Операция «Купюра» - читать онлайн книгу. Автор: Инна Тронина cтр.№ 14

Но, как говорится, «гладко было на бумаге, да забыли про овраги». Если работа сразу же не заладится, на несколько недель начальнику обеспечен дурдом в его отделе. Михаил, конечно, приказу подчинится, но Саньку будет истязать по полной программе. А тут ещё Геннадий Петренко на больничном – подхватил какой-то тяжёлый грипп; и некому приструнить буяна. Впрочем, надо и свой характер показать, стукнуть кулаком по столу, если будет нужно. Психология, конечно, дело важное и нужное, но нечего слишком уж ею увлекаться. Дано конкретное задание, и надо его выполнять. Никто мужиков не просит любить друг друга – они просто должны сообща работать.

Захар набрал номер, заранее чувствуя дрожь в пальцах и коленях. Ему показалось, что от окна сильно дует, хотя днём была слякоть. Может, ещё и похолодает, думал он, пережидая длинные гудки. Солнце – на лето, зима – на мороз. Конец января, Татьянин день, а он даже сестру не поздравил с днём ангела…

– Ружецкого ко мне! – коротко сказал он взявшему трубку Гагику Гамбаряну. – Срочно.

– Есть! – сказал Гагик, и Захар придавил рычаги. Он долго смотрел, как качаются под ветром фонари над Литейным, как ползают страшные тени по сырым стенам домов напротив.

– Разрешите? – Михаил Ружецкий приоткрыл дверь, и Захар подумал, что у них с Севкой Грачёвым одинаковые голоса.

– Заходи, садись. – Горбовский сделал над собой усилие, чтобы повернуться и взглянуть в лицо Михаилу.

Начальник не признавался сам себе в том, что откровенно боится этого парня с пронзительными чёрными глазами. Ну, если не боится, то как-то стесняется, тушуется перед ним. И прекрасно видит, что Ружецкий его презирает, хотя внешне держит себя безупречно вежливо. Михаил всё время помнит, чей он сын – пусть и побочный. Да и сам имеет уже достаточно заслуг, богатую биографию. Не каждый может работать каскадёром, а вот Ружецкий долго этим занимался, и много раз был травмирован. Наверное, головой когда-то сильно ударился, и с тех пор его заносит…

Ружецкий был в точности такой же, как Всеволод Грачёв – если бы тому осветлить волосы. Захар никогда не видел его мать, но догадывался, что та была блондинкой – такие очень нравились покойному патрону. Правда, Всеволод ростом повыше, а в плечах поуже, но это всё мелочи. А так – одно лицо, и взгляд у Михаила, как у отца. Глаза, будто тёмные омуты, и туда затягивает так сильно, что отнимается язык.

Михаил двигался, будто хищный зверь – бесшумно и плавно. Он уселся напротив Захара, гораздо ближе, чем недавно сидел Милорадов, и положил на стол свою папку из крокодиловой кожи. Немного отодвинув стул, Ружецкий закинул ногу на ногу, давая понять Горбовскому, что чувствует себя в его присутствии свободно, и руководителем своим считает постольку-поскольку.

– Минц и Дханинджия сейчас на месте? – без нужды перекладывая на своём столе бумаги, спросил Захар.

– Им было приказано вернуться к восьми, – спокойно ответил Ружецкий. – Пока их нет.

Горбовский вспомнил, что Милорадов обещал позаботиться о том, чтобы сотрудники собрались вместе к нужному времени. Значит, Павел уже всё устроил, организовал, и за это можно не беспокоиться.

– Тогда я тебя в курс дела поставлю, чтобы времени не терять, – сказал Захар, стараясь не заикаться от волнения. – Потом всё им объяснишь. Дело-то непростое, «верхние этажи» им тоже занимаются – только что у меня был Милорадов. Наш генерал в курсе, всё одобрил, так что надо работать…

Горбовский излагал суть дела, Михаил внимательно слушал, и на первый взгляд всё выглядело вполне пристойно. Но Захару всё равно почему-то казалось, что за начальственным столом должен сидеть Михаил и отдавать ему приказания. Скорее всего, сказывался тот факт, что слишком уж похож был Мишка на своего папу, и тот был шефом Горбовского. До самой смерти полковник Грачёв был отчаянным гулякой, и на Литейном редкую женщину не соблазнил. Все об этом знали, но смотрели сквозь пальцы, потому что были люди взрослые, а супруга Лариса заявлений в партком не писала.

Впрочем, Мишка родился задолго до этого – ещё в пятьдесят восьмом. Мать его училась на одном факультете с легендарным сыщиком, И, хотя тот уже был женат, закрутила с ним бурный роман. Плодом грешной любви и оказался тот самый франт в клетчатом пиджаке и блестящих полуботинках, что сейчас развалился перед Захаром на стуле. Он пробивался сам, работал много и тяжело, и с Грачёвым познакомился достаточно поздно. Если кто и двигал Михаила по службе, так это сослуживцы его отчима Николая Ружецкого, который в своё время усыновил внебрачного сына своей супруги Галины. До тех пор Мишка носил фамилию Смирнов и очень переживал, что у него нет папы.

Дочка сельской учительницы, вдовы погибшего фронтовика, Галя Смирнова поставила себе цель покорить Москву, для чего и поступила в тамошний университет на юридический. Но оттуда она вернулась в родные края не со славой, а с позором – то есть с ребёнком на руках и без печати в паспорте. Правда, университет она окончила на «хорошо» и «отлично», и потому неплохо устроилась в родных местах – стала судьёй, уважаемым человеком, которому окрестные кумушки уже боялись припоминать прошлое.

Галина никогда не связалась бы с женатым, если бы знала об этом. Но лихой краснодарский парень сказал ей, что холост. Они жили в общаге практически одной семьей, и лишь на пятом курсе выяснилось, что у Миши Грачёва есть жена Надя и дочка Оксана – когда они приехали из Сочи, чтобы повидать главу семьи и передать ему гостинцы. Удар был такой силы, что Галина едва не отравилась кислотой – лишь в последний момент у неё вырвали из рук бутылку. Она ведь уже видела любимого своим законным мужем, отцом ребёнка, которого носила под сердцем, а теперь приходилось начинать жизнь заново, с нуля, и снова добиваться успеха.

Она всё-таки вышла замуж – за ленинградского опера Колю Ружецкого, приехала к нему и прописалась в коммуналку на Лесном проспекте. Общих детей у них не было, и Николай очень любил приёмного сына, поддерживал в нём желание идти работать в милицию. Но в семьдесят пятом году, когда Мишке исполнилось семнадцать, Николай погиб прямо в собственном подъезде – разнимал пьяную драку, и его сзади ударили кирпичом по голове. Парень не отказался от своей мечты, только немного задержался с её исполнением – поработал несколько лет каскадёром.

И только потом, когда Ружецкий учился в школе милиции, и к ним на занятия приехал подполковник Грачёв из уголовного розыска, чтобы присмотреться к ребятам и, возможно, отобрать для себя самых лучших, Галина призналась во всём. Она хотела, чтобы родной папаша хоть что-то сделал для Миши, и потому больше не стала скрывать правду. Как поладили между собой отец и сын, Горбовский точно не знал, но, судя по всему, отношения у них сложились ровные, без обид и упрёков.

Они стоили друг друга – оба никого и ничего не боялись. Отец был героем войны, орденоносцем, подпольщиком, лучшим стрелком, узником гестапо. Сын, прежде чем прийти в милицию, многократно тонул и горел, падал с крыши, скакал на лошади. Оба большую часть своей жизни провели в разных больницах, но потом всегда возвращались в строй и никогда не жаловались на здоровье. Им не было износа, и Михаил Иванович, наверное, до сих пор работал бы здесь – если бы, заходя на посадку, не упал тот злосчастный самолёт…