Пробужденный - читать онлайн книгу. Автор: Коллин Хоук cтр.№ 6

И я неопределенно махнула рукой на потолок, продолжая пятиться между полками и коробками. Незнакомец не отставал ни на шаг.

– Не беги, Юная Лилия.

– Не бежать? – я нервно хихикнула. – Я не бегу. Кстати, если ты так проголодался, в отделе американского искусства есть еще одно кафе – совсем рядом с египетским крылом. Захочешь – не пропустишь. Ну, мне пора. Серьезно, я уже опаздываю…

– Ты не понимаешь. Без своих каноп мне придется одолжить твою жизненную силу.

– Одолжить мою… Слушай, моя жизненная сила нужна мне самой. И желательно прямо сейчас. Мне правда жаль, что я ничем не могу помочь, но… – я наконец поняла, что он загоняет меня в угол, но было уже слишком поздно.

Парень растянул губы в улыбке, когда я уперлась в стену из составленных ящиков. Больше не раздумывая, я вскинула руку с перцовым баллончиком и со всей силы вдавила кнопку. Парень взвыл и согнулся пополам. В ту же секунду вокруг него начало закручиваться маленькое торнадо из пыли, опилок и щепок.

Я запаниковала и бросилась к занавеске, но добежать до нее не успела. Лампы снова погасли, и я с размаху врезалась коленом в золотой саркофаг. Я пошатнулась, пытаясь удержать равновесие, и тут же услышала приближающиеся шаги.

– Вернись, Юная Лилия, – простонал парень. – Ты мне нужна!

Ну уж нет, спасибо…

Времени ждать, пока глаза привыкнут к темноте, не было, так что я на ощупь добралась до конца саркофага, прикинула, где выход, и со всех ног бросилась на слабый свет. Стоило мне вывалиться в коридор, как занавеска отдернулась снова – на этот раз под рукой моего преследователя.

Так и не застегнутый рюкзак подпрыгивал за спиной, щедро рассыпая карандаши и фломастеры. Когда на пол полетел блокнот, я пренебрегла опасностью и присела, чтобы его подобрать, а заодно бросить лихорадочный взгляд через плечо.

За мной никто не гнался. Мальчик-с-обложки стоял посреди коридора, воздев руки к потолку и закрыв глаза. Его монотонный напев несся за мной все время, пока я пробиралась между экспонатами к выходу из секции. Внезапно порыв ветра – невозможный, немыслимый в музее! – бросил волосы мне в лицо и на секунду ослепил. Мелодичные и теперь почему-то совершенно понятные слова отпечатывались у меня в памяти, словно иероглифы на каменной стене. Парень пел:

Защити меня,

Бог утреннего солнца,

Огради от дурного промысла,

Отведи все печали и бедствия.

Силой слова,

Силой сердца

Плету я заклятие.

Как сегодня были связаны наши руки,

Так отныне будут связаны наши жизни.

Неустанно она будет служить мне,

Как и я неустанно служу Египту.

Чтобы сделать мой шаг легким по этой земле,

Дай ветра моим перьям,

Дай воли моим крыльям,

Дай силы моему сердцу.

Жизнь ее теперь с моей нераздельна,

Как нераздельны до смерти душа и тело.

Где мне ходу нет, там она пройдет.

Где я упаду, там она устоит.

Где я ослабею, она даст мне силу.

Сердце мое крепко.

Душа моя тверда.

Служение мое вечно.

Я почти добралась до выхода – но в этот момент он произнес последнее слово, и мне в спину словно врезался невидимый таран. Я споткнулась и полетела на пол.

В голове не осталось ни одной мысли – всё вытеснила пронзительная боль. Сердце бешено колотилось о ребра, желудок скрутило в мучительном спазме, и я, сколько ни пыталась, не могла протолкнуть в легкие даже глотка кислорода.

Он в меня выстрелил? Я с хрипом втянула воздух и усилием воли перевернулась на спину. Крови на блузке не было, отверстия от пули – тоже. Я зажмурилась и заставила себя встать на колени, потом выпрямиться. Надо отсюда убираться. Сейчас же.

Когда я дохромала до коридора, боль немного утихла. Я бросила взгляд на часы – тридцать пять минут двенадцатого; я опаздывала на обед, но совсем чуть-чуть. Если бы я пропустила большую часть встречи, отец проел бы мне плешь своими нотациями. Ему было важно, чтобы я дружила с дочерьми нескольких важных лиц, с которыми он надеялся наладить «взаимовыгодное сотрудничество».

Я протолкалась сквозь толпу к одному из своих любимых кафе. Услужливый метрдотель тут же проводил меня к столику, расположенному в эркере возле выходящего на улицу окна. Стоило мне плюхнуться в кресло, как в меня снова врезался таран – но на этот раз он не имел ничего общего с выходцами из Древнего Египта и таинственными песнопениями. Три мои одноклассницы устремили на меня взгляды, исполненные такого скепсиса, что ими можно было бы стереть в пыль пару пирамид. Три идеально напомаженных ротика дружно изогнулись буквой «О». Три глянцевых меню синхронно опустились на хрустящую от крахмала скатерть.

– Боже, что с тобой случилось? – спросила Рыжая.

– Такое впечатление, что на тебя напала бешеная кошка, – поддакнула Блондинка.

– Напала, исцарапала, обслюнявила и, гм, помочилась, – добавила Перекись Водорода.

Девочки захихикали.

– Постойте, я поняла! – с воодушевлением воскликнула Блондинка. – В такси не принимали карточки, и ты полчаса прождала автобус на остановке с открытым верхом. Разве ты забыла, что эти плебеи понимают только наличные? – протянула она голосом, который можно было бы добавлять вместо сиропа в чай.

Я наградила «дорогих подруг» своей самой убийственной улыбкой, но спектакль был далек от завершения.

– Серьезно, кто делал тебе укладку? Альберт Эйнштейн?

– И что у тебя с одеждой? – сморщила носик Перекись Водорода. – На шарпее и то меньше складок.

Рыжая перегнулась через стол и демонстративно оттянула на мне блузку.

– Это что, опилки?

– Они самые, – огрызнулась я.

– Так я и знала! – всплеснула руками Блондинка. – Наша Лилиана тайком встречается с ковбоем!

И девочки снова захихикали.

– Что ж, это объясняет прическу, – сквозь смех выдавила Рыжая.

– Хватит уже, а? У меня выдалось непростое утро, – и я, почти до носа спрятавшись за раскрытым меню, принялась лихорадочно отряхивать грудь от опилок. – Пришлось устроить марафон по музею.

– Ты имеешь в виду – до музея? – уточнила Рыжая, причем в ее голосе впервые прорезалось искреннее сочувствие.

– Нет, я имею в виду – в музее.

Перекись Водорода распахнула глаза и испуганно понизила голос:

– Тебя хотели… ограбить?

От былых насмешек не осталось и следа: одного намека на карманника оказалось достаточно, чтобы пробудить глубинный страх, свойственный людям моего круга. Почти все они были убеждены, что мир вращается вокруг них, и те, кому повезло в жизни меньше, буквально спят и видят, как бы оттяпать кусочек от их состояния или их самих. Другие взгляды в моей школе не приветствовались.