Прыг-скок-кувырок, или Мысли о свадьбе - читать онлайн книгу. Автор: Тара Сивик cтр.№ 33

Картер быстро постигает тонкости Урочного Часа. Обыкновенно ответственное лицо (моя мамуля) забирает у диджея микрофон и объявляет Урочный Час. Поначалу это делается каждые двадцать минут. После нескольких первых возлияний все быстро забывают, какой промежуток времени должен разделять Урочный Час. В конце концов доходит до каждых десяти, потом – каждых пяти минут, а потом находится кто-то, кого тошнит прямо посреди танцпола, и бармен выбывает из строя, потому как число участников Урочного Часа быстро подскакивает с двадцати до семидесяти восьми и всех их валом несет на бар, чтоб им поскорее налили.

На всех до единой свадьбах, на которых я побывала с трехлетнего возраста, был Урочный Час. И откровенно: даже некоторые похороны переняли ту же самую традицию, поскольку почтить усопшего можно было не иначе, как усесться всем взрослым кружком у гроба и, плохо сдерживая смех, громко рассуждать, мол, им только что показалось, что они увидели, как пошевелилось тело.

Спустя два часа после первого Урочного Часа я плюхнулась задницей на стул за одним из столиков, стащила с себя туфли на шпильках и положила ноги на стул, чтоб можно было любоваться попытками Картера, Джима и Дрю изобразить брейк-данс под какую-то залихватскую песенку. Дрю давным-давно скинул смокинг и белую парадную сорочку, всамделе-то не беря в голову, кто увидит надетую под ней тишотку с надписью: «Я не жених, но дам тебе надеть колечко», – под которой изображен окольцованный член. Любуюсь тем, как Картер силится выдать нечто в стиле «вдоль по улице бегом», и никак не могу согнать с лица расплывающуюся до ушей улыбку.

– Это хорошо, что я застала тебя в хорошем настроении, – заявляет невесть откуда взявшаяся у моего стула Лиз, хватает меня за руку и тащит со стула. – Отрывай задницу. Пора букет бросать.

Вырываю свою руку и еще удобнее устраиваюсь на стуле.

– Удачного броска, – хмыкаю я.

Лиз, подбоченясь, становится прямо передо мной и буравит меня взглядом.

– Не смотри на меня так, – грожу я ей. – Я не стану торчать посреди танцпола, делая вид, будто мне до крысиной задницы, поймаю я или не поймаю твой дурацкий букет.

Вокруг нас одинокие женщины, расталкивая людей, толпой ринулись к танцполу в надежде оказаться той единственной, избранной, вполне стоящей и вполне любимой, кому суждено следующей пройтись по церковному проходу. И не имеет значения, есть у тебя сейчас парень или нет. Если этот букет, преисполненный удачей только что вышедшей замуж женщины, дугой пролетит в воздухе в твою сторону, то в глазах всех и каждого вокруг ты ничуть не хуже новобрачной.

Пусть я всамделе и не верю во всю эту хрень, мол, если ты поймаешь букет, то будешь следующей, кто выйдет замуж, все равно испытывать судьбу не желаю. Я рано познала, что, по-видимому, не являюсь хорошей кандидатурой для супружества. И нет у меня блестящих примеров успеха на этом поприще. У моих родителей пять браков на двоих. Во мне те же гены, что и у людей, которых в браке удерживало то, что медицинская страховка дешевле. А еще то, что однажды (восемь лет назад), когда родители решились обратиться к адвокату, у мамули по дороге туда прокололось колесо. Она до сих пор утверждает, что то был знак, данный свыше: не сметь разводиться. Что-то такое типа: «Если любишь что-то, то не пускай это на волю, не то все кончится для тебя медными гвоздями в колесе».

Никому не признаюсь, что тайком гадала, каково‑то оно будет – выйти за Картера. Откровенно: мне и думать о том не стоило, не то молния ударила бы и все порушила. Наша жизнь, такая, какая она есть, – лучше некуда. Малость шальных мыслей про то, каково бы оно было подписываться именем миссис Клэр Эллис, ничего не значит. Значит просто, что время от времени я способна вести себя как обычная девчонка. От этого я не горю желанием облачиться в белое платье и гордо прошествовать мимо сотен людей, которых в тот момент будет сверлить всего одна мысль: подобает мне или не подобает быть одетой в белое.

А кроме того, мужики вскачь бегут в горы, стоит им почуять в бабах малейший намек на желание в один прекрасный день обженить их. Стоит тебе в магазине всего лишь взгляд бросить в ту сторону, где находится стойка с брачными журналами, как они тут же принимаются учащенно дышать и воображать себе цепи с ядрами, на веки вечные сомкнутые у них на ногах. Если всамделе, то я для Картера стараюсь. Спасаю его от разрыва сердца или еще какой страшной болезни, которую порождают раздумья о браке. Кажется, где-то я читала, что стоит мужику просто услышать произнесенное слово «супружество», как у него яйца сводит. В «Гугле», должно быть, выискала.

Не успела я сообразить, что происходит, как Дженни с Лиз вытащили меня на танцевальный пятачок, где орды бабья исходили так, что пена изо ртов выступала, и они только что не ногами пинали вон малолеток, которые сбежали от своих родителей, чтобы поучаствовать в игре «поймай букет».

Как только меня сунули в гущу пустоголовых, раздражающих особей женского пола, Лиз повернулась и упрыгала прочь.

– О, черт, черт, черт! Надеюсь, цветы поймаю я! Что, если я поймаю цветы? Представляешь?! Нам надо подвинуться вперед. Или назад отойти. Лиз далеко бросает? Надеюсь, ни в какой люстре цветы не застрянут.

Я скрестила руки на груди в знак протеста и закатила глаза от звона в ушах: бесконечные причитания Дженни отдавались в них надоедливым звяканьем коровьего ботала.

– Надо, чтоб явились сюда эти родители и забрали своих детишек. Что будет, если кто-то из них поймает букет? Кто-нибудь велит им вернуть его обратно? Это типа реально важно. Никто не мешает им убраться отсюда.

Вздохнув, я стала обшаривать взглядом толпу, выискивая Картера, надеясь получить от него улыбку поддержки, чтобы выстоять в этой буре. Он почувствовал бы мою боль, понял бы, как муторно мне сейчас в окружении безумных.

Взгляд мой скользил по морю людей, собравшихся вокруг и внимательно смотревших. Лиз дали микрофон, и она, повернувшись спиной к женщинам-одиночкам, начала обратный отсчет:

– 5, 4, 3, 2, 1!

Наконец мой взгляд отыскал Картера, стоявшего неподалеку от Лиз. Уголки моих губ стали изгибаться кверху, как вдруг бешеная возня вокруг сбила меня с фокуса. Полетели туфли, взметнулись яркие ткани, и женщины попадали, как костяшки домино. Я высвободила руки, чтоб поскорей вырваться из этого хаоса, и тут букет, брошенный Лиз, упал мне прямо в руки, словно дар с небес.

Всякое движение на полу вокруг меня замерло, куча пихающихся женщин уставилась на меня с таким почтением, словно я у себя в ладонях держала Святой Грааль. На какой-то миг я ощутила сильнейший позыв швырнуть букет наземь и зафутболить его куда подальше.

Не знаю, что напугало меня больше. То, что порыв избавиться от букета испарился так же быстро, как появился, и я поняла, что держу в руках цветы, как младенца, в страхе, что кто-то может попытаться отнять их у меня? Или выражение невыразимого ужаса на лице Картера, которое я увидела, когда наши взгляды снова встретились?

Моя лучшая подруга уехала на неделю проводить медовый месяц, и я чувствую себя брошенной. Мне нужно, чтоб было с кем по душам поговорить. Уверена, случись что из ряда вон, я могла бы позвать ее, только пытаться втолковывать ей, что я думаю, что Картер думает, что я хочу выйти замуж, а я думаю, что это страшит его до жути, в то время как она лежит себе на гавайском пляже на Мауи, было бы, наверное, неправильно.