что навевает на тебя скуку. А вот придворные пиры или заседания сената никогда не вызывают у тебя головной боли.

Марцелла улыбнулась и повернула другим боком чернильницу.

— Передай мне любую стоящую сплетню, какую услышишь на гонках. Договорились? Например, до меня дошли слухи, что губернатор Веспасиан что-то затевает в Иудее.

— О, великая Юнона! Неужели еще один император? — Корнелия растерянно заморгала. — И от кого ты это слышала?

— От мальчишки Домициана. По идее, ему нельзя переписываться с отцом, однако тот ему пишет.

— По идее, он не должен распространять подобные слухи, — с этими словами Корнелия взялась грызть и без того обкусанный под самую мякоть ноготь. — Он по-прежнему в тебя влюблен?

— До безумия! Домициан заявил мне, что не пройдет и года, как он станет сыном императора, как только его отец облачится в пурпурную тогу. — Марцелла едва заметно улыбнулась, вся в чернилах, без украшений, и перебросила через плечо косу. — Может, мне стоит передать Домициана тебе? Уже если Гай вознамерился спихнуть тебя замуж, то почему бы вторично не за наследника трона?

— Я рассчитывала на большее сочувствие с твоей стороны, — огрызнулась Корнелия. — Твой собственный супруг теперь в фаворе у Вителлия. Более того, он уезжает на Крит, и тебе больше не придется иметь с ним дело! И никто не собирается спихнуть меня замуж!

— Нет, — Марцелла лениво потянулась за столом, словно кошка. — Я об этом позабочусь.

— Последнее время ты какая-то самодовольная. Ты замечала это за собой? — спросила Корнелия и направилась к двери.

В спину ей раздался смех сестры.

Когда Корнелия прибыла в Большой цирк, императорская ложа являла собой море синего цвета. Синие полотнища, синие цветы под ногами, синие сливы и черно-синие устрицы на блюдах из ляпис-лазури, женщины в синих платьях, синие плащи на мужчинах. Фабий Валент был в небесно-голубой тунике. Сапфиры Лоллии затмевали собой скромные камни, которыми украсила себя сегодня серая как мышка супруга Вителлия. Его собственное внушительных размером брюхо было обтянуто синей туникой, а на шее болталось с полдюжины медальонов — символы его легендарной преданности партии «синих». Деррик, знаменитый колесничий «синих», в шлеме с синим плюмажем, сидел на почетном месте рядом с императором. В черном наряде Корнелия ощущала себя вороной среди стаи павлинов и, чтобы не привлекать к себе косых взглядов, предпочла скромно устроиться сзади. Однако Вителлий обернулся, чтобы подозвать раба-виночерпия и, заметив Корнелию, поманил ее к себе. Что делать? Корнелия подошла и отвесила поклон.