Петровка, 38. Огарева, 6. Противостояние - читать онлайн книгу. Автор: Юлиан Семенов cтр.№ 120

– Да что вы?! Уж такая нежная, такая голубушка…

– Покажите ее фото, – сказал Урузбаев, – а то еще чужому человеку письмо оставлю…

– Пожалуйста, – ответила старушка, поднялась с кресла, стоявшего возле окна, проковыляла к комоду, открыла ящик, достала альбом, протянула капитану. – Вот смотрите. Вы, кстати, откуда?

– Мой брат в Магаране с нею работал, она по приискам, а он ревизором… Где ж ее фото, матушка? Тут одни старухи…

– Какие ж старухи? – обиделась Клавдия Евгеньевна. – Вы смотрите пятую страницу. Вначале мы, сестры, потом наши мужья-покойники, а уж после – лапонька и внук Ирочки, Гоша…

Урузбаев протянул старушке альбом: все фотографии Петровой были аккуратно вынуты, все до одной.

– Боже мой! – всплеснула руками старушка. – Да как же так?!

– Вы из комнаты выходили, когда племянница к вам заезжала?

– Конечно! То на кухню, то к Заире – взять тмин, я ж пирог пекла, то в лавку, за лимонадом… Боже ты мой, что ж это такое, а?!

(За давностью отпечатков пальцев на альбоме установить не удалось. Потом, однако, экспертиза уточнила: следы есть, но рисунок не читается, фотографии вынимали в перчатках.

Никаких других сведений о Петровой в Коканде собрать не смогли.

А Милинко действительно письмо «до востребования» из Израиля получил. Подпись, впрочем, неразборчива. Паспорт предъявил свой. Образец подписи отправили в Москву.)

…Жуков дождался, пока Костенко кончил заниматься утомительной гимнастикой, и, перед тем как тот отправился в душ, сказал:

– Вашу девушку выгнали с работы.

– Какую девушку? – удивился Костенко.

– А журналистку.

– Да вы что?!

Жуков достал из кармана газету, сложенную трубочкой, бросил на стол:

– За вашу информацию.

Костенко развернул газету, нашел в нижнем правом углу маленькую заметку «Ночи будут без страха», отметил, что под корреспонденцией стояло «Кира Королева». «Уроки “Комсомолки”, – подумал он, – молодец, девчонка».

– А в чем, собственно, дело? – спросил Костенко. – Она не переврала ни одного моего слова, только добавила про нашу работу, мужество, закон и все такое прочее, красиво подала. В чем же дело?

Жуков пожал плечами:

– В нашем городе – и вдруг «кошмарные преступления»? Быть такого не может, потому что не может быть никогда… Первого секретаря нет, в Академии общественных наук защищает докторскую, председатель исполкома уехал по районам – заступиться было некому, сработала машина чиновной перестраховки.

– Исполком далеко? – спросил Костенко.

– За углом. Но нет смысла.

– Не надо бежать поступка, Жуков. Легче всего, когда «нет смысла». А вот правильнее будет поступить!

– Ну-ну, – усмехнулся Жуков. – Валяйте.

– Вам докладывали обстоятельства дела, над которым мы работаем?

– После статейки запросил, – ответил зампред исполкома.

– Значит, статья пошла на пользу?

– Нет, во вред! Вы думаете, противник не воспользуется этой статейкой! Думаете, не появится по разного рода «голосам» сообщение о росте бандитизма!

– Одна минута, – сдерживая себя, чтобы не сорваться, медленно произнес Костенко. – Кто где хозяин? Неужели эти самые «голоса» имеют хоть какую-то силу?

– Кто это сказал?! Я так не говорил!

– Нет, вы сказали именно так. И позвольте мне задать вопрос: какое имеют право – по советскому законодательству – увольнять с работы человека без каких-либо к тому оснований?

– Распространение панических слухов, по-вашему, не основание? Она – не пекарь, пекаря я б не уволил! Она, понимаете, работник идеологического фронта!

– Значит, работник идеологического фронта стоит на особом положении?

– А вы как думали?

– Я думал, что Конституция – одна для всех. Или ошибаюсь?

– Я, понимаете ли, позвоню в Москву, вашему начальству! Что это у вас за демагогические замашки!

– Нет, это я пойду к вашему руководству и напишу рапорт о возмутительном самоуправстве!

– Выбирайте выражения, товарищ, – перейдя на глухой полушепот, сказал зампред. – Не забывайтесь.

– И вы старайтесь.

Костенко резко поднялся и, не прощаясь, вышел из кабинета, обшитого панелями красного дерева.

…Секретарь обкома по пропаганде был молодым еще человеком, лет тридцати пяти, не больше.

– Неужели сняли? – спросил он, выслушав Костенко. – Ну это мы поправим. Накажем ее, конечно, что, не посоветовавшись, жахнула скандальную информацию, и редактора и ее накажем…

– Одна минута, – по-прежнему ярясь, не отойдя еще после первого визита, остановил собеседника Костенко. – А за что наказывать? Королева советовалась со мною. Она не переврала ни одно мое слово, а нам – в интересах операции – было важно, чтобы такого рода заметка появилась. За что ее наказывать? Если журналист будет ходить советоваться по поводу каждой своей заметки – тогда надо закрыть газеты.

Секретарь посмеялся:

– Знаете, как все дело развивалось?

– Дело ж не уголовное, – отошел наконец Костенко, – откуда мне знать?

– Один из моих коллег прочитал заметку и спросил на бюро: «Неужели возможен такой ужас? Теперь, думаю, вечером начнут электроэнергию экономить – все равно никто из дома не выйдет, чего ж зря фонари жечь?» Это у нас больной вопрос, исполкому часто достается за плохую освещенность улиц. Ну вот те и выспались на газете.

– Как же вы им это позволили?!

– Я поручил исполкому разобраться. Есть сигнал – надо принимать меры. Или вы против?

– Смотря какой сигнал. Я представляю себе состояние молоденькой девушки, которая койку снимает, чтобы только работать в здешней газете, а ведь в Москве есть квартира, папа с мамой, а она приехала сюда, набраться духа северной романтики, которая замешена на братстве, доброте и взаимной выручке. И – набралась.

– М-да, – сказал секретарь и снял трубку. – Алло, Игорь Львович, что, приказ на Королеву у тебя действительно уже пошел в кадры? Нет, ты отзови этот приказ, дело тут такое, что нашу журналистку уголовный розыск попросил помочь, так было надо напечатать… Да… Да… Нет, вы не так поняли… Да. Вы ее пригласите, успокойте… Ну? А где же она? Так найдите! Что, у вас в редакции никто не знает ее адреса, что ли?

Секретарь положил трубку, полез за сигаретами.

– Сложная штука, – сказал он. – Я теперь без бумажки не выступаю, особенно в районах. Раньше не знал, что такое шпаргалка… А тут случилось такое… Ездил недавно в один район, ну и разобрал ляпы в газете, много досадных ляпов; зевают их от скуки, прямая противоположность тому, что сделала Королева… А потом узнаю, что после моего выступления ничтоже сумняшеся трех журналистов – причем наиболее активных, задиристых – поснимали с работы. Авторитет – штука сложная, особенно с нашими прошлыми привычками. Увлечешься, скажешь что, а уж готовы услужить. Крылова помните? «Услужливый дурак…»