Чернобыль, Припять, далее Нигде… - читать онлайн книгу. Автор: Артур Шигапов cтр.№ 27

Очередная остановка, на сей раз перед остовами недостроенных 5-го и 6-го энергоблоков ЧАЭС, окольцованных каналом системы охлаждения. Дозиметр, нащелкавший 110 мкР/час на дорожном полотне, в три раза увеличивает показания, стоит лишь переместить его на обочину. До злополучного 4-го блока по прямой — менее километра. Несостоявшиеся его близнецы-братья опутаны стрелами кранов, словно грудные младенцы пеленками. Они уже никогда не вырастут, не порадуют родителей успехами, не заработают первых денег за произведенные мегаватты. Кто-то из солидных умных дядь решил, что младенцы нежизнеспособны и не нужны новой энергозависимой Украине. Недостроенные исполины широко открыли пустые глазницы и удивленно смотрят на непонятных людишек, копошащихся в придорожной траве: «Что они там ищут? Пыль, что смывали брандспойтами с асфальта смешные люди в белых костюмах когда-то давно? Она вся уже ушла вниз, к грунтовым водам. И что им рассказывает гид, показывая рукой на шоссе? По этой дороге на нашей памяти проносились армейские БМП, кортежи черных «Волг» с мигалками, автобусы, зашитые свинцовыми листами. Да кого тут только не было! Эх, люди, люди, взорвали вы свое будущее, отравили навсегда, а потом поспешили от него откреститься».

Вечный недострой ЧАЭС

По другую сторону шоссе — недостроенное хранилище отработанного ядерного топлива (ХОЯТ). Его доверили возводить французам, но те наделали нелепых ошибок и были отстранены. Хранилище ХОЯТ-2 поручили уже другим; хочется верить, что здесь не появится еще один бетонный памятник горе-строителям и попиленным откатам за подряды.

Полдень, саркофаг. До него — расстояние в двести метров, каждый из которых увеличивает мощность излучения в разы. Смотровая площадка тысячи раз отмыта-перемыта поколениями ликвидаторов, и на ней вполне пристойные для этих мест 350 мкР/час. Персонал ЧАЭС привычно усмехается шутовскому виду наших «космонавтов».

В день 20-й годовщины возведения саркофага здесь установили скромный памятник погибшим ликвидаторам. Помпезность и масштабы тут ни к чему. Рядами, утопая в радиоактивной пыли, вооруженные лопатами, шли они за бронетехникой и получали свои десятки рентген на душу населения. Потом сорокалетний здоровенный мужик умирал от болезней сердца где-нибудь в своем Таганроге, и лишь размытые временем черно-белые фотографии со следами горячих частиц на негативах оставались памятью ему. И тысячи таких, многие тысячи. Это им памятник, сказавшим «надо — значит, надо», не испугавшимся фатальных последствий. Я смотрю на кладязь бездны, упрятанную под бетонным колпаком, и тщусь представить себя на их месте. Не торопись, сталкер, делать дежурные фотографии «я, неустрашимый, на фоне саркофага», представь лучше себя среди тех, кто в непролазной грязи и жутких радиационных фонах надвигал первые блоки на дымящий смертью реактор. Это все происходило прямо тут, на этом месте, где растет нынче горькая полынь-чернобыльник. Любое дуновение ветра со стороны «четверки» оставляло на лицах загар — нет, не крымский — ядерный. Ничего не изменилось на Руси за многие века, недомыслие и некомпетентность верхов по-прежнему исправляются массовым самопожертвованием безвестных героев. Смог бы я зачеркнуть свою жизнь ради установки какого-то, пусть даже и сверхважного, укрытия, что в тысячах километрах от дома? Хватило бы смелости? Я не знаю ответа на этот вопрос, поэтому и приехал сюда просто сказать им «спасибо». А для чего приедешь сюда ты, сталкер?

Экскурсанты у саркофага

Тем, кто смог, кто перешагнул через смерть, посвящен обелиск, что в трехстах метрах, у другого конца машзала. Памятник Прометею, перенесенный из Припяти, и гранитная доска с фамилиями погибших. Делегацию встречает заместитель директора ЧАЭС по безопасности, знакомый каждому «С.Т.А.Л.К.Е.Р.»-геймеру. С этого сурового бородатого мужчины рисовали одного из персонажей игры (какого — догадайтесь сами). Он призывает помнить о тех, кто упомянут на обелиске, и вручает нашим «космонавтам» значок за образцовое соблюдение радиационной безопасности. Разворачивать объективы в сторону станции категорически запрещено, и за этим следят. Нелепый запрет в наше время сверхмощной оптики, но что поделать, остается лишь скрытничать. Через дорогу от обелиска перекинут мост над прудом-охладителем. Это место традиционной кормежки знаменитых чернобыльских сомов. Они огромны, если не сказать более. Никаких аномалий в виде двух хвостов, несмотря на близкое присутствие саркофага и повышенный фон, у них нет и быть не может. Пруд-охладитель в числе первых 26 апреля 1986 года принял на себя порцию отравы. Два рыбака, удивших в нем рыбу в ночь аварии, скончались вскоре от радиационного поражения. Трудно в это поверить, видя, как куски батонов мгновенно исчезают в разинутых сомовьих пастях. Мост, как и положено металлическому объекту, «фонит» до сих пор, несмотря на самую тщательную дезактивацию — дозиметр показывает 450–500 мкР/час. Можно переместиться с него на парапет и устроить битву «Чужой против Хищника» — посмотреть, как сражаются у кромки воды голуби с сомами за вожделенный кусок белого хлеба. Жизнь и борьба за нее продолжаются всем радиационным смертям назло!

Памятник Прометею на ЧАЭС

Обелиск погибшим на аварии

Главный по безопасности на ЧАЭС

Кормежка сомов на пруду-охладителе

Очень жаль, но один из «гвоздей» программы — смотровой павильон объекта «Укрытие» — обычно закрыт по субботам и доступен лишь экскурсантам-двухдневникам.

Мы покидаем ЧАЭС и едем по дороге на город Припять. Названия «Рыжий лес» и «Мост смерти» известны каждому начинающему сталкеру. Вокруг них напридумано множество историй и слухов. Один гласит, что мост сразу после аварии охраняли гаишники, и все они погибли от мощного излучения — отсюда и название. Свидетели же эту версию опровергают напрочь. Да и кто бы разрешил оставаться патрулю возле смертельно опасного объекта? «Рыжего леса» давно нет, он захоронен тут же. Все, что осталось — это обугленные палки, торчащие из-под земли, да одинокое черное дерево, немым укором взирающее на дорогу. Его окружили дикие заросли самого натурального зеленого цвета. Но он не должен вводить в заблуждение — загрязнение почвы тут по-прежнему очень сильное, и радиационный фон куда выше, чем на самой ЧАЭС. Первые месяцы после аварии внутри проносившихся тут на полной скорости бронемашин дозиметры показывали до 15 Р/час!