Снежок - читать онлайн книгу. Автор: Элизабет Леттс cтр.№ 8

Часто лошадей продавали вместе. Большинство людей предпочитали лошадей одной масти, неверно полагая, что одинаковый цвет говорит об одинаковом характере. Лошади в одной упряжке должны быть равны по размеру, силе и темпераменту. Они стадные, легко привязывающиеся существа, и лошадь может начать упрямиться, если ее поставить в одну упряжку с незнакомым животным, а если с ее партнером что-то случится, лошадь, привыкшая ходить в упряжке, станет почти бесполезна. Но каждая лошадь, даже мертвая, имеет свою цену.

В XIX веке, когда конь умирал на улице, его просто оставляли лежать там, пока не приходил мясник и не забирал его. Часто на фотографиях конца XIX – начала XX столетия можно увидеть детей, играющих на улице неподалеку от трупа лошади.

Тех же, что не умирали на улицах, обычно подвергали эвтаназии – утилизация лошадиных трупов была важной частью экономики. Больных, хромых и старых лошадей привозили на консервный завод, где убивали пулей из пневматического пистолета. В ветеринарном справочнике середины ХХ столетия есть фотография, озаглавленная «куда стрелять в лошадь», с белой точкой на лбу лошадиной головы, отмечающей, куда следует приставить пистолет. После смерти лошадиные трупы перерабатывали. Конину не едят в Соединенных Штатах, хотя в годы Второй мировой войны были попытки заменить кониной говядину, которой не хватало. Но чаще конину помечали углем как собачью еду, чтобы беспринципные мясники не пытались выдать ее за говядину. Все шло в переработку: из волос хвоста изготавливали струны для скрипок, а кости и копыта варили и делали из них клей.

До распространения двигателя внутреннего сгорания лошади были в больших, индустриально развитых городах незаменимыми помощниками, обрабатывавшим поля, сражавшимися в битвах и перевозившими грузы. Но на них не обращали внимания, им не придавали значения и часто заставляли работать на износ. Анна Сьюэлл, британская писательница, автор романа «Черный Красавчик», говорила, что написала свою книгу, чтобы «заставить людей лучше относиться к лошадям». Сейчас она считается детской классикой, но изначально была рассчитана на взрослую аудиторию. Книга рассказывает о жизни Черного Красавчика с его точки зрения, от самых ранних воспоминаний о «большом луге с прудом в центре, наполненном чистой водой», и до самого конца его никчемного существования: он перевозил тяжелый груз для жестокого торговца. Сентиментальная и насыщенная эмоциями книга быстро приобрела популярность, став бестселлером сначала в Англии, а затем в США, где она превратилась в одну из настольных книг прогрессивистов{ Прогрессивизм или прогрессизм – течение или идеология, направленная на пропаганду и осуществление социальных и политических реформ сверху, то есть правительством.}. Книга Сьюэлл впервые обратила внимание общества на нелегкую долю лошадей и отношение к ним.

Эта точка зрения совпадала с точкой зрения реформаторов XIX столетия. В этот период условия жизни в больших городах были ужасающими: трущобы, в которых селились прибывающие иммигранты, считались грязным, опасным местом, а исходя из взглядов XIX века, еще и оплотом морального разложения. Прогрессивисты хотели очистить города и создать более приемлемые условия, и не в последнюю очередь предлагаемые реформы касались лошадей. Пар, электричество, двигатели внутреннего сгорания считались веянием будущего, лошади назывались причиной несчастных случаев, а их шерсть и грива – источником грязи и болезнетворных бактерий. Вдобавок платные конюшни, где извозчики держали своих лошадей, считались рассадником порока – общественное мнение ассоциировало извозчиков с пьянством и сквернословием. Довольно часто на улицах городов можно было видеть, как извозчик избивает своих лошадей.

Изначальной задачей Американского общества защиты животных, основанного в апреле 1866 году Генри Бергом, было создание законов, запрещавших жестокое обращение с лошадьми. Родившийся в 1811 году, Берг был выходцем из семьи выдающихся нью-йоркских судостроителей. Он поступил в Колумбийский колледж в Нью-Йорке, но бросил учебу, отправившись путешествовать по Европе. Позже Авраам Линкольн назначил его американским представителем при дворе русского царя. Во время своих поездок Берг проникся сочувствием к животным. Он полагал, что «милосердное отношение к животным означает милосердное отношение к человечеству». В Америке XIX века лошади стали символом жестокого обращения с животными, от их присутствия на улицах городов некуда было деться. Американское общество защиты животных настаивало на принятии законов, призванных защитить городских рабочих лошадей. В частности предлагалось запретить «чрезмерное употребление кнута, вождение хромой лошади, загонять лошадь (до состояния, когда у нее идет изо рта пена), продажу больного животного или убийство лошади без лицензии». Другими словами, мишенью были только те проявления жестокости, которые бросались в глаза каждому. Но даже такие реформы провести оказалось сложно, да и ничто не мешало извозчику загонять свою лошадь почти до предела.

Еще одного апологета гуманного общества, Джорджа Энджелла из Массачусетса, побудили действовать инциденты, произошедшие в марте 1868 года, когда двух лошадей загнали насмерть, заставляя нести своих седоков более сорока миль по ухабистым дорогам. Энджелл написал письмо в «Бостон дейли адвертайзер», и оно привлекло внимание Эмили Эпплтон, известной жительницы Бостона и защитницы животных. Через несколько недель они создали первые в штате законы против жестокости по отношению к животным и основали Массачусетское общество защиты животных. Общество распространяло копии «Черного Красавчика» с печатью организации: ангел спускается с небес, чтобы остановить извозчика, избивающего лошадь кнутом.

Ранние реформаторы, такие как Сьюэлл, Эпплтон, Энджелл и Берг, чувствовали, что лошади – это живые существа, обладающие базовыми правами, но такая точка зрения не была распространена. Как Сьюэлл, квакер, так и Берг, унитарий, верили в то, что со всеми живыми существами нужно обращаться гуманно, из-за религиозных соображений.

Широкая же публика продолжала считать лошадь просто инструментом – не зря мы говорим о тяжелом труде рабочего «пашет как лошадь», а мощность автомобиля измеряем «лошадиными силами». Хотя значение лошадей с распространением автомобиля значительно упало, они все еще были жизненно необходимы вплоть до середины ХХ столетия. В 1930 году в конюшне города Питтсбурга проживало три сотни лошадей, и отцы города утверждали, что они умеют распознавать сигналы светофора. В 1940-х годах запряженные лошадьми повозки ездили по улицам даже высокоурбанизированных районов, таких как Балтимор. Стук копыт сигнализировал о приближении старьевщика или продавца овощей. Лошадь молочника знала маршрут так хорошо, что останавливалась у порогов домов, терпеливо дожидаясь, пока молочник доставит бутылки. В подобных профессиях, зависящих от маршрута, благодаря уму лошади доставку можно было осуществлять быстрее, чем на автомобиле, и лошади просуществовали на этих работах дольше всего. К 1950 году в Нью-Йорке по-прежнему были сотни платных конюшен и площадок для верховой езды.

К середине ХХ века предприятия, связанные с лошадьми, сдали позиции, но инфраструктура все еще оставалась. Лошадей разводили на фермах или на ранчо, продавали на аукционах торговцам, осуществлявшим посредничество, а затем владельцам. Отважное и благородное животное, лучший друг человека – лошадь выполняла все эти функции. Но обычная лошадь рождалась и выращивалась, чтобы служить, тянуть груз до тех пор, пока остаются силы, и превратиться в клей и консервы после смерти. Так было всегда в связанном с лошадьми бизнесе: единственное предназначение животного – служить человеку. Сантиментам здесь не место.