Рим. Роман о древнем городе - читать онлайн книгу. Автор: Стивен Сейлор cтр.№ 165

Мальчик наморщил лоб:

– Но когда она соблазнила Антония присоединиться к ней, ты выступил против них на стороне императора?

– Не совсем так. Не сразу. Признаюсь, в начале той войны я дрался за Антония.

– За Антония? На стороне Клеопатры и против императора?

Внук был изумлен.

– Антоний был моим другом и моим покровителем в дни, последовавшие за убийством Цезаря, смутные дни, когда я был слишком юн. Он всегда был верен Цезарю, и я чувствовал себя обязанным верностью ему. Под его командованием я служил при Филиппах, под его же началом остался и потом, даже когда разразилась новая гражданская война и император провозгласил Антония врагом Рима. Антоний отправил меня в город Сирену охранять его западный фланг. Ты знаешь, где находится Сирена?

Мальчик насупил брови:

– Что-то не припоминаю.

– Это в Ливии, на морском берегу, западнее Александрии, которая была столицей государства Клеопатры. И вот что я тебе скажу, внучек: достанься победа Клеопатре и Антонию, нынче столица мира находилась бы не в Риме, а в Александрии. А наш с тобой Рим превратился бы в тихую провинцию.

– Это невозможно!

– Да, тут ты прав. Как я мог забыть, что собственными ушами слышал Божественного Юлия, а Риму самими богами предназначено править миром. Но в те пьянящие дни, когда я был молод, а Антоний с Клеопатрой пребывали на гребне славы, все казалось возможным. Все! – Он вздохнул. – Так вот, я находился в Сирене. Исполнял там роль сторожевого пса Антония на тот случай, если его враги попытаются превратить Ливию в опорный пункт для нападения на Египет. Я наблюдал, выжидал, муштровал солдат и чеканил монету, которой Антоний расплачивался по своим долгам. Война – дорогое удовольствие! Кстати, это напомнило о том, что у меня есть для тебя серебряный динарий, как раз одна из тех монет, которые я чеканил для Антония. – Он запустил руку в складки тоги. – Нынче такие монеты редки. Большую их часть переплавили и отчеканили заново с профилем императора.

Внук взял у деда тяжелый серебряный кружок и стал рассматривать его с большим интересом.

– О, дедушка, это Виктория, победа. Она изображена в профиль, с обнаженной грудью, за спиной у нее крылья, в руках венец. Но кое-что мне непонятно… Вот это что такое?

– Пальмовая ветвь, – пояснил Луций. – По берегам Нила пальм сколько угодно, они растут там сами собой.

Мальчик перевернул монету.

– А кто этот малый с ниспадающей бородой?

– Не кто иной, как царь богов Юпитер.

– Но у него бараньи рога!

– Это Юпитер Амон, то его воплощение, которое чтут в Египте. Александрийцы, говорящие по-гречески, называют его Зевс-Амон. Культ Зевса-Амона установил Александр Великий, а распространил его военачальник Птолемей, унаследовавший Египет. Тот самый Птолемей, который основал династию, правившую в Египте почти три столетия и закончившуюся на Клеопатре.

– И… она не была блудницей?

Мальчик пребывал в сомнениях.

– Ее враги в Риме называли царицу так при жизни, а уж сейчас, по прошествии столь долгого времени после ее смерти, в это, кажется, поверили все. Но Цезарь о ней так не думал. И Антоний тоже. Клеопатра считала себя воплощением богини Исиды. Женщина куда серьезнее относится к плотским связям, если верит, что их последствием может стать появление из ее утробы бога или богини.

– Но как бы то ни было, она лишилась всего. Пала сама и увлекла с собой Антония, верно?

Луций кивнул:

– Антоний с Клеопатрой собрали огромный флот и отправились в Грецию, чтобы дать бой императору. Я остался в Сирене, в ожидании новостей. Морское сражение состоялось у мыса Акций и закончилось победой императорского флота, которым командовал Марк Агриппа. С этим поражением для Антония и Клеопатры все было кончено, и все это понимали. Антоний послал мне отчаянное письмо, сообщая о намерении явиться в Сирену за моими войсками.

– Ну и что было дальше?

Лицо Луция помрачнело.

– Я убил его посланцев, а Антонию сообщил, что в Сирене его не примут. Видишь ли, я наконец прислушался к голосу рассудка. Для меня было очевидно, что боги на стороне императора и всегда были на его стороне. После столь явного знамения только нечестивец и богохульник может продолжать противиться богам.

Мальчик кивнул, словно понимая назидательный смысл этой истории и признавая, что его дед поступил разумно. А вот взгляд Луция оставался мрачным.

– Антоний и Клеопатра отступили в Александрию дожидаться конца. Ходили толки, будто те последние месяцы они провели, предаваясь всем, даже самым немыслимым, наслаждениям и порокам. Возможно, что эти слухи не более чем добавление ко всему злословию, но, на мой взгляд, в этом может содержаться и толика правды. Эта чета и впрямь имела склонность к разгульным пиршествам, мне ли не знать! Кроме того, Клеопатру обвиняли и в том, что она испытывала на рабах действие различных ядов, желая узнать, от какого из них смерть наименее мучительна. Так или иначе, когда император вторгся в Египет и последняя надежда была потеряна, Антоний бросился на свой меч. Но Клеопатра…

– Ну, дедушка! Что случилось с Клеопатрой? Ты был в Александрии, когда…

– Да, я был там. Император Октавий настоял, чтобы я сопровождал его. Он хотел доставить Клеопатру в Рим, чтобы она стала украшением его триумфа. Но у царицы были другие планы.

Много ли может он рассказать внуку? Уж во всяком случае, не все. Всего не расскажешь никому.

* * *

Антоний был мертв, воинство Клеопатры развеялось, как дым на ветру. Занятый войсками Октавия город Александрия затаил дыхание. Царица оставалась на территории дворца, укрывшись вместе с двумя служанками в особой камере, в которую можно было попасть лишь по веревке, пропущенной через люк внизу. Бежать она не могла, но и захватить ее в плен было невозможно.

Вызванный Октавием Луций предстал перед ним на террасе, откуда открывался великолепный вид на море и знаменитый маяк. Император отмахнулся от приветствия и сразу перешел к делу.

– Родич, ты был тесно связан с царицей. Она тебя знает и доверяет тебе.

– Больше не доверяет. Я предал ее.

– Даже при этом у тебя больше шансов уговорить ее покинуть это убежище, чем у меня. Клеопатра нужна мне живой, а не мертвой. Отправляйся к ней. Разговори ее – говори об Антонии, о добрых старых днях, о чем хочешь. Постарайся взволновать ее, растрогать. А когда вернешь ее доверие, скажи все, что хочешь, лишь бы уговорить ее сдаться мне. Обещай, что я буду обращаться с ней со всем почтением, подобающим ее сану и происхождению. Она должна будет появиться в моей процессии, но я ничем не позволю себе унизить ее достоинство.

– Это правда?

Октавий рассмеялся:

– Конечно нет. Я намерен увидеть ее полностью сломленной и униженной до того, как она умрет. Рим не признает ничего меньшего, чем полное уничтожение египетской блудницы. Ее будут насиловать, избивать, держать в цепях, морить голодом и пытать. Когда люди увидят ее нагой, ползущей следом за моей колесницей, они будут удивляться тому, как этой жалкой твари удалось совратить такого великого мужа, как Антоний. А затем она будет удушена в Туллиануме, но не раньше чем увидит, как мальчишку Цезариона убьют на ее глазах.