Рим. Роман о древнем городе - читать онлайн книгу. Автор: Стивен Сейлор cтр.№ 80

Если от ребенка не удастся избавиться и его существование обнаружится, он все равно будет предан смерти, причем не один, а вместе с преступными родителями. Много раз Пинария просыпалась от кошмаров, в которых видела, как Пенната забивают до смерти, а ее замуровывают в подземной гробнице без света и воздуха. Ребенка, конечно, заточат вместе с ней, и его плач в кромешной тьме склепа будет последним звуком, который она услышит в жизни.

Порой она позволяла себе вообразить, что ребенок родится мертвым. Это положило бы конец ее страхам и ужасу. Но каково матери желать родить мертвое дитя! Может быть, Пинарии лучше самой спрыгнуть с утеса, и сделать это поскорее, потому что ребенок внутри нее становится все больше и больше. Пусть галлы найдут ее искалеченное тело и сожгут на погребальном костре. Тогда люди будут чтить память о ней, будут говорить, что она предложила себя, чистую весталку, в качестве жертвы богам. Так и не родившийся ребенок останется с ней, и о вине Пенната никто никогда не узнает. Пусть он и раб, но такой замечательный человек достоин счастливого будущего и долгой жизни. В скором времени он забудет о ней и ребенке, который явился результатом их преступления. Все будет так, словно Пинарии вообще никогда не существовало.

Был единственный вариант разрешения ситуации, о котором она вообще не позволяла себе думать: у нее родится нормальное дитя, которым она сможет гордиться, которое сможет любить и лелеять, ни от кого не таясь и ничего не опасаясь. Подобный исход был исключен.

Эти отчаянные мысли не давали ей покоя и привели к тому, что она отдалилась от Пенната. Они перестали заниматься любовью, ибо действо, доставлявшее ей такое наслаждение, теперь виделось чем-то вроде коварной ловушки, в которую она угодила по недомыслию. Правда, несколько тайных встреч между ними еще произошло, но они больше не предавались плотским утехам, а только разговаривали, хотя говорить, кроме как об испытаниях, причиняемых осадой и еще горших в будущем, им было не о чем. В конце концов Пинария запретила Пеннату приходить в ее каморку, сказав, что делает это ради его безопасности, хотя на самом деле просто не могла больше находиться с ним наедине.

Зато она сблизилась с Дорсоном, который всегда относился к ней с почтительностью и уважением. Пеннат как друг Дорсона часто бывал в их компании, но в присутствии патриция не мог держаться с ней фамильярно. Свою боль и смятение Пеннат скрывал за язвительными шутками, и особых перемен в его поведении никто не замечал. Таковые, правда, были замечены в поведении Пинарии: люди даже прозвали ее «меланхоличной весталкой», но все думали, что она страдает за них, и чтили ее печаль как признак особого благочестия.

* * *

На протяжении семи месяцев, с середины лета до середины зимы, галлы удерживали Рим. Но как-то раз, на иды фебруария, когда Пинария, как всегда погруженная в невеселые раздумья, шла по Капитолию, к ней подбежал Дорсон. Он что-то говорил, и, хотя девушка, мысленно находившаяся в другом месте, не разобрала слов, по одному лишь его воодушевлению было видно, что произошло нечто очень важное. Краем глаза она уловила какое-то движение, а оглядевшись по сторонам, увидела, что весь Капитолий пребывает в большом волнении. Люди спешили со всех направлений, обнимали друг друга, хлопали по плечам, шептались, кричали, смеялись и плакали.

– Что случилось, Дорсон?

– Прибыл гонец, римлянин! Галлы разрешили ему пройти, и он поднялся прямо по тропе.

– Гонец? Кто послал его?

– Камилл, конечно! Пойдем послушаем, что скажет этот человек.

Он повел ее к храму Юпитера, на верхней ступеньке которого, чтобы все могли его видеть и слышать, стоял солдат, облаченный в доспехи, но без оружия. Толпа расступилась, пропустив Пинарию вперед.

Люди наперебой засыпали гонца вопросами, но он, подняв руку, выкрикнул:

– Потерпите! Пусть соберутся все, иначе мне придется повторять сотню раз.

– Но посмотри сюда! – крикнул Марк Манлий. – Гай Фабий Дорсон с меланхоличной весталкой уже пришли. Значит, все главные собрались. Говори, с чем тебя послали!

Люди в толпе рассмеялись. Настроение было приподнятое: по лицу гонца все видели, что он пришел с добрыми вестями.

– Хорошо. За последние несколько месяцев наши войска перегруппировались под командованием диктатора Марка Фурия Камилла… – (Толпа захлопала в ладоши.) – Который встречался с галлами в ряде мелких стычек. Утверждать, будто мы разгромили врага, не стану, но изрядно потрепали, и галлам это не понравилось. Они готовы уйти из Рима.

Аплодисменты и крики восторга были оглушающими.

Гонец сделал знак, призывающий к тишине.

– Но галлы не уйдут без выкупа.

– Выкупа? – крикнул Манлий. – А разве они не забрали все, что было ценного в Риме?

– Забрать-то забрали, но им этого мало. Они требуют, чтобы им заплатили украшениями из золота и серебра с драгоценными камнями. Камилл собрал у римлян в изгнании все, что мог, и обратился к нашим друзьям с просьбой внести вклад…

– Клузии, вот кто должен заплатить выкуп! – крикнул Манлий. – Разве мы не жертвовали собой, чтобы спасти их от разграбления галлами?

– Клузии внесли очень щедрый вклад, и не одни они, – ответил гонец, – но этого недостаточно. Камилл просит вас, остававшихся на Капитолии и не покидавших Рим, собрать остаток средств для выкупа.

Это заявление было встречено без восторга.

– Что с нас взять? – выкрикнул Манлий. – Мы тут месяцами питались только червивой мукой и не пили ничего, кроме дождевой воды! Нам нечего отдавать!

– А ты уверен? Может быть, кто-то из вас знает, где зарыты сокровища, спрятанные от галлов. Может быть, у кого-то из женщин еще сохранились драгоценные украшения. Все римлянки, находящиеся в изгнании, уже отдали свои украшения, все до последнего колечка.

– Это неправильно! – крикнул Манлий. – Нельзя забирать у наших женщин все украшения ради того, чтобы насытить алчного Бренна.

– Другого пути нет, – сказал посланец. – Галлам нужно заплатить. Когда они уйдут, город снова будет нашим, и мы сможем отстроить его заново.

Дорсон оглянулся через плечо на Пенната и ухмыльнулся.

– Может, тебе следует пожертвовать тот маленький талисман, который ты так гордо носишь?

Пеннат вцепился в изображение Фасцина, сердито нахмурился и сжал амулет так, что побелели костяшки пальцев.

Дорсон улыбнулся:

– Успокойся, Пеннат, я пошутил. На эту никчемную свинцовую безделушку не польстится даже галл.

* * *

Церемония уплаты выкупа происходила на Форуме.

Бренн настоял на проведении официальной церемонии, на которой присутствовал сам Камилл. Защитники Капитолия наблюдали за сделкой со смешанным чувством уныния и облегчения. Галлы поставили огромные весы, такие большие, что на них можно было взвесить целого быка, опустили одну чашу вниз с помощью тяжелых свинцовых гирь. Представители Рима принялись громоздить на другую чашу золотые слитки, монеты и драгоценные украшения. Свинцовые гири медленно поднимались. Наконец чаши уравновесились. Защитники Капитолия горестно вздыхали при виде огромного состояния, которое уходит в уплату за город, принадлежавший им по праву рождения.