Джокер старого сыскаря - читать онлайн книгу. Автор: Юрий Шурупов cтр.№ 37

На другой день Репнин отправился в Сосновку. Определённой цели у него пока не было. Просто интуиция подсказывала старому сыскарю, что именно там должен остаться какой-то след, который и приведёт в конце концов к раскрытию преступления в староверческом скиту. Въехав в старую часть села, он остановил машину у заброшенного дома, на удивление до сих пор никем не занятого под дачу, и не спеша пошёл по широкой безлюдной улице. Забыв привычно закурить, Репнин с удовольствием вдыхал свежий деревенский воздух, ощущая под ногами вместо жёсткого, безжизненного асфальта приятную мягкость влажной земли. Было тепло и безветренно. В голове – никаких мыслей, только слегка щекочущее нервы воспоминание детства, проведённого вот в такой же деревне, в таком же потемневшем от времени, приземистом доме, только далеко отсюда, на Смоленщине…

Вдруг со скрежетом открылись большие ворота, и на улицу со двора дома, к которому подходил Репнин, выбежал, норовисто вскидывая голову, красивый каурый жеребец. Увидев незнакомого человека, остановился. Следом появился высокий, худощавый старик. Ласково хлопнув коня по гладкому крупу широкой ладонью, он не по годам зычным голосом отпустил его на волю:

– Па-ашёл, родимый! Гуляй!

Обрадованный разрешением хозяина, конь высоко взметнул задние ноги и понёсся по улице. На ходу развернувшись, он во весь опор промчался мимо Репнина, невольно залюбовавшегося сытым, сильным животным.

– Рыжка мой. – Старик с гордостью и любовью посмотрел на резвящегося коня, подойдя к Тимофею Кузьмичу. – Бядо-овый жеребец! Пускай погулят… Застоялся окаянный… Ай ты ищешь кого, мил человек? Ай так чаво?..

Репнин внимательно посмотрел на дом, у которого невольно остановился, и перевёл взгляд на старика… Память мгновенно пришла на помощь, и план дальнейших действий созрел в его голове без особого труда.

– Хотел, понимаешь, домик снять на лето… Для сына с семьёй, – начал свою игру Репнин. – Не знаете, кто сдаёт?

– А чаво знать-то? Вона у меня на задах избёнка пустует. Поглянется, так и пускай живут себе, тешутся. В прошлом годе тоже семейны жили всё лето. Денег я не беру – за огородом приглянут мал-мал, вот и весь расчёт. Нам с баушкой боле ничаво и не надо от постояльцев. Айда, покажу, ежели желашь…

– Заманчиво, – привстав на цыпочки, Репнин посмотрел через забор, пытаясь отыскать взглядом предлагаемое жилище. В дальнем углу огромного огорода он увидел небольшой домик, келью, как принято было когда-то называть в здешних краях такие строения для престарелых дальних родственников. – А как вас звать-величать, любезный?

– Иван я, здесь меня кажный знат, – охотно ответил старик, направляясь к раскрытым воротам. – Айда, не бойся! У меня собак нету, сам кого хошь закушу… Айда!

Тимофей Кузьмич, изобразив человека, знающего толк в дачном жилье, придирчиво осмотрел предлагаемый домик и всем своим видом показал, что доволен. Почувствовав его интерес, старик счёл нелишним пригласить гостя на чашку чая.

– А то и тяпнем по стакашку. – Забежав вперёд, хозяин озорно, по-молодому взглянул на Репнина и разгладил сросшиеся с сивой курчавой бородой усы, сохранившие первородный смоляной цвет. – Моя баушка срушна [63] больно знатну рябиновку ладить. Процведашь [64] – пальчики оближешь…

– Почему бы не процведать, если хозяин приглашает, – в тон старику ответил Репнин, обрадованный возможностью попасть в заинтересовавший его дом.

Пока хозяева готовили стол, Тимофей Кузьмич подошёл к стене, на которой в двух больших безыскусных рамках красовались фотографии разных лет. Так исстари было принято в деревнях выставлять напоказ немногочисленные семейные фотографии. Даже с появлением фотоальбомов эту традицию ревниво оберегали во многих семьях. Вот и в этом доме: много лет назад любовно наклеенные на рыжий картон портретные и групповые снимки молодых ещё хозяев дома, их детей, родственников, фронтовых друзей оставались под стеклом, а появляющиеся по случаю новые фотографии аккуратно подсовывались краешком в щель между рамкой и стеклом.

Внимание Репнина привлекли именно эти снимки с краю. Достав очки, он стал внимательно их рассматривать. И вдруг… Он не поверил глазам: в нагольном меховом полушубке, шапке-ушанке, с закинутым на спину карабином, на широких охотничьих лыжах стоял человек, которого несмотря ни на какие возрастные внешние метаморфозы, Тимофей Кузьмич узнал сразу и без сомнения.

– Айда, мил человек, – послышался голос старика, – вон баушка-то моя какой стол исхлопотала. Садись, процведай чего ни на есть.

Репнин ради приличия выпил чашку чая с густым черничным вареньем. От рябиновки он всё же отказался, сославшись, что за рулём. Перебросившись со стариками несколькими ничего не значащими фразами, Тимофей Кузьмич засобирался уходить. Встав из-за стола, он улучил момент и незаметно для хозяев выхватил из рамки заинтересовавшую его фотографию. Довольный, Репнин любезно распрощался со стариками и вышел за ворота. Нагулявшийся жеребец уже мирно стоял перед домом, дожидаясь, когда его пустят во двор. Поприветствовав коня поднятой рукой как старого знакомого, Тимофей Кузьмич, улыбаясь в усы, быстро зашагал к своему «Москвичу».

Вдохновлённый едва забрезжившим подтверждением своей версии о возможных участниках ограбления староверческой молельни Тимофей Кузьмич решил не теряя времени продолжить своё частное расследование. Позвонив Жарову, он попросил придумать для своих домашних какое-нибудь оправдание его отсутствия ещё на пару дней и, под завязку заправив машину на выезде из Сосновки, просёлочной дорогой покатил в село Кочкари. Там он надеялся найти человека по имени Матвей, который, по словам старика, приезжавшего из скита к отцу Константину с чудотворной иконой, сообщил в город о случившейся в Святом Поле беде.

В Кочкарях Тимофей Кузьмич был только однажды, когда его сосед по даче – заядлый рыбак и охотник – заманил на рыбалку перемётами [65] . Село было большое, он его не знал и где искать Матвея-менялу, понятия не имел. Наудачу Репнин остановился около сельмага. Выйдя из машины, закурил и стал присматриваться к изредка появлявшимся на пороге магазина покупателям. Одна пожилая женщина с большой, не по росту и силе сумкой показалась подходящим объектом для расспросов. Тимофей Кузьмич быстро подошёл к ней и предложил помощь. Женщина не отказалась, охотно вручив неожиданному помощнику тяжёлую сумку с продуктами.

– Ты чьих будешь-то, родимый? – тихим, певучим голосом спросила женщина, облегчённо распрямившись и вытерев губы кончиком серого платка.

– Проездом я у вас, понимаешь. Надо бы найти одного человека, да вот не знаю, где живёт.

– А кличут-то его как, энтого человека?

– Матвей-меняла…

– Матюха Щёкин, выходит. Так он у меня в шабрах. Айда, доведу до его избы.

– Может, лучше на машине? – обрадовался Репнин. – И вас как раз довезу до дома. Идёмте, вот она у меня стоит.