Тайна за семью печатями - читать онлайн книгу. Автор: Джеффри Арчер cтр.№ 43

– Как вы и предсказывали, – сказала Вирджиния, выключая радио. – Когда собираетесь сообщить несчастному мистеру Даннетту о своих планах?

– Главное – выбрать правильный момент, – ответил Фишер. – Я думал подождать до полудня воскресенья, а потом попрошу его о встрече.

– Почему именно полудня воскресенья?

– Не хочу, чтобы в этот момент рядом со мной крутился кто-то из членов комиссии.

– Имей Макиавелли вас в своей комиссии, он бы гордился, – усмехнулась Вирджиния.

– Макиавелли не верил в комиссии.

Вирджиния рассмеялась:

– Я позвоню Бенни вечером накануне собрания акционеров. Важно, чтобы он поместил ордер на продажу в тот момент, когда Бьюкенен обратится к собранию с приветственным словом.

Вирджиния достала из портсигара сигарету, откинулась на спинку кресла и подождала, пока майор не зажжет спичку. Она сделала несколько затяжек, потом заметила:

– Все складывается так удачно именно в нужном месте в нужное время. Как по-вашему, майор, это совпадение?

– Даннетт, большое спасибо, что заглянули ко мне, да еще в воскресный день!

– Да что вы, не за что, господин председатель. Я знаю, вам будет приятно услышать о том, как хорошо идет сбор голосов. Предварительные результаты выборов дают право предположить, что мы завоюем место с преимуществом более тысячи голосов.

– Будем надеяться, что вы правы, Даннетт, во благо партии, поскольку, опасаюсь, мои новости не столь хороши. Вам лучше присесть.

Радостную улыбку на лице кандидата сменило недоумение.

– Какая-то проблема, господин председатель? – спросил он, опускаясь на стул против Фишера.

– Думаю, вы отлично знаете, что за проблема.

Даннетт начал кусать нижнюю губу, не сводя глаз с председателя.

– Когда вы выдвинули свою кандидатуру в кандидаты и представили комиссии свое резюме, – продолжил Фишер, – вы, похоже, были с нами не до конца откровенны. – Лишь на войне Фишеру приходилось видеть, чтобы человек бледнел так резко. – Вспомните-ка, вас просили указать, чем вы занимались во время войны. – Фишер взял со стола листок с резюме Даннетта и прочитал вслух: – «Вследствие травмы, полученной в матче на регбийном поле, у меня не оказалось выбора, кроме как служить в санитарных войсках».

Даннетт рухнул в кресло, как марионетка, у которой одним махом отсекли нити.

– Совсем недавно я обнаружил, что это заявление оказалось в лучшем случае, так сказать, вводящим в заблуждение, а в худшем – лживым. – (Даннетт закрыл глаза.) – Истина состоит в том, что вы были отказником и шесть месяцев отработали в тюрьме. И на санитарную службу попали уже после того, как вас выпустили.

– Но ведь прошло более десяти лет… – с отчаянием проговорил Даннетт. – И сейчас никто не узнает…

– Очень хотелось бы, чтобы это было аргументом, Даннетт, но, к сожалению, у нас есть письмо от человека, служившего в «Пархерсте» вместе с вами. – Фишер показал конверт, на самом деле содержавший в себе всего лишь счет за газ. – Если я соглашусь с этим обманом, Даннетт, это будет означать, что я потворствую вашей непорядочности. И если правда откроется во время кампании или, еще хуже, когда вы станете членом парламента, мне придется сознаться моим коллегам, что я обо всем знал, и они по праву потребуют моей отставки.

– Но я все еще могу победить на выборах, если только вы поддержите меня.

– Как только Лейбористская партия услышит об этом, из-за резкого изменения в распределении голосов победит Баррингтон. Не забывайте, что он не только кавалер Военного креста, но и бежал из германского лагеря для военнопленных.

Даннетт опустил голову и зарыдал.

– Возьмите себя в руки, Даннетт, и ведите себя как джентльмен. Достойный выход из положения все еще есть.

Даннетт поднял взгляд, и на его лице мелькнуло выражение надежды. Фишер подтолкнул ему по столу чистый лист из блокнота с логотипом избирательного участка и снял колпачок своей поршневой ручки.

– Почему бы нам не поработать над этим вместе? – сказал он, протягивая ему ручку. – «Уважаемый господин председатель, – начал диктовать Фишер, а Даннетт неохотно записывал. – С глубоким сожалением сообщаю, что я, будучи кандидатом от Консервативной партии на предстоящих всеобщих выборах, вынужден подать в отставку… – Фишер чуть помедлил, прежде чем добавить, – по состоянию здоровья».

Даннетт поднял на него взгляд.

– Ваша жена знает, что вы отказались от прохождения военной службы?

Даннетт покачал головой.

– Тогда давайте сделаем так. – Фишер понимающе улыбнулся ему и продолжил: – «Я хотел бы выразить глубокое сожаление, что доставил комиссии такие неудобства прямо накануне выборов… – Фишер снова сделал паузу, наблюдая за тем, как водит по странице трясущейся рукой Даннетт, – и желаю удачи тому, кому посчастливится занять мое место. Искренне ваш…» – Он молчал до того момента, пока Даннетт не поставил свою подпись внизу страницы.

Фишер забрал письмо и внимательно проверил текст. Удовлетворенный, он вложил его в конверт и запустил по столу Даннетту:

– Подпишите: «Председателю лично в руки».

Даннетт повиновался, смирившись со своей судьбой.

– Извините, Даннетт. – Фишер завинтил колпачок ручки. – Искренне вам сочувствую. – Он убрал конверт в верхний ящик своего стола, который затем запер на ключ. – Однако выше голову, дружище. – Он встал со своего кресла и взял Даннетта за локоть. – Уверен, вы поймете, что в душе я всегда был на вашей стороне, – добавил он, медленно провожая его к двери. – Знаете, вам, наверное, было бы разумно покинуть пределы избирательного округа как можно скорее. Вы же не хотите, чтобы какой-нибудь проныра-журналист сунул нос в эту историю?

На лице Даннетта отразился ужас.

– И прежде чем вы спросите, Грег, – на мое молчание можете всецело рассчитывать.

– Спасибо, господин председатель, – проговорил Даннетт закрытой за ним двери.

Фишер вернулся к своему столу, поднял трубку телефона и набрал номер, выписанный на лист блокнота перед ним.

– Питер, это Алекс Фишер. Простите, что беспокою в воскресенье, но возникла проблема, которую я должен обсудить с вами немедленно. Не могли бы мы пообедать сегодня вместе?

– Джентльмены, с искренней грустью должен сообщить вам о том, что вчера днем мне нанес визит Грегори Даннетт, который с сожалением признался, что вынужден снять свою кандидатуру как нашего кандидата в парламент, в связи с чем я созвал это срочное собрание.

Почти каждый член исполнительного комитета заговорил одновременно: отовсюду звучало слово «почему?».

Фишер терпеливо дождался, когда смятение улеглось, и дал ответ на этот вопрос: