Оберег волхвов - читать онлайн книгу. Автор: Александра Девиль cтр.№ 89

Но был уже разгар апреля, солнце все чаще стало выглядывать из-за туч и заливать ярким светом землю, и на душе у Анны становилось веселей. Как ни тяжелы были испытания, выпавшие на ее долю, но ясное, теплое пробуждение природы порой пробуждало в Анне надежду на некое чудо, могущее вдруг изменить к лучшему ее злую судьбу.

Путники неустанно молились о благополучном исходе своего пути, и, словно в ответ на эти горячие молитвы, провидение ограждало их от встреч с лихими людьми и дикими зверями. Даже миновав южную границу Киевской державы, они не встретили ни одного кочевника, хотя больше всего боялись именно степных разбойников. Но после долгой снежной зимы степняки покуда не могли оторваться от своих становищ, где еще оставались скудные запасы еды и корма для их отощавших лошадей.

Путникам тоже нелегко приходилось с пропитанием. От Воиня до Монастырского острова было дней пять-шесть езды, а селения на пути почти не встречались. Зная об этом, беглецы заранее купили вьючную лошадь и погрузили на нее запас еды и корма. Иногда еще Никите удавалось наловить рыбы, и они с Анной варили улов в котелке над костром или запекали в золе. Тут и вспомнила боярышня с благодарностью уроки своей тетушки, предвидевшей, что племянницу следует подготовить к любым житейским невзгодам. Две ночи путникам пришлось ночевать и под открытым небом, согреваясь у костра. Потом степной волк задрал ослабевшую вьючную лошадь, а беглецы, моля Бога о чуде, с трудом ускакали на достаточное расстояние.

И все-таки, несмотря на все опасности и лишения, путники добрались до села, от которого уже рукой подать было до Монастырского острова.

Изнуренные трудной дорогой и скудным питанием, Анна и Никита попросились на ночлег в первую попавшуюся избу. Хозяин был человеком бедным и хотя поместил лошадей в стойло с двумя своими клячами и дал им сена, но для самих путников не нашел места в своей крошечной полуземлянке, да и едой не смог поделиться даже за деньги. Путникам пришлось заночевать на сеновале и доесть последний ломоть хлеба, что остался в дорожной сумке. На их счастье, погода была не сырая, и они смогли, зарывшись в сено, спокойно уснуть.

Но ближе к утру, когда лучи еще не взошедшего апрельского солнца уже осветили небосвод, они были разбужены звуками голосов и ржанием лошадей. Всегда настороженные беглецы тут же вскочили и, выглянув из-за сарая, увидели всадников, что медленно ехали по дороге, выискивая подходящую избу для ночлега. Их было человек пять-шесть, и возглавлял этот небольшой отрядец не кто иной, как Биндюк Укрухович. Узнав его, Анна едва не лишилась чувств от испуга. Переглянувшись с Никитой, она прочла в глазах старого слуги не меньший ужас. Затаив дыхание, они ждали, куда свернут преследователи. Биндюк выбрал самую богатую избу в селении и стал громким стуком будить хозяев. Издали Анна и Никита увидели, как перепуганный крестьянин, выбежав во двор, заметался перед незваными гостями.

— Боже мой, как это чудовище смогло нас выследить?.. — прошептала Анна.

Больше всего ее пугала мысль о том, что Биндюк мог, добравшись до Евпраксии и Надежды, выпытать у них сведения о сбежавшей невесте. Но раздумывать об этом было некогда. Биндюк шел по пятам и уже через несколько минут, разговорившись с крестьянами, мог узнать о путниках, что прибыли в селение раньше его.

Анна и Никита не имели возможности даже взять своих лошадей, так как для этого надо было бы разбудить хозяина, да и конский топот мог привлечь внимание преследователей. Беглецам оставалось исчезнуть из селения тихо, незаметно, пешком. Выбравшись к прибрежной дубраве, они побежали вдоль Днепра, решив добраться до Монастырского острова и там искать убежища.

Они увидели остров, когда солнце уже начало всходить, заиграв ослепительными бликами на днепровской воде. Невозможно было не догадаться, что этот большой, красивый остров и есть Монастырский: крест Андрея Первозванного на прибрежной скале был виден издалека, он ярко выделялся — на фоне весенних деревьев, темные ветви которых тронула нежная зелень. Далее, за крестом, виднелось светлое здание храма, а в глубине острова, между зарослями, просматривались строения монастыря.

Анна и Никита сбежали по обрывистому склону вниз, к проливу, отделявшему правый берег от острова. В страхе перед преследователями они готовы были броситься в холодную воду и вплавь добираться до спасительной обители. Но, на их счастье, в прибрежных кустах виднелась утлая лодчонка с одним веслом. Недолго думая, беглецы столкнули ее в воду и ступили на ненадежное дно шаткого суденышка. Анна была наслышана о подводной гряде, начинавшейся в этих местах, и со страхом глядела на речную гладь, которая кругообразно рябила над скрытыми камнями. Через несколько саженей лодка стала протекать и, если бы речной пролив был пошире, а Никита не умел бы так ловко орудовать веслом, вряд ли путникам удалось бы дотянуть до другого берега на столь хлипкой посудине. Возле прибрежных камней острова лодка полностью затонула, и Анна с Никитой, оказавшись по пояс в холодной воде, быстро выбежали на сушу и принялись карабкаться вверх по прибрежной круче. Внезапно Анна зацепилась за куст и упала. Шапка слетела у нее с головы, и в следующее мгновение девушка услышала удивленный мужской голос:

— Гляди, отец Филарет: здесь женщина!

Это явилось последней каплей для измученной беглянки: в глазах у нее потемнело, и она лишилась чувств.

Потом, когда мир снова возник перед ней из темноты, она увидела себя лежащей в маленькой комнате, похожей на монастырскую келью. Очаг пылал где-то у ее ног, и от этого живого огня, да еще от мехового покрывала, которым она была укутана до шеи, по телу разливалось сухое тепло, изгоняя остатки озноба после невольного погружения в холодную речную воду.

Свет пробивался сбоку из окошка и освещал лицо человека, склонившегося над ней. Это был молодой монах с необычным, своеобразно красивым лицом. Его смуглая бледность, слегка выдающиеся скулы, прямой нос и тонко очерченные губы делали его одновременно и по-иконописному строгим, и чем-то похожим на диковатого всадника южных степей.

— Где я?.. — тихо подала голос Анна, накрыв ладонью крестик и оберег.

Монах посмотрел на нее в упор своими темно-карими, слегка миндалевидными глазами и, вытянув из-под ее руки оберег, спросил:

— Откуда это у тебя?

Анна растерялась и пролепетала:

— Это… это матушкин оберег.

— Неправда, — строго сказал монах. — Таких оберегов только два на свете, третьего не может быть.

Он отогнул ворот рясы и вытащил наружу точно такую же деревянную фигурку, какая висела на шее у Анны. И в этот миг девушка поняла, почему лицо монаха показалось ей удивительным. Хотя в его чертах заметней было половецкое происхождение, чем в облике Дмитрия, но определенное сходство между братьями все-таки имелось.

— Федор Клинец!.. — прошептала Анна, потрясенная игрой судьбы.

Монах вздрогнул, но, пересилив удивление, спокойным голосом спросил:

— Наверное, Дмитрий подарил тебе свой оберег?

— Да, — чуть слышно ответила Анна.