Если можешь – прости - читать онлайн книгу. Автор: Анна Данилова cтр.№ 45

– Виолетта, дорогая, неужели ты не понимаешь?! Полистай новости, я уверена, что трупы в ресторане уже обнаружены, что там уже наверняка работает следственная группа с экспертами и все такое… Предполагаю, что в прокуратуре наверняка известна история рейдерского захвата нашего ресторана Ивановым, а также история убийства родителей Миши… Вот и поставь себя на место следователя, для которого самым главным в расследовании этих убийств является мотив. А мотив был у Миши… Вот поэтому он вряд ли сейчас отправится к себе домой, где его уже наверняка поджидают оперы, или кто там, я не знаю… полиция, словом.

– Но зачем же ему тогда идти в свой ресторан?

– Думаю, чтобы сдаться… или чтобы самому увидеть мертвого Иванова… Я не знаю, я не могу отвечать за его поступки!

– Тебе жалко его.

– Жалко, правда. На улице зима, холод, мороз… Он в легкой куртке, голодный, без денег…

– Так найди его, – устало проговорила я, поскольку у меня и без Миши было полно забот и проблем.

– Он здесь, – вдруг тихо сказала Тая.

Я нашла Мишу на кухне. Он сидел, закутанный в одеяло, и пил чай с малиной.

– Прости, – сказал он, глядя на меня печальными глазами бассет-хаунда. – Сам не знаю, что на меня нашло.

– Так это не ты, значит, спер мои деньги? – вяло спросила я его, усаживаясь за стол и придвигая к себе большую чашку с кофе, которую приготовила мне Лена.

По кухне носились дети, с визгом, хохотом, и я, глядя на них, тоже захотела стать маленькой и без проблем.

– Господи, и чего только вы не успели повесить на мою голову! Давайте, валяйте… Мне уже все равно.

– Смотрите, – Тая вошла в кухню с моим ноутбуком, – в интернете уже появилась информация о «кровавой бойне в ресторане «Преферанс», принадлежащем прежде известному ресторатору и музыканту Михаилу Зелькину»… Миша, да тебя ищут! Или стоп… Брр… Борисов… Вот, видите, мелькает фамилия «Борисов»…

Мы все увидели, как вытянулось лицо Таи (а потом и наши лица), когда она прочла: «Из непроверенных источников выходит, что известный бизнесмен Б.Г. Борисов, поссорившись со своей супругой Еленой из-за актрисы и певицы ресторана «Преферанс» Таисии Китаевой, являющейся одновременно любовницей Б. Борисова и О. Иванова, отнявшего ресторан у господина Зелькина, известного ресторатора и музыканта, выгнал из дома супругу и, возможно даже, убил ее, няню и их малолетних детей, после чего приехал ночью в ресторан и расстрелял всех, кто там находился, включая Иванова, посетителей ресторана и охранников. После этого Б. Борисов вернулся к себе домой и застрелился».

– Мамадарагая… – только и смогла произнести я.

– Но это еще не все, – сказала Тая, продолжая читать. – Источник утверждает, что теперь ресторан «Преферанс» принадлежит гражданке Швеции, владелице частных стоматологических клиник Ольге Михайловне Берглунд, которой Олег Иванов, в прошлом судимый за разбой и убийство, успел продать ресторан незадолго до кровавых событий…»

– Я бы этим журналистам головы поотрывал, – воскликнул в сердцах Миша Зелькин. – Это же надо такое придумать – гражданке Швеции… Услышали звон, да не знают, где он… Если фамилия не славянская, значит, непременно гражданка Швеции… Да наверняка где-нибудь здесь обитает, неподалеку…

Я сидела ни жива ни мертва, оглушенная этой информацией. Это был как раз тот случай, когда ноутбук хочется разбить уже за то, что он ноутбук.

Ай да Ольга Михайловна! И когда это она успела махнуть в Швецию? Наверное, к ее дому в Клюшниково подогнали ее личный самолет, чтобы она могла время от времени курсировать туда-обратно… Клюшниково – Стокгольм.

– Вы хотя бы понимаете, что все мы теперь – изгои, – сказала Тая. – Что нам теперь вообще отсюда носа высовывать нельзя. Ты, Миша, я вот тут еще прочла, вообще считаешься убитым, и твое тело ищут… Ты, Виолетта, вообще сперла шесть миллионов евро и скрылась с ними (господи боже мой!) в Германии. Я, оказывается, вообще Мата Хари, женщина-вамп, любовница и Борисова (твоего мужа, между прочим, Лена), и убитого Иванова… Ты, Лена, с детьми и няней тоже где-то закопаны зверем-Борисовым. Нас нет, друзья, и я вас поздравляю! Как же это прекрасно!

У нее начиналась истерика.

И вдруг все, как по команде, повернули голову к Лене. Сквозь пеструю, желтоватую муть журналистской паутины проступила страшная правда, трагедия, и в кухне запахло кровью и порохом…

– Таня, уведи детей, – сказала Лена, все так же легкомысленно улыбаясь. И когда детей увели, она сказала: – Это было ночью… Я взяла твой пистолет, Виолетта, поехала домой, открыла дверь, благо ключи мне дала Таня, вошла, увидела Борисова и застрелила его. Потом протерла платком пистолет и вложила ему в руку. Как видите, сработало, Борисов – самоубийца.

– Лена… да как же?

– Одним злодеем стало на земле меньше… – сказала она твердым, не свойственным ей, тоном. Хотя, что я о ней знала тогда…

– А вот обо мне еще ничего не написали, – стараясь разрядить гнетущую обстановку, вдруг сказал высоким, нервным мальчишеским фальцетом Петя. – А это значит, что я вроде как бы и ни при чем… Если вы не против, я пойду немного позанимаюсь…

И он, словно его окружали не воры, бандиты и убийцы, встал и отправился в свою комнату.

– Аверкин! – объявил он нам запоздало из глубины квартиры. – «Волжские переборы»!

Два часа у адвоката Лазарева ушло на то, чтобы на своей даче, в деревне Благовещенке, что в тридцати километрах от МКАДа, вскрыть все тайники, забрать деньги и драгоценности, заработанные и накопленные им за все время своей адвокатской деятельности, уложить все это в большой портфель мягкой телячьей кожи и, заплатив своей соседке и одновременно доверенному лицу, Эльвире Николаевне, за то, чтобы она присматривала за его домом, вернуться обратно в Москву.

Понятное дело, что основные его средства сверкали валютным блеском в европейских банках, на его собственных счетах, а также на счетах его жены и двух дочерей. Припрятанные же на даче наличные и драгоценности он копил на так называемый черный день, о котором помнил всегда, поскольку последние десять лет занимался не очень-то приличными, в смысле закона, делами. Вернее даже, делишками. Но не гнушался он ими исключительно из-за того, что те люди, которых они в паре со своим приятелем-нотариусом обманывали, проворачивая мошеннические схемы, являлись людьми далеко не бедными, а по большей своей части людьми нехорошими, а то и просто негодяями. К тому же фигуранты многих документов, в изготовлении которых он принимал участие, были или вовсе мертвыми душами, или собирались стать таковым. Как раз таким было его последнее дело – Олега Иванова.

Общаясь в узком кругу людей, так или иначе связанных с криминалом, а потому находясь в курсе событий, он был хорошо осведомлен о том, что произошло с рестораном «Преферанс», принадлежащем Мише Зелькину. Это было хорошее заведение, уникальное в своем роде, которое поддерживало дух советского времени, которым хотели и продолжали жить многие его знакомые, в особенности друзья его родителей. Внутри ресторана время словно остановилось, и словно по волшебству появлялось все то, что так любили и ценили представители старшего поколения. Это была особенная еда, музыка, убранство ресторана. Да и публика подобралась соответствующая – все родственные души. Конечно, поначалу, когда мужчины собирались там поиграть в преферанс, удовольствия от проводимого там времени было больше, однако когда азартные игры запретили, Миша Зелькин, чтобы не растерять своих клиентов, сделал все возможное, чтобы пребывание в ресторане было приятным, а потому расширил меню, добавив в него современные кушанья, кроме этого, превратил отдельные музыкальные номера в почти театрализованные представления, устраивая маленькие концерты в угоду публике. Единственной его артисткой и певицей была Таисия, молодая женщина, во всех отношениях прекрасная. Она обладала чудесным голосом, привлекательной внешностью, изящной фигурой, хорошими манерами, отлично держалась на сцене и никогда не допускала вольного к себе обращения. Конечно, тем, что она держалась на расстоянии от всех тех гостей ресторана, многие из которых были не прочь провести с ней время и даже заплатить за это, она была обязана исключительно Мише Зелькину. Он был ее ангелом-хранителем и, возможно даже, любовником, во всяком случае, об этом спорили, сплетничали.