Ультра. Как в 40 лет изменить свою жизнь и стать одним из лучших атлетов планеты - читать онлайн книгу. Автор: Рич Ролл cтр.№ 14

Той осенью мы с отцом погрузили вещи в зеленый микроавтобус Volvo и направились на запад через всю страну – в колледж. Это было замечательное путешествие, которое к тому же еще больше нас сблизило. Мы нашли время, чтобы побывать в Стране бескрайнего неба [20] , останавливались в гостинице Yellowstone Lodge, где отец в студенческую пору как-то проработал лето мойщиком посуды. Мы прибыли на «Ферму» (так в просторечии именуется пасторального вида кампус Стэнфорда) немного загодя, за пару дней до начала регистрации. Тренировки по плаванию должны были начаться лишь через несколько недель, но я был решительно настроен набрать должную форму. А потому, пока будущие сокомандники обживали кампус, я в компании выдающегося пловца Дэйва Боттома каждый день изнурял себя в тренажерном зале и на беговых дорожках университетского стадиона.

Настал день регистрации, и отец проводил меня в общежитие Wilbur Hall.

– Имя, пожалуйста, – сказал ответственный за регистрацию новых жильцов.

– Рич Ролл, – провозгласил я, и мой ответ был встречен сдавленным смешком.

«Зашибись, – подумал я. – Надо мной уже потешаются?» Этот смешок включил внутри меня сигналы тревоги, столь основательно встроенные в мою психику Лэндоном.

– Вон туда, – показал ответственный. Пока он вел нас с отцом по коридору первого этажа, с лица его не сходила ухмылка, и наконец мы дошли до нужной двери. Табличка с именами будущих обитателей гласила: «Рич Ролл и Кен Рок». Ответственный застыл, ожидая моей реакции. Через несколько секунд до меня таки дошло. Если сложить, получится «Рок-н-Ролл». Наша парочка стала местной шуткой. Еще меньше повезло только четырем Джонам, которых специально поместили в одну комнату. От этого коллективного прозвища Рок-н-Ролл я не смог отделаться за все последующие четыре года.

Оставив Лэндон позади, я хотел незамедлительно наладить отношения с однокашниками. В первый же вечер я посетил множество вечеринок, перезнакомился со всеми, с кем только смог, включая всех пловцов-новичков. В отличие от Лэндона, где всем и вся был американский футбол, в Стэнфорде особое место в неофициальной табели о рангах занимали пловцы. В кои-то веки я получил шанс стать полноценной частью коллектива – и не собирался его упускать.

Началась учеба, а вместе с ней тренировки. Несмотря на то что в команду меня взяли, так сказать, «с улицы», я хотел произвести хорошее впечатление на команду и тренера Скипа Кенни – нашего грозного предводителя, который вел вперед своих бойцов водной стихии, как генерал Макартур – армию на Тихоокеанском театре военных действий во время Второй мировой. Я делал все, на что способен, не упуская ни единой возможности преодолеть лишнюю милю. На тренировках я делил дорожку с мировым рекордсменом Пабло Моралесом и олимпийцем из Новой Зеландии Энтони Моссом. Эти двое не имели себе равных в мире на дистанции 200 метров баттерфляем. «Наверное, я сплю!» Да, они были намного быстрее меня. Но разве можно было найти более подходящие образцы для подражания? Оказавшись в одной упряжке, мы наматывали круги: 20 заплывов по 20 ярдов [21] (18,3 м) баттерфляем с интервалом 20 секунд, а потом – без передышки – еще 20 таких же заплывов с интервалом 15 секунд. Кёрл выучил меня прыгать в аквариум с акулами, чтобы расти над собой, и я был непоколебим в желании сделать это снова. Ну и что из того, что у меня нет спортивной стипендии. Я всем еще покажу!

А еще я вознамерился стать лидером среди пловцов-новичков. И потому взял за правило каждый вечер навещать кого-то из сокомандников по дороге к себе из библиотеки. Вскоре я сильно привязался к новым друзьям и стал беззаветно предан команде. Сеть моих знакомств расширялась в геометрической прогрессии. Через месяц я обрел столько друзей, что не знал, как делить между ними время. И я был по-настоящему счастлив. Я учился в одном из лучших университетов мира, плавал с лучшими спортсменами мира и в первый раз в жизни стал равным среди равных. Жизнь была не просто хороша – превосходна.

За неделю до первых соревнований – встреча с «Техасскими лонгхорнами» [22] (на тот момент вторая в стране команда после Стэнфорда) – я, впервые в Стэнфорде, пошел на матч по американскому футболу, вечернюю игру на теплом октябрьском ветерке. Посетив с приятелями-пловцами несколько тусовок и наслаждаясь легким шумом в голове, я направлялся на стадион с новичком Джоном Ходжем и старшекурсником Джоном Моффетом. Каждый из нас тащил по упаковке из дюжины банок пива. Тогда в Стэнфорде не было запрета проносить на стадион спиртное. Студенты тащили пиво на трибуны целыми бочонками.

За матч мы с двумя Джонами пропутешествовали по трибунам сверху донизу, от одного бочонка к другому, и нас развозило все больше и больше. Пока на поле развертывалась игра, на местах для зрителей назревал турнир по рестлингу. Хохоча как сумасшедший, я глядел, как два Джона, оба – сплошные мускулы, включились в потасовку.

И вдруг полил дождь. Бросившись бежать с трибун под темным небом, подсвеченным прожекторами стадиона, мы решили, что пора отправляться на новую вечеринку. И тут случилось вот что. Когда я шлепал по проходу между трибун, мои сандалии заскользили на влажной поверхности, и я, что немудрено, не удержал равновесие. Хрусть! Я налетел грудью на металлический угол скамейки. Соскальзывая под скамейку, я понял, что получил первый в жизни перелом – сломал ребро, а может, и два. Кому рассказать, не поверят. Всего раз я успел выступить за команду – и теперь в пьяном угаре зарабатываю перелом. «Да что же я за тупица!»

Лежа на спине и ощущая на лице капли дождя, я услышал истерический хохот двух Джонов. Решив не показывать, что мне больно, я постарался поскорее встать. Благодаря анестезирующему действию алкоголя мне это удалось.

– Куда идем, парни?

Но на следующий день я с трудом мог ходить – не говоря уже о том, чтобы плавать. Каждое движение отзывалось молниями боли по всей грудной клетке. Рентген подтвердил, что треснули два ребра. Это была первая серьезная кара за пьянство – но, увы, не последняя. И она не подвигла меня дать по тормозам. Ведь то, что случилось со мной, могло произойти со всяким, разве нет? Было темно и скользко – так почему, если я поскользнулся, виновато обязательно спиртное? Так я сам себя убеждал. Однако факт оставался фактом: в команде я без году неделя, а не могу ступить и шагу.

Я вынужденно пропустил целую неделю тренировок – скверно, но все равно теплилась надежда прийти в норму к сборам. Наступила суббота, а я все еще мучился от боли. Но я никак не мог отлеживаться во время соревнований. Как-то я сумел убедить Скипа, что выздоровел, и он, не имея представления о том, при каких обстоятельствах я получил травму, позволил мне участвовать в состязаниях.