Дух Времени - читать онлайн книгу. Автор: Анастасия Вербицкая cтр.№ 124

Тот стоял в стороне, выпятив грудь, выкатив глаза и раскачиваясь на каблуках с довольно глупым видом.

– Прежде всего извиняюсь перед тобой, Соня, что задержал вещи и бумаги. Вот твой паспорт, вот твои деньги… А вещи перешлю по твоему адресу… Я не знаю, где ты будешь жить.

– Что за воп-прос-с?! Здес-сь, конечно!..

Тобольцев бровью не двинул, как будто Чернова в комнате не было.

– А письмо я прочел только вчера, потому что Катя лежала без памяти и была на волос от смерти. (У Сони вырвалось движение.) Упрекать тебя в случившемся я не буду… Это бесполезно. Я только предупреждаю тебя: Катя любит тебя по-прежнему, озабочена твоей судьбой и спрашивает, что ты намереваешься делать дальше?

– Эт-то удив-ви-тель-но!!! Как – что дел-лать?.. Вен-чать-ся со мной!!! Вот-т что она будет дел-лат-ть!

Соня молчала, бледная и подавленная, низко опустив голову. Ненавидеть сестру она могла все-таки только в минуты аффекта, но не сейчас, выслушав все эти великодушные предложения. По правде сказать, этого она не ожидала. Она думала, что от неё отрекутся, что она сожгла за собой корабли.

Тобольцев вытянул под столом ноги, откинулся на спинку кресла, заложил руки в карманы брюк и сощурился на Чернова.

– Я говорю не с вами, а с Соней… А вы этого, кажется, упорно не хотите понимать?

– Соня и я – теперь од-но! – напыщенно сорвалось у Чернова.

Лицо Сони передернулось.

– Молчи! – крикнула она любовнику.

– Нет! За-че-м мол-лчать? Вот-т ещё!!! Когда господин-н положения теперь я?! Соня и я – теперь одн-но!..

– Не понимаю, – дерзко усмехнулся Тобольцев. – В природе этого не бывает… Даже сиамские близнецы считались за двух людей, с совершенно определенной индивидуальностью у каждого. А вы, насколько я вижу, не приросли друг к другу…

– Прош-шу без ш-шуток!.. Мы на днях вен-ча-емся… И… volens nolens [205] Катерине Федоровне придет-тся считат-ться с этим родством-м… Если она не желает, чтоб Соня от неё отреклас-с-сь сама… Д-да!.. Потому что Соня никогда не войдет-т туда, где враждебно относятся к её муж-жу…

Тобольцев переложил ногу на ногу. Ни один мускул не дрогнул в его лице. Волнение свое он выдавал только тем, что теребил перчатку.

– Соня, от тебя я не слыхал ещё ни одного слова, а пришел я сюда только затем, чтоб выслушать тебя. Ты, конечно, не дитя. Ты вольна распоряжаться своей судьбой… Я должен тебя только предупредить, как Катя смотрит на весь этот инцидент… Ты сделала в аффекте ошибку… Да! Но роковой и непоправимой её мы не считаем. Ты можешь ехать в Петербург…

– Эт-то черт знает-т, что такое! – вспылил Чернов.

– Поступить в консерваторию, на курсы. Это дело твоего вкуса… и работать для своего будущего… Если бы оказались… последствия этой ошибки, и это вздор! Твое дитя будет всем нам так же дорого и близко, как ты сама…

Соня закрыла лицо руками и заплакала.

– Безвыходных положений не бывает, Сонечка. Когда ты захочешь вернуться в нашу семью, ты будешь принята с радостью… И ни одного вопроса… как будто ничего не было! Помни, Соня, самое главное: жизнь твоя ничем не загромождена. Всё это призраки и предрассудки. Будущее перед тобой!.. Ты найдешь со временем истинное счастье и благословишь сестру за то, что в ту минуту, когда ты стояла на распутье, с отчаянием в душе, она протянула тебе руку, как друг и мать, которую она тебе заменяет… Она просит у тебя прощения за резкость свою… вызванную страхом потерять тебя и любовью… да, любовью, за которую она сама чуть не поплатилась жизнью. Я кончил…

Настала внезапная тишина, нарушаемая рыданиями Сони.

Тобольцев коснулся рукой её колен:

– Поедем со мной, милая деточка! Забудь эту ложную гордость… Катя ждет тебя.

Чернов тяжело дышал и глядел, не мигая, выкатившимися глазами на Тобольцева. Но тут он не выдержал. Он понял вдруг, что дело его может быть проиграно. Это было так неожиданно, что он был сразу сбит с позиции. Он испугался.

– Соня! – крикнул он в неподдельном отчаянии. – Да что же эт-то такое? Почем-му ты молчиш-шь? Почему ты его не прогониш-шь? Скажи ему, что ты меня любиш-шь!.. Вот и все… Разве ты меня не любиш-шь? – жалко заторопился он.

Она молча, не переставая плакать, положила свои пальчики на руку Тобольцева, лежавшую на её коленях. Потом, отняв от глаз платок, кинула ему взгляд, от которого сжалось его сердце. Столько в нем было любви и отчаяния!

Дух занялся у Чернова, когда он перехватил этот взгляд. Он вдруг понял все. Ноги у него ослабели разом, и он сел на стул, жалкий и растерявшийся.

Вдруг Соня поднялась: «Едем… Я хочу с нею примириться!.. Но я не останусь у вас… Мне стыдно в глаза глядеть… прислуге даже… Найди мне комнату, Андрюша…»

Чернов вскочил. Он дрожал всем телом:

– Ты хочеш-шь с ним уехать? Ты меня бросаеш-шь?.. Я не пущу тебя!.. Не пущу!.. – С выкатившимися белками он схватил Соню за платье.

Тобольцев презрительно улыбался.

– Ты с ума сошел? – гордо крикнула Соня и ударила любовника по руке. – Как ты смеешь меня не пускать?

– Ты – моя!.. Я не уступлю ником-му над тобою своих прав-в! – кричал Чернов, задыхаясь. – Я знаю, зачем-м он тебя увозит… Ему досадно, что я тебя взял-л… Он сам об этом мечтает… О! Я вижу его насквозь!.. И тебя тоже… – Он был в исступлении. Он словно с петель сорвался. Он был даже страшен в эту минуту. – Ты не к сестре поедешь, а в номера… чтоб ему отдаться… Но я тебя задушу собственными руками!.. Ты от меня не уйдеш-шь!.. Сделай только шаг отсюда…

Соня побледнела. Тобольцев злобно засмеялся.

– Вот тебе лучшая иллюстрация будущности, которую ты себе готовишь… ещё не женившись, он заявляет о каких-то «своих правах» даже на жизнь твою… Как будто ты его собственность! Когда ты выйдешь замуж, он будет тебя бить…

– Вы лжете! – дико крикнул Чернов.

– А, может быть, тебе эта необузданность нравится?..

Соня вспыхнула. Стрела попала в цель. Ревность Чернова её ничуть не оскорбляла, а делала его интереснее в её глазах и даже как бы ближе.

– Успокойся, – сказала она, кладя ему руку на плечо. – Я дала тебе слово венчаться и слово сдержу. Но я не хочу скандала. Катя и Андрюша правы во всем… И я сейчас даже не понимаю, как это все дико и… безумно вышло! До свадьбы мы с тобой не будем видеться…

Чернов обхватил её плечи и зарыдал.

– Соня, не уходи!.. Соня… Я знаю, что они тебя не отпустят-т… Если ты уйдеш-шь, Соня, я застрелюс-сь!..

– А есть ли у тебя револьвер? Я могу тебе одолжить его на этот случай.

Но эта жестокость была уже лишней. Чернов, ничего не слыша, упал в кресло. Он истерически рыдал.