Дочери Рима - читать онлайн книгу. Автор: Кейт Куинн cтр.№ 30

И все же Марцелла была не готова к любовной интрижке. Правда, в самом начале ее брака она пару раз позволила себе небольшие шалости, но тому было оправдание. Луций большую часть времени отсутствовал и даже когда возвращался домой, не проявлял к ней особого интереса в постели. Но самая красивая в Риме грудь не могла не найти поклонников, даже если среди них не было ее мужа — в одном случае это оказался широкоплечий трибун, в другом — эдил, обладавший талантом сочинять эпиграммы. Но трибун не мог предложить ей ничего, кроме своих широких плеч, а эдил, как выяснилось, платил какому-то поэту за сочинение эпиграмм. Да и ей самой представлялось непорядочным тайком уходить из дома, чтобы урывками встречаться с любовником в какой-нибудь грязной таверне. Скучающие жены, которых тешили любовники всякий раз, когда мужья уезжали из города, — разве есть что-то более банальное? Не лучше ли посвятить себя книгам и сочинительству, решила Марцелла, чем превращаться во всеобщее посмешище.

Только теперь и книги, и сочинительство начинают вызывать уныние.

Последнюю цитату на греческом языке внезапно прервал гул голосов, и Марцелла повернула голову в сторону дверей. В залу устремилась толпа опоздавших. Это была куда более блестящая публика, нежели та, что уже собралась на чтения. Накрашенные женщины с завитыми волосами, холеные мужчины в щегольских тогах, украшенных причудливой вышивкой, и с золотыми цепями, томная актриса из театра Марцелла, несколько прославленных колесничих и наконец тот, кто затмевал всех прочих своим величием.

— Прошу прощения за опоздание, — беззаботно извинился Отон. — Я никак не мог пропустить представление столь важного исторического труда. Цизальпинская Галлия, какая прелесть!

По залу прошелестел шепот, и рабы со всех ног бросились за новыми стульями. Марцелла проследила взглядом за Отоном, который уверенно прошел на середину залы. Со дня восшествия на трон она впервые видела его так близко. В нем все ослепляло окружающих: улыбка, черные вьющиеся волосы, богато расшитая золотом одежда из тончайшей белой ткани. Отон излучал обаяние, намеренно и продуманно пробуждая у присутствующих сравнения со своей полной противоположностью и предшественником — старым и угрюмым Гальбой. Неудивительно, что когда он проходил через толпу, его неизменно сопровождал благоговейный шепот. Римляне радостно приветствовали нового императора повсюду, где бы он ни появился.

— С каких пор Отон стал интересоваться чтениями научных трактатов? — шепотом спросила Марцелла у Марка.

— Почему ты думаешь, что он ими интересуется? — шепотом задал Марк встречный вопрос.

— Моя дорогая новоявленная сестра! — Отон поднял застывшую в почтительном поклоне Лоллию и поцеловал ее в щеку. — Мне кажется, ты всегда была членом нашей семьи. И сенатор Норбан здесь! Разве не был твой отец плодом опрометчивого поступка Августа? Мы в самое ближайшее время поговорим с тобой на эту тему. — Еще одна улыбка, такая же ослепительная, как и обычно, однако она почему-то заставила Марка Норбана поспешно раскланяться и уйти. Марцелла также успела заметить, что во взгляде юного Домициана вновь промелькнула ревность. Ее юный обожатель явно был не в восторге оттого, что Отон повернулся и поцеловал ей руку. — Ты прелестна как всегда, моя дорогая.

— Цезарь, — поклонилась Марцелла, не выпуская из рук восковую табличку.

— Делаешь записи? — удивился Отон и взял у нее табличку с пометками. — Смотрю, ты прилежная ученица!

— Люблю историю, цезарь, даже пишу исторические хроники.

— Неужели? — Отон как будто бы искренне удивился.

— Вопреки расхожему мнению, — саркастически произнесла Марцелла, — что наличие женской груди исключает наличие мозгов.

— Ну и язычок у тебя! — рассмеялся император, опускаясь на стул рядом с ней. — Но мне это нравится. Продолжай! — обратился он к смущенному Квинию Нумерию. — Я проявил ужасную неучтивость, помешав чтениям. Продолжай!

Нумерий откашлялся и прочел еще несколько строк. После того как императорская свита расселась на стульях и потребовала вина, он продолжил чтение. Император какое-то время слушал его, одобрительно кивая в паузах.

— Очень интересно, — заявил он и протянул кубок рабу, чтобы тот снова наполнил его вином.

— Не совсем, — отозвалась Марцелла. — Я могла бы написать лучше.

— О, великий Юпитер, неужели? — в улыбке Отона было нечто теплое и интимное, что обволакивало ее плотным коконом, отгораживая от остальных людей в этой комнате. — Хотелось бы лично убедиться в этом.

Таким взглядом он способен смотреть на всех без разбора, с юмором подумала Марцелла. Как будто тот, на кого он смотрит, единственный на свете, кого он желает видеть. Наверно, для императора это столь же полезное умение, как и для сенатора умение зевать, не раскрывая рта.

— Ты полагала, что я удивлюсь, увидев тебя вне твоего обычного круга общения, который состоит всего из четырех человек, — продолжил Отон. — Я только что расстался на бегах с малышкой Дианой. Этим утром она выиграла для меня ставку на новых жеребцов, что бегают за «красных». Она оригиналка, ваша Диана.

— Она еще дитя, — ответила Марцелла. — Независимо от того, сколько поклонников вздыхают по ней.

— Не бойся, — рассмеялся Отон, и его прихвостни рассмеялись вместе с ним, хотя смысл императорской шутки явно остался им непонятен. — Я не влюбляюсь в детей, даже в самых красивых.

— Нерон непременно захотел бы затащить ее к себе в постель.

— Разумеется. К счастью, я не Нерон, верно? — произнес Отон и захлопал последней цитате на греческом языке. Нумерий робко улыбнулся. Обстановка немного оживилась: императорская свита принесла с собой вино, которое теперь потекло рекой как среди придворных повес, так и ученых мужей. Должное прекрасному вину воздал не один строгий сенатор.

— Когда же смогу увидеть четвертую из вашего квартета? — поинтересовался Отон. — Вашу бедную сестрицу. Я с готовностью принесу ей свои соболезнования по поводу того, что случилось с ее мужем. Вам следует знать, что я никогда не желал смерти Пизону Лициниану.

— Неужели? — удивилась Марцелла. Посмотрим, действительно ли ему правится мой язычок? — Разве преторианцы выполняли не твой приказ?

Услышав ее слова, император моргнул, и лицо его на мгновение превратилось в каменную маску, как будто он не знал, что ему делать, — разгневаться или улыбнуться.

— Может, и мой. А ты, я смотрю, смелая. Но мне и вправду жаль твою сестру. Я даже собираюсь найти Корнелии достойного мужа, чтобы утешить ее горе.

Марцелла задумалась над тем, как Корнелия отнесется к подобной затее. Ясно одно, если она отвергнет предложенного Отоном избранника, Туллия точно лопнет от злости.

— Я вижу, что-то заставило тебя улыбнуться! — воскликнул Отон. — Надеюсь, это был я. Ведь я остроумен, во всяком случае, все постоянно твердят мне, что это так, с того дня, когда я стал императором. Знаешь, а ведь я тебе кое-чем обязан.